По воле тирана (СИ) - Бишоп Марина (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Лисица увидела, как сверкнули зрачки Монахомона. Уголки губ опустились вниз, стряхивая полуулыбку. Меланхолия, как будто тут же накрыла его, отчего глубокие морщины залегли горизонтальными бороздами на сухом лбу.
- Я расскажу вам, но это знание не принесет покоя, все давно предрешено. Мой рассказ будет болезненным. Я сберегал слова правды, потому что вас должен был вести фарлал. Это и его ноша тоже.
- Как видите, его нет рядом. Он не справился, - отрывисто отчеканила Лисица, и добавила, - пожалуйста, не заставляйте меня умолять...
Монахомон опустил руки и сцепил их между собой под колоколообразным рукавами. Он повел плечами, отчего его крылья отозвались ласковым шепотом.
- Хорошо, - сдался капеллан, - я расскажу.
Где-то вдалеке раздался гром, и тяжелые капли дождя, как вступление к рассказу, отбарабанили по длинным окнам. В зале заметно похолодало.
- Однажды, - начал капеллан, - овдовевшая королева взошла на трон шалфейев, став регентом своему малолетнему сыну. Она была жестока к своим врагам и посылала целые армии для того, чтобы уничтожить великанов. Ее целью было отомстить за смерть своего супруга, как ей донесли, с ним жестоко расправились воины подземных галерей, не оставив даже тела для погребения. Спустя несколько лет после очередного похода вернувшиеся отряды привезли с собой великана. Кушины с легкостью пленили его на поле битвы, потому как великан был предан своим же повелителем. Ходили слухи, что по тайному договору великанов с шалфейями. Для королевы такой трофей стал отводом всей накопленной ненависти, она подвергла его самым изощренным пыткам, при этом не позволяя умереть. Пленник стойко выносил издевательства, иногда смеясь над потугами палачей, захлебываясь собственной кровью. Так и не сумев вырвать из него ни раскаяния, ни стона боли, королева расквиталась с ним по-иному. Крепко связанного, принудила возлечь с ней, предполагая, что тем самым растопчет достоинство фарлала и воина. Но, раз познав похоть фарлала, королева не смогла остановиться. Она скрывала свою беременность, и после родов сестра королевы передала рожденного шалфейя в храм Кутаро. А вскоре обезглавленное тело королевы нашли в ее покоях, а пленник сбежал, прихватив ее голову с собой.
Монахомон рассматривал Лисицу из-под тяжелых бровей, а ее взгляд устремился куда-то за его спину, в черноту зала. Когда-то фарлал сказал ей, что она выискала ложный смысл в повествовании легендера о тени. Не изменяя привычке, принцесса в уме уже пыталась разделить неделимое и сочленить несоединимое. Но ни одна деталь из рассказа не дала никакой зацепки, даже та, что кровь шалфейи была разбавлена, и родила она не фарлала. Лисица еще больше запуталась.
- Какое это имеет отношение к предсказанию и ко мне?
Монахомон не сразу ответил. Он как будто взвешивал все "за" и "против" продолжения, оценивая состояние собеседницы. Лисице показалось, что капеллан идет на уступки своей собственной роли в предсказании, при этом сомневаясь в правильности такого решения.
- Имеет, Лисса. Ведь вас взял в жены тот самый сын королевы, рожденный от фарлала.
Его слова, конечно, произвели эффект. Смертельная бледность шалфейи выделила ее из потемок, она начала светится, став похожей на прозрачную фигуру вестника. Все ее тело сковали невидимые цепи, вгрызаясь в запястья и стянув лодыжки. Монахомон протянул к ней руку, почему-то ему показалось, что его прикосновение вернет ей немного красок.
- Это же только начало? - мрачно осведомилась принцесса. Она больше не чувствовала собственного тела, слова капеллана проедали в ней огромную дыру, а его жалость сомкнулась на шее. Школу жизни, что она прошла у мужа и после у фарлала, научила ее быть жертвой. У жертвы тоже есть промысел -- сильное желание выжить. Но даже эти тщедушные, выдуманные остатки этой силы сейчас лопались под весом правды. Почему говорят, что истина не чета лжи? Если так, то почему эта правда рвет на куски, жрет внутренности и выплевывает в ожидании воскрешения.
- Нет, Рэндел не подозревал о родстве, - предусмотрев следующий вопрос, пояснил Монахомон. - Король отдал вас Ульфу потому, что верховный жрец, таким образом, потребовал от короля искупление греха Коутрин перед богами. Она ему так и не досталась. Точнее, не только ему, а Лантане, которой он служит. Вам плохо?
Капеллан подхватил под локоть начавшую оседать на пол Лисицу. Шквал новостей не просто затоптал ее, а закопал прямо под землю, прихлопнув тяжелой каменной плитой. Считай, что заживо похоронил.
- Мне очень плохо. Где же вы были раньше... Если бы я только знала...
Хватая воздух через рот, Лисица противилась накатившему удушью.
- И что бы вы сделали с этим знанием, Лисса? - без единой нотки вины в голосе попросил объяснить капеллан.
Лисица отстранилась от Монахомона.
- Я, по крайней мере, знала бы причину, по которой меня судьба проволокла по дороге за волосы, вместо того, чтобы просто взять за руку.
Ею играли. Она лишь марионетка. Вертели, как заблагорассудится. Ей только позволяли вдыхать отравленный ложью воздух, витавший вокруг с самого ее появления на свет. Катастрофа ее жизни в том, что все было поставлено, как спектакль, каждый знал свою роль в нем, кроме нее. Предсказание? Нет, фарлал оказался прав -- это проклятие.
- Служит Лантане,- едва выдавила из себя шалфейя. Ее только что избили словами, и синяки отчаяния уже начали проступать наружу. - Я всю жизнь молилась ей...
- Я предположу, что вам уже рассказали про ваше происхождение? Ваш тяжкий путь по задумке создателя подходит к концу, поэтому не стоит отчаиваться. Как раз наоборот.
Лисица не собиралась опускать руки, пускай очень болезненная правда просочилась наружу, она с больным рвением принялась искать конец хитро сплетенной веревки судьбы.
- Камни? Содержимое мешочка перекатилось внутри с тихим журчанием, когда Лисица подняла его вверх. - Что они значат?
Монахомон сморгнул вопрос, стало заметно, он вызвал некоторое неудобство. Голову принцессы распирало от загадок, но из всей кучи она хотела найти ответы лишь на те, что беспокоили ее многие годы. Что такого было в этих камнях?
Принцесса подумала, что капеллан вряд ли раскроет их предназначение, она, кажется, исчерпала отведенную ей норму откровений, и теперь ковш его доброй воли будет скрести покрытое отрицанием дно. Но такая редкая удача улыбнулась на этот раз молодой шалфейе.
- В священной библиотеке находился очень древний свиток, где неизвестной рукой выведено послание будущим поколениям. Оно не было адресовано времени, поэтому и распознать, для какой эпохи предназначалось, было не просто. Но в священной школе обучают не только знаниям о Богах, это послание в своем первоначальном виде было известно всем носившим сан. То есть о нем знал и Ульфей, - Монахомон намеренно сделал акцент на этой детали.
- И что же написано в том свитке?
- Запись сделана на языке фарлалов, Лисса, и для обывателя это лишь бессмысленные стихосложения.
- А что эти письмена значили для вас?
- Послание предназначалось лишь для одной шалфейи -- вашей матери. В свитке находился призыв Кутаро и предвещание. После прочтения свитка, точнее, то, что мы смогли перевести и после того, как тело вашей матери предали огню, на месте сожжения остались лишь эти камни. Самый большой из них и был отдан вам. Остальным была отведена иная судьба.
- Разве у камней может быть судьба?
- Покуда в них душа, Лисса. И это не простые камни - это частицы души покойной королевы. Так Кутаро защитил ее душу после смерти. Камни не боятся огня, а огонь - стихия Кутаро. Представьте, что разгневанная Богиня могла бы сделать с избранницей создателя?
Лисицу бросило в жар. Обманутая Лантана упивалась местью, и Лисица ей в этом активно помогала, своими же молитвами.
- Вы сказали, что в свитке есть призыв Кутаро, по-моему, наступил момент, когда не помешает его вмешательство.
От того, как Монахомон тут же отрицательно покачал головой, шалфейе стало совсем дурно.
