Фаворитка месяца - Голдсмит Оливия (лучшие книги TXT) 📗

Она думала о Миднайте и о многом из своего прошлого. После того как она увидела Сэма на приеме у Эйприл, Джан, казалось, не переставала думать обо всех своих друзьях, оставшихся дома. Джан надеялась, что они, как и Миднайт, не будут ни в чем нуждаться. Что бы они сказали, если бы увидели ее теперь – телезвезду с прекрасным жильем, счетом в банке и романчиком с Майклом Маклейном?

Джан все еще удивляло, что ею заинтересовалась такая звезда. Майкл был так внимателен, прислушивался к ее проблемам, давал хорошие советы и даже пробегал с ней ее реплики и роли. Конечно же, в постели он был не Бог весть что, но это не такая уж и большая плата. Майкл был хорошим собеседником и отличным слушателем.

Однако Джан все еще не хватало старых друзей. Нет, она никогда не считала, что совершила ошибку, исчезнув из их жизни. Во всяком случае тогда, когда она была всего лишь жалкой неудачницей. Даже теперь Джан легко могла представить Молли, с жалостью глядящую на нее, и к горлу подкатывалась тошнота. Она так устала от роли толстой, простенькой, добренькой и вызывающей жалость Мери Джейн, что просто не могла иметь что-то общее с теми, кто знал ее и ожидал, что она будет играть эту роль.

А теперь, если бы она даже и захотела, было бы довольно нелепо позвонить Молли, или Чаку, или Нейлу, или кому-либо из них и сказать:

– Приветик! Извините, что я от вас смылась, но теперь я знаменита. У меня свое телешоу. Ну а как дела у вас?

Джан с ее хорошеньким домом, новым лицом, прекрасной фигурой, удобной кухней, новым романом и головокружительной карьерой, полагала, что ей не на что жаловаться. Еженедельно она писала доктору Муру, который делал теперь пластические операции в передвижной клинике где-то в Гондурасе. Ирония заключалась в том, что ее лучший друг, единственный, кто ее знал, был в другом полушарии. Но он нашел время написать ей на прошлой неделе длинное письмо. Как бы там ни было, всего этого не хватало, чтобы изгнать мысли о прошлом. Мысли о Сэме.

Джан понимала, что все эти проблемы были бы решены, если она заведет новых друзей, но это оказалось труднее, чем она ожидала. Вероятно, ей удастся наладить какие-то отношения с Шарлин, и она подружилась с Май. Остальное – вопрос времени. Она знала, что ее мир постепенно расширяется, и по мере того, как она встречается с новыми людьми и испытывает их верность, она строит новое содружество. Переходы всегда трудны и, думая о школе медсестер, о первых прослушиваниях, поденщине и о том, какой нервной она тогда была, Джан решила, что вполне естественно нервничает сейчас.

Но с того времени как она увидела Сэма, что-то изменилось. Одиночество, которое она пыталась заглушить сначала с Питом, а теперь с Майклом, казалось, усилилось, стало реальным, осязаемым чувством в ее груди. Днем в суматохе дел все было в порядке, но по вечерам Джан вновь переживала встречу с Сэмом на вечере, пытаясь осмыслить ее значение.

Он видел Джан, но не узнал. Это подтверждение тому, что ее преображение было полным. Но ощущение его руки и их краткая беседа на террасе вспоминались снова и снова.

Джан была довольна собой: «Я обошла его», – сказала она самой себе, и тут же вспоминала его кожу после бритья и мягкий запах его дыхания.

– Так начинается безумие, – пробормотала Джан и попыталась не вспоминать, как смотрел на нее Сэм. Когда он расточал комплименты ее волосам, ее платью, в глазах его читалось одобрение. Дважды после этого Джан снова погружалась в воспоминания и смотрела на себя в зеркало, стараясь увидеть то, что видел он. Сэм заигрывал с ней, выделил ее и был ею увлечен. Могла бы она с ним работать? Что бы она делала, если бы Сэм позвонил ей и опять предложил роль в фильме? И что бы она сделала, если бы Сэм предложили ей встретиться?

«Возможно, я могла бы с ним увидеться, – подумала она. – Смогу попытаться заставить его полюбить себя и затем бросить. Прекрасная месть».

Джан было улыбнулась, но затем покачала головой. Ей еще надо научиться играть bella dame sans mersi, [1] femme fatal. [2] Но сможет ли она? Удастся ли ей проявиться как мучительнице, а не как жертве? Как ей заставить его желать себя, полюбить, а затем самой отвергнуть? Сэм заслужил это, но сможет ли она остаться безучастной? Хуже всего, что она будет чувствовать свою вину перед Майклом. Вот хотя бы сейчас, когда она думает о Сэме, у нее назначено свидание с Майклом Маклейном! Он добр к ней, но Джан знала, что использует его. «Я действую, как действуют мужчины», – подумала она. Это они спят с подделкой, если не могут найти то, что им хочется. Да, Джан была смущена, но какое это пьянящее, захватывающее смущение!

Впрочем, сейчас для этого уже не оставалось времени. Она села, положив ноги на низенькую ограду крыши-палубы, и стала ждать Лауру Ричи. У нее должны были взять интервью! И не для какого-нибудь глупого пасквиля в «Ти Ви Гайд», а для настоящей полнокровной статьи в блестящем журнале. Конечно же она нервничала, хотя ее и интервьюировали раньше, до Джан Мур, когда она еще была Мери Джейн Морган, и она получила отличные отзывы о пьесе «Джек, Джилл и компромисс». Единственный раз, когда ее серьезно интервьюировали, если не считать бюллетень церкви св. Малахии.

Как пройдет интервью с Лаурой Ричи можно было только догадываться, но одно Джан знала твердо – с ней надо держать ухо востро. У Ричи репутация выискивательницы грязи, способной заставить тебя проговориться. В своих телеинтервью она все время делает выпады ниже пояса. Говорят, что она ненавидит любого, кого ей не удается довести до слез. Джан знала, что ей предстоит пройти по узенькой жердочке: казаться достаточно откровенной, чтобы поддерживать у Лауры интерес, и в то же время не настолько глупой, чтобы позволить ей вызнать ее историю такой, какая она есть на самом деле.

Из радио «Реклама» предложили прислать своих интервьюеров, вопросы которых разрываются словно бомбы. Джан решила, что один на один лучше. Она не хотела распылять внимание.

И ей кое-что порассказали о Лауре Ричи. Не достаточно, чтобы Джан чувствовала себя спокойно, но вполне достаточно, чтобы она поняла – интервью будет непростым. Итак, основные правила установлены. Фокус сосредоточится на «Троих на дороге», а не на Джан Мур, чтобы облегчить давление на актрису.

Джан решила, что самое лучшее – полуправда. Жизнь маленького городка в северной части штата Нью-Йорк. Все даты неясны. Если Лаура будет очень настойчива, она расскажет об автомобильной катастрофе и скажет, что родители погибли, разыграет из себя сироту: такой она себя всегда и чувствовала. На мгновение Джан закрыла глаза, мысленно проигрывая свою роль, как она часто делала перед выходом на сцену или перед камерой.

– Привет, я – Джан Мур, – сказала она сама себе и подождала, пока слова не улягутся у нее в голове.

Когда Джан открыла глаза, у ее дверей остановился автомобиль. Джан встала, прошла через весь дом и открыла дверь прежде, чем Лаура Ричи поднялась на верхнюю ступеньку.

– Привет, – сказала она. – Я – Джан Мур.

Так я впервые встретилась с Джан Мур. Стоя перед дверью маленького бунгало, я размышляла, сколько времени ей понадобится, чтобы перебраться в нищие кварталы. Джан открыла дверь сама, одетая в белые слаксы и темно-синюю шелковую тенниску, провела меня на кухню и указала на стул перед стойкой для завтрака. Налила кофе и поставила поднос с сандвичами, которые утром, по-видимому, принес разносчик вместе с небольшой коробкой печенья. Конечно же, теперь я охотно бы сказала, что знала тогда о том, что нахожусь на пороге сенсации десятилетия в шоу-бизнесе, но это было бы неправдой. Для меня это был рутинный биографический очерк, и я надеялась, что он не отнимет много времени. Я хочу сказать – ну что особенно интересного можно узнать у двадцатичетырехлетней телезвезды?

– Пойди узнай, – как говаривал Марти Ди Геннаро.

– Итак, вы готовите, – начала я, наблюдая, как Джан грациозно движется по кухне. Если она сейчас солжет, что сделала эти сандвичи, я сразу пойму, с кем имею дело.