Табу - Гейдж Элизабет (читать книги онлайн бесплатно полностью без .txt) 📗
Отгадал ли он ее тайну? Она хотела верить, что нет. Она молила Бога, чтобы сила ее любви уничтожила все тревоги, которые ему пришлось испытать в эти двадцать четыре часа.
Но даже сейчас она знала: неважно, как безмерно она была полна Джо, – он никогда не сможет до конца истребить из ее памяти эту тайну. Когда она обнимала мужа, Джо, его тело было рядом, но ухмыляющееся лицо Квентина плыло перед ее глазами, ощущение прикосновения рук Квентина, вкус его поцелуев с насмешливой настойчивостью мучили Кейт. Она теснее прижалась к Джо, обняла его крепче, словно хотела защитить его от преследующей ее тени. Любя его безгранично, Кейт все же таила в душе огонек ненависти – она готова была вырвать даже самую мельчайшую клеточку своего тела, которая до сих пор хранила на себе память о Квентине.
Когда волна их страсти стала спадать, она прижимала Джо к груди, как мать, гладя его сильные плечи, нежно касаясь его волос, целуя его брови.
И вот наконец в одно счастливое мгновение возникло ощущение, что ничего не произошло, ничто не угрожало их счастью. Время повернулось вспять, и их любовь была нетронутой. Она была по-прежнему горда собой – и он был мужчиной, которому она принадлежала всем своим сердцем.
Джо посмотрел ей в глаза.
– Кейт, – спросил он, – что случилось? Тебя словно подменили.
Вопреки себе, она напряглась. Она боялась, что суть ее вины каким-то образом станет известной ему. Она почувствовала себя открытой, прозрачной.
– Я очень тосковала по тебе, – ответила она. – Это… это заставило меня нервничать. Я не могу быть вдали от тебя.
Его взгляд был проницательным – словно он мог читать в ее душе. Но он не был пугающим. В нем была любовь. Он коснулся ее плеча нежным прикосновением пальцев.
– Кейт, – сказал он. – Если бы что-то было не так – я имею в виду, по-настоящему плохо, – ты бы сказала мне, ведь правда? Если бы ты попала в беду…
Кейт удалось напряженно улыбнуться.
– Конечно, я бы сказала, – засмеялась она. – Но ничего страшного не произошло, Джо. Совсем ничего.
– Я так беспокоился о тебе со вчерашнего дня, – продолжал он. – Мне пришло в голову, что я настолько люблю тебя, что никогда по-настоящему не говорил с тобой о каких-то конкретных вещах. Ты знаешь, Кейт, что любая беда, которая когда-либо приключится с тобой, – это и моя беда. Нет ничего, чего бы я не сделал ради того, чтоб помочь тебе.
Кейт ничего не ответила. Она была напугана тем, что он так близко подошел к ее тайне.
– Одна только мысль, что ты можешь быть в беде, в настоящей беде, и переживать все это одна, без меня – это ужасно! Это… это грех против нашей любви. Ты понимаешь меня, Кейт?
Она кивнула. Сейчас она отчаянно пыталась быть актрисой, больше, чем в те моменты, когда она появлялась перед камерой.
– Я понимаю, – наконец сказала Кейт. – Но когда я встретила тебя, все мои несчастья кончились. Ты веришь мне?
Вместо ответа он прижал Кейт к себе.
– Просто обнимай меня крепко, – прошептала Кейт, спрятав лицо у него на груди. – И не отпускай. Никогда. Ты обещаешь мне это?
– Обещаю, – ответил он.
Кейт с горечью подумала, что она прибегает к защите его силы, его любви, чтобы скрыть от него правду. И она не могла отогнать мысль, что эта маленькая ложь в момент, когда их любовь так высока, принесет им только несчастье.
Но сейчас, когда Кейт в тысячный раз, с тех пор как она увидела отражение Квентина в стекле витрины, запаниковала, она хотела бороться со злом в одиночку. Она никогда не позволит всей этой грязи коснуться Джо. Он никогда не должен узнать о грехах, которые потрясли ее много лет назад и до сих пор были в памяти ее. Она будет скрывать это до своего последнего дыхания.
Две ипостаси ее жизни – одна – хорошая, а другая – зловещая – никогда не должны соприкасаться. Она скорее умрет, чем позволит им встретиться.
И теперь в объятиях мужа Кейт почувствовала, что отвага ее растет.
Она совершила это одна – чтобы спасти свою семейную жизнь с Джо.
Нет, не совсем одна.
У нее есть друг. Первый настоящий друг в ее жизни – и как раз в тот самый момент, когда она нуждается в нем больше всего.
Спасибо Господу за Нормана, думала Кейт, прижимаясь к Джо.
За девять миль отсюда Брайан Хэйс сидел за столом. Перед ним лежал конверт из манильской пеньки. Напротив – сидел посетитель.
Хэйс попыхивал сигаретой, разглядывая лицо посетителя. Он выразительно барабанил пальцами по конверту. Легкая улыбка мелькала у него на губах, затем на лице его появилось покровительственное выражение.
– Мне бы не хотелось, чтобы от случившегося мы чувствовали себя скверно, – говорил он. – Вы поступили правильно. В сущности, это был единственный выход для вас и для меня. Для всех.
Он посмотрел посетителю в глаза.
– Вам крупно повезло, – продолжал Хэйс. – Вы нуждаетесь в деньгах. Ваша карьера рухнула. Вы попали в тяжелое положение. Так не могло больше продолжаться.
Он улыбнулся самодовольно:
– Этим утром все ваши неприятности кончились. Вы опять подниметесь наверх. Вы можете писать. Вы опять будете писать сценарии. Вас снова будут уважать. «Акулы»-работодатели и бандиты из мэрии больше не будут вам докучать. Вы опять станете большим человеком.
Он взглянул на конверт.
– Конечно, – сказал Хэйс. – Конечно, вам сейчас не по себе. Я понимаю вас. Нам всем потребуется время, чтобы оправиться от этого удара. Но вы совершили благое дело – для Голливуда и для самого себя.
Да-а, ничего хорошего, – нахмурился Хэйс, указывая на конверт. – Это может коснуться всех. Наша репутация – как представителей кинематографического мира – должна быть безупречной. Но не лучше ли отсечь больной орган, пока не погиб весь организм? Сейчас это может показаться жестоким– она прекрасная женщина, я знаю, хорошая женщина, – но потом вы поймете, что все к лучшему.
Наступила долгая пауза. Хэйс внимательно наблюдал за посетителем. Он буквально впился в него глазами. В его взгляде был оттенок садизма, скрываемый за показной симпатией. Он видел, что посетителя терзают муки совести. Настолько сильные, что не надо было быть проницательным человеком, чтобы понять это. Но Хэйса это не беспокоило. Он хотел, чтобы все было именно так. Он обожал наблюдать, как люди страдают, подчиняясь его воле. Это говорило о том, что их капитуляция была полной и окончательной.
– Что ж, наши дела идут хорошо, – улыбнулся Хэйс, глядя, как посетитель берет конверт с деньгами, который лежал у него на столе. – Не беспокойтесь ни о чем. Отдыхайте. Но держитесь подальше от Лас-Вегаса. Никаких азартных игр. В другой раз я не смогу вытащить вас. Просто хорошенько отдохните. А когда вернетесь, для вас начнется новая жизнь. Новая карьера.
Он замолчал. Потом томным движением он открыл конверт. Фотографии, негативы и газетные вырезки легли на стол.
Какое-то время Хэйс как завороженный смотрел на снимки. Потом его брови нетерпеливо сдвинулись.
– Пока это – все, Норман, – сказал он. – Вы можете идти.
С плечами, сгорбленными от свалившегося на них груза, с лицом, на котором была агония стыда, Норман положил конверт с деньгами в карман и вышел из кабинета.
Хэйс сидел за столом и улыбался.
Есть одно старое доброе правило, думал он. Но оно никогда не потеряет силу. Каждый человек имеет свою цену.
10
«Голливуд инсайдер», 3 июня 1946 года
«Бедная Кейт Гамильтон! Кажется, ее уродливое прошлое наконец настигло ее. И как раз в тот момент, когда уже почти готов ее второй престижный фильм, снимаемый Найтом, ставший уже притчей во языцех, – «Прощание с любовью».
Корреспондентам «Инсайдера» удалось узнать, что девять лет назад, когда милочка Кейт была не таким уж невинным подростком, она была замешана в одном дельце. Это был хорошо разработанный план, включавший в себя шантаж. Все это кончилось смертью служащего большого универмага в Сан-Диего по имени Крис Хеттингер. Совершенно очевидно, что Крис, кристально чистый выпускник Стэнфордского университета, с большим будущим, был соблазнен юной Кейт с целью не допустить его женитьбы на местной девушке, которая была отвергнута его семьей. Суть замысла состояла в том, чтобы представить бесспорные доказательства измены юноши с местной официанткой, которую звали… – Кейт Гамильтон!
