Вознесение черной орхидеи (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Это произошло. Я стала старше еще на одного мужчину. На еще одного одержимого садиста, которому оказалось мало доверия и его неотъемлемых бонусов. Он с настырностью разведчика из Ми-6 прощупал все мои болевые точки (некоторые из них я так охотно сдала сама), а какой же охотник без жажды удовлетворения своих потребностей и всеобъемлющей власти? Какой игрок откажется сыграть белыми на поле, которое изначально не было моим? Алекс ждал только повода. Наверное, он доволен до безумия?
Слезы дрожат в моих глазах, превращая наши отражения в размытую дождем панораму. Сморгнуть их – дело несколько секунд. Как бы мне ни хотелось навсегда уснуть с горькой поволокой на глазах в вечном покое душераздирающего падения в бездну, я не могу позволить соленым каплям отчаяния застыть льдом и навсегда убить во мне остатки догорающей воли. Я опускаю веки всего лишь на долю секунды, смачивая ресницы влагой собственного страдания, и, когда снова открываю глаза, больше не вглядываюсь в отчаянную агонию зеленого холода. Смотрю в кривые зеркала под решеткой прозрачной лески, чтобы на этот раз увидеть главное сосредоточение собственного кошмара.
Его глаза.
В прошлый раз я жмурила их до боли, не понимая, что делаю, дергаясь, задыхаясь в накатах панических атак. А сейчас все наоборот. Я по-прежнему подсознательно цепляюсь за порталы собственного спасения и не могу отвести взгляд. Сердце истекает кровью, застывшее время режет его на ремни сталью сотни острозаточенных кинжалов, только так – ведь иначе и не могло быть у черты абсолютного падения. Слезы текут по моим щекам. Я их не замечаю, все, что могу видеть – это взгляд. Я вижу его в отражении, в глазах, в которые смотрю сейчас в упор и кажется, могу потерять в нем себя вместе с этой нечеловеческой болью. В глаза все равно смотреть легче, чем в бездушные порталы, которые безжалостнее всех раскрывают самую горькую и жестокую правду. Ты вещь. Чужая игрушка. Безвольное существо. Жизнь не стала тебя сразу окунать лицом в грязь, она позволила испытать иллюзию, будто ты что-то решаешь и можешь влиять на естественный ход вещей в мире, который изначально был разделен на господ и рабов, хищников и жертв. Ты оказалась слишком строптивой жертвой, раз довела уже второго человека до такого ужасающего шага.
До наглядной проекции зеркальных отражений, которые никогда не станут врать и искажать действительность. Охотник и загнанная дичь. Роли распределены изначально, а ты попыталась нарушить их естественный ход.
Желудок скручен стальным жгутом судороги, еще немного, и придется зажать рот ладонью. А я так и не уверена, что смогу. Я не смогла закрыть глаза, остальное несущественно. Ставлю воображаемый блок из пуленепробиваемого стекла между переплетением наших взглядов в холодном зеркале под вибрацию разорванных струн собственной души. Мне кажется, она рикошетит от зеркал в глубину его глаз, обретая в сознании картину запуска неумолимого разрушения. Пугающая своим статичным спокойствием картина в доме замороженного времени. Я окончательно теряю себя в адском противостоянии одинаково зеленых глаз в раздвоенном отражении, до тех самых пор, пока не вздрагиваю от наката режущей боли в унисон с ним. Этого недостаточно, чтобы отвести глаза… я вижу то, что, наверное. никогда не должна была увидеть. Тень боли на непроницаемом холодном лице моего зеркального врага за миг до того, как он быстро отводит взгляд, как будто больно не мне, а ему одному…
Я догораю. Улетучиваюсь удушливым дымом из распахнутых навстречу собственному уничтожению глаз. Теряю его взгляд, теряю последние остатки собственного я, и сердце не в силах биться от убивающей боли потери и распада на атомы.
Ирина Милошина, психотерапевт экстра-класса, известная своими инновационными методами! По-твоему, это то, что должно было излечить меня от фобии?! Твое исцеление – жизнь овоща, бесчувственной кибер-версии Ви-Экс, которой никакие зеркала нипочем, потому что в груди нет сердца? Это могло бы сработать… Видимо, ты недостаточно близко знала, что из себя представляет Александр Кравицкий!
Вопль предсмертной агонии бьется в вывернутые болью ребра… Я догорела… Я прошила себя уготованной самыми заботливыми руками болью до основания, до каждой клетки, отравив их новой кровью с резусом абсолютного нуля. И несмотря на это, я готова зарыдать в агонии перевоплощения как в первый раз. Мне никогда не стереть с сердца безжалостный оттиск рабского клейма…
Что-то касается моих пальцев, а я не вижу и не хочу понимать, что же это такое. Быстрый росчерк по скулам, и картинка размывается еще сильнее: инородный предмет… пластиковые очки?! Я сошла с ума? Боже, мне плевать! Слезы накрыли мой мир своей серой пеленой под немым равнодушным взглядом амальгамы с отражением человека, который еще совсем недавно олицетворял собой все, о чем я могла только мечтать. Его больше не существует, а я навсегда потерялась, заблудилась, умерла в бездушных лабиринтах ледяных зеркальных коридоров. Мне непонятно, что именно мои пальцы так настойчиво сжимают, обхватывая цилиндрическую рукоятку чего-то объемного, но не слишком тяжелого. Если бы слезы не сбежали по щекам на темный паркет этой комнаты сломанных сущностей, я бы даже не поняла, что именно мне вложили в руки.
- Бей! Ударь меня!..
Я, кажется, знаю и все еще помню, кому принадлежит этот голос… Я только не хочу замечать, считывать, разбирать по составу его интонацию! Трясу головой, опасаясь напороться на острые скалы во время прилива зарождающейся истерики-агонии. Ударить… нет в этом моей вины. Фатум безжалостен, не мне бежать от агрессии разрушения, воплощенной в сильных ладонях жестокого хозяина…
Слезы уже обжигают щеки, соль оседает мелкими режущими кристалликами, когда я открываю глаза. Я стараюсь не видеть себя в этом зеркале. Я не могу на пике своего отчаянии связать воедино эти три вещи: биту в своих дрожащих руках, его потемневший, но не от ярости, взгляд в перевернутом отражении и приказ, лишенный любого смысла.
- Бей! – меня накрывает волной выбивающей боли, больше не моей… – Бей по моему отражению! Со всей силы, моя девочка!
Пальцы сжимают лакированную древесину бейсбольного атрибута. Мне настолько больно и пусто, что не кроет больше параллелью с той роковой летней ночью, которая стоила свободы и падения в затяжной ад. Хозяин отдал приказ. Даже у приговоренных к разрыву есть право последнего желания, даже с врагами пьют последний бокал, неистребимая вековая традиция под соусом благородства. Руки дрожат, когда я поднимаю биту. Мне все равно. Что я смогу сделать в такой апатии?..
Вспышка молнии испепеляющим разрядом в сто тысяч вольт длительностью в десятые доли зависшей секунды. Треск громового разряда взрывает повисшую тишину в моем отчаянном крике вместе с ударом по циничному отражению б**дского зеркального полотна – со всей силой вспышки умирающей сущности, до раскаленной боли в запястьях, наугад, без цели разбить отражение и стереть из памяти его взгляд…
Треск расколотого стекла. Разлет отражающей реальности на острые осколки, от хлесткого удара осевших у моих ног, лишь незаметный каркас ячеистой лески не позволил острым кинжалам впиться в мое дрожащее тело в хаотичном фейерверке разрушения. Застывший взгляд, заключенный в бриллиантах мозаичных кусочков разбитого зеркала у моих ног… мне безумно мало! Второй удар простреливает плечо отдачей болезненного излома, обнаженные ноги царапает осколками, которые в этот раз мельче, и их куда больше. Вздрагиваю, словно насквозь прошитая автоматной очередью собственного падения, от грохота рухнувшего оборванного полотна еще относительно цельного зеркала, за которым больше нет портала в бездну, только белоснежная стена с легкими изломами натянутой бесцветной паутины защитного плетения… Я не замечаю ничего. Крик, разрывающий застывшее сердце, сбрасывающий оковы сковавшего льда, боль в суставах от безжалостных ударов по остаткам зеркал, белой стене, плинтусам, возле которых рассыпалась бриллиантами жестокая амальгама.
- Давай… разбей! Уничтожь это! Вырви этот страх из своего сознания! – бита выпадает из моих пальцев от острого болевого прострела в ключицу, не похожего на предыдущий, захлебываюсь в приступе сухих бессвязных рыданий, теряя ориентацию в пространстве. Если я упаду на колени, изрежу все ноги мелкими осколками уничтоженного зеркала.
