Будьте моим мужем (СИ) - Иванова Ксюша (библиотека книг .TXT) 📗
И словно ушат холодной воды — глаза моего Андрюши с портрета, с которыми встретилась на пороге в зал. И я замерла. Потом медленно оглянулась. Павел все также стоял у кухонного стола спиной ко мне, уперевшись обеими руками о столешницу. Напряженные плечи казались каменными, голова опущена, волосы растрепались.
Я тут же выбросила из головы безумную мысль о том, чтобы вернуться и прижаться к нему сзади, чтобы обхватить его талию руками и почувствовать ладонями наверняка такой же твердый, как и плечи, пресс.
Мое предательское тело, видимо, просто соскучившееся по мужской ласке за эти годы, буквально молило об этом. Но пылающее лицо чувствовало укоряющий взгляд мужа. И пульсом стучало в голове: "Что же ты делаешь? Что же ты делаешь, дурочка?"
— Мама, а у дяди Паши телефон сдох, — Полинка уже тащила Андрюшу в свою комнату, где теперь стояли две детские кровати, приговаривая. — Пошли, пошли, я тебе сейчас все-все покажу! Поиграем в игрушечки, порисуем…
— Дядя Паша и сам чуть не сдох, — вдруг раздалось над моим ухом. — От перевозбуждения… Я за сумкой.
Он протиснулся мимо, скорее всего намеренно задев меня, и я, только когда за ним захлопнулась дверь, опомнилась и проговорила сама для себя в опустевшей комнате:
— А обсушиться?
Хотя зачем? Он же все равно пошел под дождь…
16. Павел
Я стоял возле машины, раскинув руки, поливаемый сверху холодными потоками, в которые превратился не такой уж и сильный еще полчаса назад дождь. И убей меня, не понимал, что только что произошло!
Ведь даже не думал… не собирался… Хотя нет, и думал, и собирался, и в кафе все время косился на ее губы, особенно когда Эмма слизывала подтаявшее мороженое с нижней… Но именно в тот момент, в кухне, меня словно кто-то толкнул в спину. И я не помнил, как развернул ее лицом к себе, как посадил на стол.
В памяти остался только вкус ее влажного горячего рта, ее пальцы, не отталкивающие, как я ожидал, а наоборот, крепко прижимающие к себе за плечи. И больше всего распаляли меня, явно не осознаваемые Эммой, легкие движения тела навстречу мне, ее ерзанье на краешке стола, то, как она шире разводила ноги, чтобы позволить мне прикоснуться к себе вмиг налившимся кровью членом, до боли упирающимся в туго облепляющие бедра узкие брюки.
Я стоял под дождем и чувствовал себя мальчишкой, который только что осмелился поцеловать первую в своей жизни женщину! А сердце все никак не останавливало свой бешеный танец в груди. И мне было жарко под холодными струями.
"Мне просто нужна баба. Неважно — Эмма или другая, — пришла в голову спасительная мысль. — Вот прямо сейчас к Вике поеду! Только сумку отнесу".
Но к моему счастью этого делать не пришлось — от дороги по тротуару на своем неизменном скейте ехал Кирилл, рабочий день которого уже подошел к концу.
— Эй, Кирюха! — окликнул парня, втягивающего от дождя голову в плечи. — Держи, матери отдашь. Как рабочий день?
— Все в порядке, дядь Паш! Мы сегодня велики собирали с Вадимом, — он не торопился домой, хотя, было видно, промок и замерз. Наверное, хотел поделиться впечатлениями.
— Ты беги давай, а-то заболеешь. Я завтра к нам в "Робинзон" заеду утром, посмотрю, чем вы там занимаетесь без меня.
Он рванул к подъезду. А я, прежде чем сесть в машину, зачем-то посмотрел на окна квартиры женщины, которая теперь, пусть и формально, является моей женой. Легкое движение шторы подсказало, что и она тоже смотрит…
… - Викусь, принеси выпить, — иначе почему-то не получалось. Словно в моем организме сели батарейки или разрядился аккумулятор. Я ясно представлял себе процесс, но совершенно не мог заставить целовать ее губы, трогать ее кожу… И ее прикосновения должного эффекта не имели. Я уже жалел, что поехал не домой, а к любовнице. Нет, она все также казалась мне привлекательной, и в какой-то степени я даже возбуждался, глядя на красиво облегающий пышную грудь кружевной бюстгалтер. Но не до искр в глазах, как полтора часа назад. Более того, Вика, тоже почувствовала мое охлаждение к ней.
— Пашенька, милый, что будешь? Вино, шампанское?
Я посмотрел на женщину, как на дурочку:
— Водку, Вика, водку! И огурцов принеси соленых.
Она убежала на кухню. А я, развалившись на шелковых простынях, вдруг вспомнил, что собирался завтра, если погода наладится, везти Эмму и детей в деревню. Встал, оделся, забыв о водке и огурцах, крикнул от выхода Вике, что уезжаю, и отправился домой.
… - Алло! — голос хрипел, голова болела. Все-таки зря я вчера выпил. Ведь и не хотел совсем. Просто заснуть не получалось, а лучшего средства от бессонницы я не знал.
— Павел Иванович Логвинов? — строго спросил знакомый женский голос.
— Хм, — я сел, пытаясь понять, кто со мной говорит. — Ну-у, да, это я.
— Это… ваша жена звонит!
— Э-э? Кто? — разводят меня, что ли? Потом до меня дошло. — Эмма?
На том конце трубки звонко рассмеялись. И смех этот, и шутка ее, несмотря на головную боль, не разозлили меня, наоборот, я почему-то обрадовался, что она мне позвонила!
— Прости, Паш! Не удержалась. Пошутила. Просто ты тут у меня права забыл. Я заметила уже поздно ночью, не стала звонить. А утром думаю, как ты без них будешь?
Она, явно смущенно, тараторила в трубку. Я задумался. Точно. Выложил из кармана брюк, когда собирался сушиться. А уходил под впечатлением, поэтому и не вспомнил о них. Впрочем, уходя, я еще собирался возвращаться.
— Эмма…
— Да? — мне было слышно, как она затаила дыхание, будто я обязательно должен был сейчас сказать что-то очень важное, а мне просто вдруг захотелось произнести ее имя, необычное, мне раньше никогда не встречавшееся в жизни, ну разве что в фильмах. И ничего лучше я придумать не мог, как спросить о ребенке. — Как Андрюша? Первая ночь все-таки на новом месте.
— Представляешь… Искупала его вчера. Завернула в полотенце пушистое, несу в спальню, а у него слезы на глазах. Молчит, конечно. А я думаю, может маму свою вспомнил. Ты знаешь… я не отдам его назад в понедельник. Вот сейчас выхожу из дома, дети с Верой Васильевной, свекровью моей, остались. Хочу взять неделю в счет отпуска или без содержания, на крайний случай, и оформить бумажки до конца, чтобы уже не на выходные, а навсегда остался у меня. Он спал, и кушал с Полинкой. А еще я заметила, что он ей отвечает — не словами, а так… кивает там, головой качает. Общается, значит. Получается, не все потеряно.
И вот ведь странное дело, вчера мое предательское тело не реагировало на Викины ласки, а сегодня утром от одного только голоса Эммы, от ее дыхания в трубку, член приподнял простыню, а настойчиво пульсирующий мозг ясно представлял себе ее губы…
17. Эмма.
— Я хочу тебя, Дженна…
Красавчик-актер, запрокинув кудрявой девушке голову, жадно целовал шейку. Она закатила глазки, жеманно помахивая длиннющими ресницами…
Я щелкнула кнопочкой пульта, переключаясь на другой канал…
…- Расскажи мне о своих чувствах, Алекс! Расскажи, как любя Илону, жил со мной! Разве я не заслужила уважения и любви, когда рожала тебе детей?…
Полная сочувствия к несчастной женщине, я все же щелкнула пультом — мне хотелось отвлечься, а все окружающее не позволяло, а наоборот, напоминало о моем падении. Я! На столе! С мужчиной, которого знаю несколько дней! Не-ет, это просто помутнение рассудка, временное, которое больше никогда со мной не повторится!
Но стоило закрыть глаза, и я отчетливо представляла себе его широкие плечи под тонкой белой рубахой, горячие, твердокаменные, упругие. И вкус его губ, и его ошарашенный вид, когда включился свет. Он таким был, потому… почему? Неужели то, что произошло… произвело впечатление и на Павла тоже? Но, с другой стороны, он — мужчина свободный, намёки эти опять же… может, на это и рассчитывал. Может, это та благодарность, которая ему и была нужна?
Но если понять Пашу я могла, то себя… себя ни понять, ни простить… Чего тогда стоит моя любовь к Андрюше, если стоило мужику обратить на меня мало-мальское внимание, и я на все согласна! Заснуть, конечно, не получалось.
