Музыкальный приворот - Джейн Анна (книги .TXT) 📗
Кей — ты овца.
Овца, овца, овца! Ты предводитель овец планеты Земля! Ты их божество! А эти парни — твой пантеон!
Я обязательно поделюсь этой мыслью с собственным подъездом. Напишу краской около надписи, посвященной твоей группе.
Ты-то там сейчас счастлив — с такой-то мадам. И забыл обо мне, как о выброшенной сигарете.
Я опять не выдержала и обернулась на пару секунд к машинам, около которых кипело веселье и слышалась очередная тяжелая музыка. Кея и черноволосой девушки я уже не увидела, и только на миг мне показалось, что что-то красное мелькнуло среди густых деревьев.
— Где Кей? — выкрикнул кто-то из парней. — Моя крошка хочет его автограф!
— В лесу, — отозвался Келла и заржал. — Сказал, сейчас он… того… поговорит чуток и вернется.
Эти слова синеволосый сопровождал такой выразительной мимикой, что прочие просто грохнули.
Скотина Кей. Если вы решили укрыться в лесу (даже не знаю, для каких целей), пусть вас там медведь раздерет или волки вами отужинают! И плевать, что здесь и одного представителя этих животных нет! Жаль, жаль, что здесь только белки водятся. А какие пакости могут сделать маленькие белочки этому козлу и его девице? Разве только сверху нагадить.
Пальто козла Кея так и лежало на прежнем месте, и я со злостью посмотрела на него и уселась прямо на землю, не заботясь о том, что джинсы могут замараться, да и то, что холодная земля служит источником многих нехороших и неприятных заболеваний, меня не волновало.
Я уселась на землю, проигнорировав черное пальто предателя, подобрав колени к себе и обхватив их руками.
Что же ты за человек?
Я, наверное, сейчас расплачусь. От обиды, от ревности, от осознания того, что я не такая же шикарная девка, как та черноволосая, от того, что меня можно называть только досадными «эй» или «детка», от того, что опять все оказалось не так, как я, наивная, себе представляла, от такого… предательства? А разве можно считать это предательством? Ведь с объективной точки зрения этот беловолосый и заносчивый парень мне ничего не должен. Просто привез сюда, окончательно сломил оборону слабого девичьего сердца, которое все-таки мечтало о Большой Настоящей Любви и Красивой Романтике.
Хе-хе-хе.
Ну почему моя Нинка никогда не ревет, а я такая плакса? Глаза наверняка уже совсем покраснели, в горле ком, сердце обиженно бьется.
Не давать волю слезам. Не заплакать. Не разрыдаться.
Нет, только попробуй. Только попробуй показать свои эмоции на людях! Совсем посмешищем станешь же! Опозоришь меня!
Но мне так плохо… Почему все так произошло? Я уже ведь верила в чудо?
В какое чудо? Единственное чудо здесь — это ты. С приставкой юдо. А я ведь говорила, что этот валенок — опасный парень и ничего хорошего от него ждать не приходится! А ты ему поверила.
Он ведь такой… Но я думала…
Ты много думаешь, и все неправильно. Радуйся лучше.
Чему мне в такой ситуации радоваться? Он там, в лесу, с другой, и чем они там занимаются, я хо…
Дура! Ты радоваться должна — если бы эти веселые ребятки не приперлись бы так вовремя, что ты бы точно была накормлена полноценным лапшинным обедом и твои уши были бы просто погребены под тонной вермишели. А так тебе нужно снять всего лишь пару лапшинок.
И что дальше? Дальше что?
А дальше — живи и радуйся. Или вон с ними пива попей. И еды вкусной у них там всякой много. Пикник все же. Глядишь, ты себе даже парня отхватишь. Вон тот, с тощей харей, грустными глазенками и длинным хаером, как раз свободен. Не фонтан, конечно, но что поделаешь?
Я его вообще знать не знаю. А если он без женского сопровождения, может быть, не той ориентации. Не зря же у него волосы такие, и глаза он, судя по фото, которые я видела у Нинки, подводит. Эй, внутренний голос, ты почему мне так лучшую подругу стал напоминать?
С кем поведешься, от того и наберешься. Иди лучше утопись, хватит ныть… Надоела.
Я зачем-то коснулась воды рукой. Почему в такой маленькой речке такое быстрое течение?
— Холодная?
— Холодная. Противная, — не задумываясь, обозвала я ни в чем неповинную реку. — Идиотская.
И только потом до меня дошло, что ко мне кто-то обращается. Я подняла глаза и увидела над собой длинноволосого молодого человека, меланхолично-спокойного и с печатью легкой, едва заметной печали на лице. Наверное, во всем были виноваты спадающие уголки его губ. У них с Кеем прямо-таки родственная любовь к черному цвету в одежде. Вот Келла нацепил на себя яркую фиолетовую безрукавку и рад: она как раз его крепкие руки и широкие плечи подчеркивает. А что этот черноволосый, что Кей — оба выбирают самый темный оттенок: от футболки до ботинок.
Только я козла-блондина при всем желании готом назвать не смогу, а вот этого бас-гитариста — с легкостью. Очень уж у него образ такой мрачный.
Длинноволосый с невозмутимым видом смотрел на меня. Да, я не ошиблась, кажется, его зовут Арин — с ударением на первый слог.
— Идиотская? — повторил парень.
— Да.
— Ты Катя? — спросил он, и от неожиданности я даже слегка вздрогнула.
— А? — опять на мгновение превратилась я в еще одного супермрачного человека-гота с явными наклонностями тормоза.
— Ты — Катя, — утвердительно произнес длинноволосый, подходя ближе. На его правой руке виднелась кожаная перчатка без пальцев, увешанная какими-то цепочками.
— Да, я Катя.
— Кей привез, — опять утвердительно произнес музыкант, — почему не идешь к ним?
Под «ними» Арин подразумевал своих смеющихся и веселых друзей и их девушек, напропалую кокетничающих с известными молодыми людьми. Нет, а Келла хорош — так заигрывает с одной из них, как будто экстрасенс Альбина вообще ничего не стоит. Надо бы Нинке намекнуть на такое поведение синеволосого. Хотя ей плевать на это с высокой башни — ей бы главное — умаслить тетю Жабу и получить наследство.
— Я никого не знаю. Только Келлу немного. А откуда вы… ты знаешь мое имя?
— Кей о тебе много рассказывал, — был немногословным его ответ.
Как-то странно этот Арин говорит: спокойно, даже безэмоционально, не жестикулируя и не глядя при этом на человека. Но высокомерности в его голосе нет — только отстраненность. Может, он, действительно, гот какой-нибудь? Мое стереотипное сознание просто-таки очень хочет запихнуть Арина в эту субкультуру. Спросить его, что ли: «Извините, а вы не гот случайно?». Арина мне так и хочется уважительно на «вы» называть, словно он старше меня лет так на десять, но по возрасту, думаю, мы ровесники.
— А-а-а. Кей. Ясно, — мрачно произнесла я, поднимая камешек и запуская его в серебряную речку. Томас умеет кидать плоские камешки так, что они несколько раз подскакивают над водой, как будто они не неживые предметы, а какие-то неадекватные серые лягушки, весело подпрыгивающие над водной гладью. У меня так никогда не получалось — и сейчас тоже не вышло. Отлетев совсем недалеко от берега, камень благополучно утонул, оставив небольшие круглые разводы.
— Он тебя обидел?
О да. Он меня унизил и растоптал. Этот мудак заслуживает высшего наказания.
— Нет, все хорошо, — делано улыбнулась я.
— Холодная земля? — почему-то опять заинтересовался парень температурой.
— Холодная, — кивнула я.
— А сидишь зачем?
— Просто так.
— Тебе скучно?
— Скучно. А тебе? — я подняла на него глаза.
— Нет. Вставай. Земля еще слишком холодна, — и Арин протянул мне руку, ту, которая была без перчатки. Я встала, осторожно взявшись за его холодные бледные пальцы.
— Спасибо.
— Почему ты такая печальная, Катя?
Надо же, он один заметил это.
— Просто чуть-чуть испортилось настроение. Вот и все.
Он медленно кивнул.
— Давно вы здесь?
— Нет, приехали совсем недавно. Здесь… красиво. Правда?
Еще один медленный кивок.
— И свежо.
— О чем ты думаешь, когда смотришь на небо? — совершенно невпопад спросил меня длинноволосый.
