Орхидея на лезвии катаны (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" (электронные книги без регистрации txt) 📗
- Почему вы плачете? Вы тоже болеете?
- Что? Я… - только сейчас я обратила внимание на серо-багровые круги под глазами, неестественно бледную кожу и прерывистое дыхание мальчика. Все стало на свои места, и мое сердце сжало новым спазмом боли.
- Не плачьте, прошу вас! У меня вот что есть, - на губах восьмилетнего мальчугана появилась хитрая улыбка, и он протянул мне маленький батончик «сникерс». – Возьмите. Пожалуйста! А плакать не надо, смотрите, какое солнышко сегодня ласковое!
Я непроизвольно сжала ручку малыша. Слезы все еще текли по моим щекам. И я постаралась успокоиться, понимая, что могу напугать его своими рыданиями.
- Меня зовут Назар, а вас? – новый друг забрался на скамью и сел рядом, продолжая улыбаться согревающей улыбкой ребенка, который, несмотря на страшный диагноз, не утратил способности радоваться обычным вещам: свету весеннего солнышка, ласковому ветерку и ощущению полета – это его я видела на качелях.
- Юля, - я непроизвольно сжала конфету, удержав в своей ладони маленькую холодную ручонку.
- Юля, а вы к кому-то приехали?
- Да, к директору. А ты?
- А я с мамой, она хочет договориться, чтобы мне поскорее сделали какую-то операцию, сказала, что я полечу в Германию. Она там, - Назар мотнул головой в сторону здания. – А почему вы плакали? Вас кто-то обидел?
- Нет, мое солнышко. - Я окончательно смахнула слезы, достав платочек из клатча, перехватив ключи от машины. – Все хорошо. А ты очень похож на боксера, знаешь об этом?
- Да. Усик богатырь! – обрадовался Назар. – Юля, съешьте конфету. Она волшебная. Вы перестанете плакать. – Его ладошка легла на мой локоть. – Зачем, если сегодня такой прекрасный день? Не плачьте, хотите, я подержу вас за руку?
Я смахнула слезы, согласно кивая. На миг свет солнца стал ярче, трава – зеленее, весь мир, казалось, ожил под улыбкой мальчика, который сделал для меня сейчас то, что не мог никто прежде. Под улыбкой маленького человечка, который сражался со смертельным недугом, но находил счастье в привычных вещах, на которые я в своем анабиозе арктического холода больше не обращала внимания…
- Я тоже хочу тебе кое-что дать, - сказала я, перехватив его взгляд, устремленный на мою руку. Золотой брелок «лексус» как раз свисал с зажатого в моем кулачке ключа. Я отстегнула блестящую сферу, усыпанную по периметру мелкими гранатами.
- У вас «лексус»? Это очень хорошая машина! – одобрительно заметил Назар. Я покачала головой.
- Ты знаешь английский? На эту букву начинается очень много хороших слов. Leader. Love. Life.
- Лидер, любовь и жизнь, - задумчиво повторил Назар, и в его зеленых глазах зажглись искорки понимания. – А перевернутый, он означает семерку, а это очень хорошее число.
- Я хочу подарить тебе талисман, лучик солнышка. – Я вложила дорогую безделушку в кулачок завороженного парнишки. – Носи его всегда с собой, и никому не отдавай. Он даст тебе силы и осуществит все твои мечты. У тебя же есть заветная мечта?
- Да! Я хочу заниматься боксом, как Александр Усик и Кличко. И я хочу, когда вырасту, купить себе машину, как и у вас. И не болеть никогда. Хотя сейчас я, наверное, больше хочу, чтобы вы никогда не плакали!
- Я не буду, обещаю. Я сегодня съем твою конфету, а ты будешь сжимать этот талисман. И мы всегда будем на связи, как друзья. Даже через расстояния. Хочешь?
- Мама пришла, - с сожалением сказал Назар. – Очень хочу! Только не плачьте, вы такая добрая и красивая! Съешьте конфету, и вы улыбнетесь! – с этими словами моего маленького ангела сдуло со скамьи, и он побежал вприпрыжку к лоджии, где появился Герман Бойко в сопровождении высокой молодой женщины. Я с замиранием сердца следила, как Назар прыгнул к матери, показывая мой брелок. Хотела уже повернуть назад, но растерянное выражение на лице женщины изменило мои планы. Я подошла, опустив очки, чтобы посетительница не видела моих слез. Их горе было куда сильнее, и я ощутила стыд за собственные слезы.
- Мама, это Юля! – захлопал в ладоши Назар.
- Юлия Владимировна Кравицкая, главный основатель Фонда, - представил меня Герман. – А это Алена Черникова, мама этого очаровательного джентльмена.
Я улыбнулась растерянной женщине, которая, судя по всему, только что втолковывала сыну, что он не может принять столь ценный подарок от незнакомой тети.
- Я подарила Назару этот брелок. Это талисман, берегите его. – Выслушала сбивчивую речь женщины о том, как она благодарна нам за то, что мы помогаем людям, – за жизнь Назара она сражается уже несколько лет, оббивая пороги исполнительной власти, и везде столкнулась с равнодушием и ничегонеделанием. Наш Фонд стал ее последней надеждой. На прощание Алена сжала мою ладонь - в ее глазах стояли слезы, после чего попрощалась и пошла вместе с сыном по длинной аллее. Назар оборачивался и махал мне рукой, я отвечала, стараясь не потерять его из виду.
- Герман, когда пересадка?
- В декабре по очереди, Юля… надеемся приблизить…
Я набрала полные легкие воздуха.
- Герман, прошу, сделай в июне. Я тебя умоляю. Не упусти мальчонку из виду.
Алексу стоило жизни промедление в четыре дня. Мысль о том, что этот солнечный человечек с украинским именем Назар потеряет шанс на жизнь из-за бессердечного времени, была для меня непереносима. Бойко положил мне руку на плечо:
- Сделаю, обещаю.
Я набрала полные легкие воздуха.
- Гера, я понимаю, что у нас все равны, но все же… очень прошу тебя. Вот вроде ребенок, всего на несколько лет старше моей дочери, а обладает даром возвращать к жизни одним прикосновением.
Я не знаю, понял ли меня Бойко, но, что услышал, факт. Я закурила, подставляя лицо ласковому солнышку, которое и вправду высушило мои слезы на стадии их зарождения. Кроны сосен и просветы ослепительно голубого неба. Тающая серебристая фигурка самолетика с четким реактивным следом. Совсем скоро я тоже превращусь в точку на небе на пути к свободе. Нам не выбраться из этой тьмы даже по отдельности, только время разорвет ее в клочья, сотрет в пыль, вычеркнет из памяти (возможно), не оставив следа. Этот сюжет не остановить, и никогда не вернуть обратно того, что раньше было с нами, и что могло бы быть. Я закрыла глаза, и фигурка самолета стала темным пятнышком на белоснежной поверхности за гранью воображаемого. Ничего не осталось. Мы сами сожгли себя на костре противостояния и несорванных масок. Мы сами приговорили свои чувства, обрекли их на беспощадный летальный исход в пустыне боли и страдания. И непонятно, на чью долю их выпало больше. Как бы ни пытался мужчина, которого я никогда не переставала любить в глубине души, сломать меня и поставить на колени, ему вряд ли было легче, чем мне. Его боль происходила из постулата «не могу по-иному». Моя – «я не буду жить так».
- БДСМ-клуб, - вырвал меня из задумчивости Герман. – Иногда то, что кажется воплощением зла, меняет свою полярность и становится чуть ли не благодатью.
- Не продешеви, когда мэр придет его выкупать, - улыбнулась я. – Хотя он сам предложит тебе гораздо больше его истинной оценочной стоимости.
Не знаю почему, но в благородстве Лаврова относительно клуба я не сомневалась ни капли. В нем была часть света, наверное, как и в каждом человеке. Она не спала, просто взаимодействовать со мной всегда было проще под покровом тьмы. Герман внимательно посмотрел на меня, не решаясь задать вопрос. Я не стала приходить на выручку. Тема возможных отношений Юлии Кравицкой и Дмитрия Лаврова ушла в небытие с последним сожженным мостом. Нет никаких «нас» и больше никогда не будет. Я до конца никогда не смогу простить. Понадобилось немного: всего лишь отобрать у меня надежду. Кто же знал, что ее потеря заставит меня воевать ожесточеннее, чем прежде?
…За холодным стеклом иллюминатора раскинулась глубокая ночь, и звезды казались нереально яркими на бархатном черном небосводе. Я поправила плед, укрывая спящую Еву, и улыбнулась проходящей мимо стюардессе. Надо отдать должное профессионализму этой девушки с лицом фотомодели – она перешла на шепот, чтобы не разбудить малышку.
