Алька - любовь моя (СИ) - Бондаренко Ольга (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
-- Да, - поддержала мужа Алина. - Почему молчали? Митя-то, получается, родственник нашей Еленочке.
-- Я просто не знал, что вы хорошо знакомы с Алексеем.
-- Но вы же портрет мой видели не раз, - пояснила Алина. - На портрете я, автор картины - художник Симонов.
-- Портрет видел, но не знал, что это работа Алексея, он все больше фантастические картины рисовал, - пояснил сторож. - Пусть земля ему будет пухом. Портреты он не писал.
Валентин и Алина переглянулись. Валентин сказал:
-- Федор Васильевич, Алексей жив. Жив отец у Митьки. Надо будет, найдем. Как скажешь, Федор Васильевич.
Васильич молчал. Молчала и Алина. Она мучительно что-то вспоминала, что-то очень важное. Женщина чувствовала, оно рядом, это как-то связано с тетей Сонечкой и Павлом Ильичом, словно что-то говорили ей старые фотографии, а она, Алина не поняла этого. Не видела женщины, как судорожно дрогнуло лицо Федора Васильевича при виде старых фотографий, что лежали на столе.
Сторож разволновался и ушел. Алина виновато молчала. Потом заговорила:
-- Вот видишь, Валя, я еще одну проблему навязала тебе на шею. И отца моего старого ты поселил в своем доме. Теперь еще Митя. Он, оказывается, тоже наш мальчик, мой дальний родственник.
-- Ну что ты, Аль, в самом деле. У нас давно общие проблемы, общие родственники. А Митю я навязал сам себе, в тот момент, когда Васильича нанял сторожем. Я же помню, кто были мои родители и благодаря кому, я вырос человеком. Неужели я бы не позаботился до тебя о мальчишке, если бы знал всё о нем. Впрочем, Митькой нам заниматься не придется. Его под свое крылышко наши младшие взяли. Жора считает, что у мальчика талант. Хочет в Америку его отправить. А Ирка вообще сказала мне по секрету, что Митька - внебрачный сын Дмитрия.
-- Что? - вырвалось у Алины.
-- Правда, правда, - подтвердил муж. - Но теперь мы знаем, кто отец мальчика. Алексей жив. Надо ему сообщить про сына.
-- Думаешь, стоит?
-- Стоит, родная моя женушка, стоит. Или, считаешь, лучше лет двадцать подождать?
Алина вспомнила про Ирину.
-- Ну, прости меня, Валь.
Тот и сам был уже не рад этим словам. На глазах женщины опять показались слезы.
-- Ты все правильно делала, - обнял муж женщину. - Для меня в те годы главное было - твое счастье.
-- Спокойствие, - ответила Аля.
-- Какое спокойствие? - не понял муж.
-- Спокойствие мое. Без тебя не было мне счастья. Я молила Деву Марию о спокойствии.
Алька для чего-то пододвинула ему стопку старых журналов.
-- Ты желтой прессой увлекаешься? - удивился Валентин. - Откуда столько светских журналов?
-- Увлекалась, - улыбнулась женщина. - Полистай. Вот сообщение о свадьбе перспективного жениха. Вот вы с Катюшей на каком-то светском приеме. Вот ты на благотворительном вечере. Как видела твое фото в журнале, так и покупала.
Да, в каждом номере было фото Валентина.
-- Ты подглядывал в окна, я читала желтую прессу, - продолжала говорить женщина. - Те только номера, где были твои фотографии. Мне тоже надо было тебя видеть. Как я ревела, знал бы ты. Особенно, когда про твою свадьбу прочитала.
Вернулись они вечером. Дочери к тому времени поостыли. Приветливо улыбалась Елена, весело щебетала о чем-то Ирина. И все пошло по обычной колее. Исключение было одно. Очень долго говорили Алина и Валентин в тот вечер с Мариной Тимофеевной. Велели привезти Лизку. Да просил дать ему посмотреть старые фотографии Федор Васильевич.
Посмотрел фотографии и отец Алины. Глядя на двух красавиц в старинных одеждах, вспомнил.
- Это мои двоюродные то ли бабушки, то ли прабабушки, - сказал Григорий Иванович. - Элла и Каролина. Бабушка моя часто рассказывала про них, говорила, что Элла хоть и была всю жизнь хранительницей богатства рода Орел-Соколовских, но замуж выходила и дочь у нее была - Анна. А у Каролины после замужества другая была фамилия, и жила она в России, не в Польше. Софья все это хорошо знала...
"Зося тебя найдет".
Федор Васильевич родился в 1936 году. Его родители погибли во время войны, поезд, на котором они ехали в эвакуацию, разбомбили. Отец был убит сразу. Мать вынесла мальчишку, но была тяжело ранена осколком. Умирая, твердила:
-- Запомни, тебя зовут Федя, Федор Орловский. Зося тебя найдет. Она и Паша станут тебе родителями.
Но как могло это остаться в памяти пятилетнего ребенка среди всех ужасов войны. Мать умерла через несколько дней в деревенском доме местной жительницы. Ребенка отправили в детдом. Имя Федя вспомнил, когда в детдоме оказался, а фамилию написал врач свою, когда осматривал ребенка - Устинов, отчество тоже дал свое - Васильевич. Местом его рождения стала деревня, где нашла последний приют его мать. Стал маленький Федя Орловский Устиновым Федором Васильевичем.
Дальше были другие детдома, ФЗУ, тюрьма. Отсидев срок, дал Федор себе слово, что больше в тюрьму не попадет, остался на севере Федор. Женился на девчонке-сироте Марине. У нее были родственники: двоюродная тетка в А-ке - мать Дмитрия Королева, да троюродный брат - отец Алексея Симонова. Дмитрий, когда занимался севером, разыскал по просьбе матери её племянницу. Так и познакомились с родственниками. И даже сдружились.
Федор, спустя десятилетия после войны пытался найти тоже хоть каких-нибудь родственников. Но нашел лишь деревню, где умерла мать. Нашел старуху, в чьем доме оборвалась жизнь матери. Она ему и рассказала про последние слова матери. Только спутала старуха две фамилии: Орловский и Орлов. Решил Федор, что он Орлов. Но не стал ничего менять в документах. Родственников так не смог найти. А вот на фотографию, измазанную кровью, что была в пальто матери, которое деревенская жительница, похоронив беженку, оставила себе, долго смотрел Федор. Мальчик на руках ослепительно красивой женщины. Он, маленький Федя, и его мать. Как её звали, кто она была, - ничего не помнил Устинов Федор. Как по фотографии найти родных. Лизка, когда подросла, стала походить на женщину с фотографии, такая же красавица, такой же разрез глаз, правильные черты лица, ярко-черные волосы.
-- Дева Мария, - только и смогла сказать Алька, глянув на старую фотографию, что бережно держал в руках сторож.
Она резко поднялась и ушла, ничего не говоря. В коробке тети Сонечки был точно такая карточка, только не обтрепанная, а просто пожелтевшая от времени.
-- Мальчика ведь Федей звали, я вспомнила, тетя Сонечка все по нему грустила, плакала, переживала, что не нашла следов ребенка, не верила, что погибли все во время бомбежки. А брата Павла Ильича звали не Василием Ильичом. Нет, Петром его звали. Правильно, Павел Ильич и Петр Ильич. Павлуша и Петруша, так говорила тетя Сонечка, - объясняла, вернувшись, Алина, протягивая старый снимок.
-- А маму как звали? - глянул сторож.
-- Не помню, - загрустила Алька. - Но там должна быть надпись.
Она перевернула старое фото и прочитала:
-- Милой Зосеньке от Аделаиды и Феденьки.
-- А кто такая Зося?
-- Это моя тетя Сонечка. Она вашей няней была. Потом вышла замуж за вашего дядю Павла Ильича. Вы, Федор Васильевич, выходит его племянник, который, как они считали, погиб во время бомбежки. Павел Ильич всю жизнь надеялся на чудо, что жив остался мальчик. Не дождался, к сожалению, он чуда. Так что считайте меня сестрой, Федор Васильевич. Хоть я и никто была Павлу Ильичу. А он мне ближе отца был.
-- И я многим обязан Павлу Ильичу, - проронил Валентин.
Федор Васильевич наотрез отказался от всех денег, что были предложены ему Валентином. Даже рассказ о золоте, что было дано Валентину в качестве стартового капитала, не помогло.
-- Я уже свое прожил, - твердо отвечал сторож. - Не надо нам с Мариной ничего. А Митьку вы и так не бросите. Я это давно понял. А Лизка - человек конченный. Не возитесь с ней.
Не захотел Федор Васильевич и новой квартиры.
