По встречной в любовь (СИ) - Горышина Ольга (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Да, деньги всегда помогают. Даже там, где дело не касается побитых собак.
— Обычно она ни с кем мать не обсуждает.
— Сказал же, что это был телефонный разговор, — чуть ли не плюнул в лицо парня Иннокентий. — Знаешь же, что деньги нужны. Бери!
Но Слава не протянул руки.
— Что же вы ей сами не дали вчера деньги?
Иннокентий сжал губы: интересно, сколько Славик знает про вчера?
— У меня она их не взяла.
Шанс не шанс, но портить Насте отношения с парнем Иннокентий не хотел.
Слава продолжал держать пустую руку в кулаке.
— У меня она тоже не возьмет такую сумму. Не поверит, что нам за работу столько заплатили. Она знает, сколько я просил у Сергея Александровича. Подумает, что я свои отдаю ей и откажется. Давайте тоже пятнадцать. Это хоть куда ни шло…
— Пятнадцать ей мало.
— Знаю. Но она не возьмет больше. Она такой человек.
Иннокентий почувствовал сердце в ушах и стиснув деньги так, что они впечатались в ладонь.
— И что мне делать с оставшимися деньгами?
Парень с улыбкой пожал плечами.
— Потратьте. Трудно, что ли?
Теперь прищурился Иннокентий.
— Я хочу отдать их Насте. Ей есть на что их потратить.
— Настя не берет денег просто так. Она их зарабатывает. Сделайте ей какой-нибудь заказ. Пусть за двадцать тысяч что-нибудь вам распишет. Кабинет, например?
Как же он сам не додумался! Распишет. Одна? Да хоть и одна, только не под боком дяди Серёжи. Как он вообще их пригласил? Откуда взял?
— Детскую пусть распишет моему племяннику. Думаешь, согласится?
Слава усмехнулся.
— Она сейчас согласится на любую работу. Особенно, пока еще каникулы. Сказал же, что с финансами совсем туго у них.
Иннокентий протянул деньги.
— Пятнадцать штук чаевыми. Двадцать задаток. И вот, — он вытащил визитку. — Пусть звонит на мобильный в любое время. Ну, кроме ночного, конечно, — Пусть не думает там себе ничего, а потом сделался совсем серьёзным. О партнере по жизни и бизнесу забыл. — Вы же всегда работаете вместе? Я больше не могу снять налички. Давай тебе на карту скину аванс.
— Мы не работаем вместе, — ответил парень тут же. — Я работаю с женой. Сейчас просто дочка приболела, и я попросил Настю помочь.
Жена? Дочь? Так он, что ли, нет… Иннокентий аж заулыбался от приятного открытия.
— Да вы не волнуйтесь, — по-своему истолковал его улыбку Слава. — С детской она точно сама справится. Настюха ж в детском театре рисует.
От «Настюхи» Иннокентия аж передернуло. Друг детства нашелся тут! Её зовут Настя! Настя!
— Я не сомневаюсь, что Настя справится, — Иннокентий специально сделал акцент на имени и получил наконец нормальное мужское рукопожатие.
Они распрощались, но Иннокентий, вместо того, чтобы вернуться в офис, зашёл в кафешку за кофе. Третий так третий! К чертям разум… Сердце и так стучит на пределе. Так что кофе ничего не добавит к его смертельному сердцебиению.
Карта брошена. И она не будет бита. Он пошел с козырного туза! Дал нуждающейся в деньгах девушке заработать нужным местом: головой и руками. Хорошее начало для чего-то большего. Хорошее… И Иннокентий утопил довольную кошачью улыбку в пенке эспрессо.
Глава 3. "Козырная дама"
Иннокентий давно не спал так спокойно, как в ночь с понедельника на вторник. Вторник тоже вышел, как принято думать в народе, потворником — он и не надеялся, что Слава тут же побежит к Насте и не ждал звонка от нее, а вот в среду, как в старом анекдоте, уже не мог работать. Как часы, ежеминутно проверял телефон и замирал при каждой новой вибрации.
Однако Настя не позвонила даже в одиннадцать часов вечера, и Иннокентий до двух ночи провалялся без сна — не помог ни фильм, ни игрушка на телефоне. Все было дурацким. Он жалел, что дома нет никакого животного — сейчас бы прижал пушистика к груди и уснул, а так полночи бездумно пялился на пустую стену. Даже не искал пути решения проблемы — мысли оставались белым листом. Таким же, который, по привычке или же следуя завету отца, он держал на прикроватной тумбочке вместе с ручкой, хотя никогда и не пользовался устаревшими предметами, вбивая полезные для бизнеса мысли в телефон. А вот сейчас схватил его и исчиркал, вымещая злость на самого себя за безумное желание видеть незнакомую девушку.
Да ну её к черту! Иннокентий скомкал лист и метнул в стену, точно булыжник, и даже удивился, что на гладкой поверхности не образовалась дыра. Она появилась в груди, и Иннокентий заткнул её, прижав к груди скомканное одеяло, а через минуту медитирования на темный потолок, в котором не просматривались даже круги подсветки, натянул одеяло на голову, точно мог укрыться от пустоты, вдруг подступившей к нему со всех сторон.
Выругавшись, Иннокентий рванул на кухню, но после секундного раздумья, вылил стакан, наполненный им до середины водкой, в раковину, даже не пригубив — завтра, а точнее уже сегодня, за руль, а его бывало теперь потряхивало и по трезвому. Особенно, когда проезжал место аварии. В объезд ехать было проблематично, и он брал себя в руки и смотрел строго перед собой, уйдя в правый ряд.
В пачке почти не осталось сигарет. Он отложил две на утро и выкурил две подряд, не затягиваясь, а желая быстрее добраться до фильтра, чтобы жестоко вкрутить бычок в пепельницу. Не позвонит, да и хрен с ней! Он хотел помочь деньгами и точка. Жирная! Как перевернутое блюдце. Синее, но сейчас в темноте абсолютно черное.
Иннокентий открыл окно и ушел в спальню. Кровать пустая. В ней никого, кроме него, никогда не было. Покупку закрыли, пока он валялся на больничной койке. Мебель покупала мать — это была её личная терапия после похорон мужа. Может, потому квартиру и оформили в бело-серых тонах. Говорят, модное нынче течение, но ему намного комфортнее заваривать чай в яркой офисной кухне. Было комфортно до этой ночи. Теперь надо будет ещё постараться не думать про Настю, размешивая сахар в чашке. Ничего, будет пить чай несладким. Полезнее!
Он уткнулся носом в подушку и просунул руку под глаз — шрам зверски чесался. Первый признак натянутых до предела нервов. Приплюснув ладонью щеку, Иннокентий перевернулся на спину и снова уставился в потолок. Завтра он поедет к Монике и плевать на утренние пробки. Невыспавшимся садиться за руль куда опаснее, а обсуждать бизнес в таком состоянии вообще запрещено. Нынче он еще скажет, что подхватил какой-то странный вирус: без соплей и температуры, лишь с безумной ломкой всех двухсот семи костей! Особенно рёбер!
— Ты чего такой? — Валерия подняла брови скорее от жалости, чем от удивления.
Самому бы еще знать, чего он такой!
— Приболел. Так что отмени, пожалуйста, все встречи. Я буду в кабинете на телефоне сидеть. И пусть ко мне без особой надобности никто не заглядывает.
Никто! Иначе он озвереет и скажет всем то, за что всю жизнь потом будет краснеть.
Телефон молчал — оба, стационарный тоже, а он ещё надеялся, что Настя перепутала или специально, чтобы не говорить с ним, оставила сообщение на рабочем телефоне в нерабочее время. Не оставила!
— Чай с мёдом, пей! — зашла к нему через пятнадцать минут секретарша.
— А надо было вчера: треть чашки чая, треть меда, треть коньяка. Завернуться в одеяло и спать. А ты, видимо, совсем не спал. В следующий раз звони мне. Я скажу, что делать. Есть дела, в которые взрослые мальчики мам не посвящают, чтобы те не нервничали зря. Болезнь не одна из них, но все же звони мне. Добро?
— Добро…
Добро — это шестьдесят два килограмма, затянутые в узкую юбку чуть выше колена. Который у Лерочки по счету муж? Официально четвертый… Отец часто в шутку, потому что при матери, говорил: ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую… В шутку. Перед Валерией Ильиничной даже Сергей Александрович стушевывался, потому и вел себя с ней запанибрата.
