Любовницы президента - Зингер Джун (книги полностью txt) 📗
— Нет. Я не могу этого сделать. У нее никогда не было матери, и я не могу отнять у нее отца, его образ, и предложить ей взамен Трейса Боудина. Тогда у нее никого не будет!
— У нее была бы ты.
— Но она ведь, в сущности, не знает меня. У нас нет общего прошлого. А ей очень нужно прошлое, чтобы поддерживать ее и гордиться им. Как у тебя, например. Как бы ты не относился к своей матери, ты — сын Дадли Стэнтона, и его именем можно гордиться. Ты всегда имел такую возможность.
Он был тронут ее проницательностью и мудростью.
— А ты, Джейд? У тебя есть такая возможность? Откуда тебе известно, кто ты такая?
Она улыбнулась ему:
— У меня все окей. Может быть, отец и не дал мне много, но у меня была замечательная мать. Я знаю, кем и чем она была. Поистине великой женщиной, и ее лучшие качества всегда будут со мной.
— Хорошо. Я очень рад. Но если ты не скажешь Эбби, кто ее настоящий отец, почему ты думаешь, что Трейс этого не сделает?
— Потому что твоя мать не позволит.
— Что? Моя мать знает, что Трейс отец Эбби, и забирает ее к себе? Она хотела защитить ее? — Это было непостижимо для него.
Джейд кивнула:
— И я очень рада, что она защитит Эбби от него. Ты должен признать, что твоя мать — очень сильная женщина.
Он не мог этого отрицать. Возможно, она представляла собой даже нечто большее. Может, он просто не понимал ее? Она действительно была доброй женщиной? А то зачем бы ей брать Эбби к себе и предлагать ей свою защиту и покровительство?
Однажды поздно ночью он разбуди крепко спящую Джейд.
— Что случилось? — спросила она испуганно.
Он приподнялся на локте и спросил, почему она была такой стервой в пятнадцать лет и устроила ему кошмарную жизнь.
— То ты была добра ко мне, то отворачивалась.
— Ты разбудил меня, чтобы удовлетворить свое дурацкое любопытство? Откуда мне знать? Мне было всего лишь пятнадцать, как ты сам только что сказал. Я смущалась. В какой-то момент ты мне нравился, но потом становилось страшно. И к тому же я была сосредоточена на других — на Эбби, на Трейсе…
Могла ли она сказать ему, что Эбби сломалась на нем, а ей хотелось, чтобы они были вместе? Именно это и сдерживало тогда от проявления своих истинных чувств к Реду. Только поэтому она отвергла его.
— Кроме того, — сказала она, обезоруживающе улыбаясь, — я очень старалась влюбиться в тебя.
— Да уж! Ты так старалась, что сделала это почти невозможным!
— Ну а теперь давай спать!
— Только если ты пообещаешь больше этого не делать.
IV
Она, естественно, не могла ему ничего обещать, но попыталась найти наиболее легкий выход из положения.
— Если ты доставишь мне море удовольствия прямо сейчас, — сказала она, — я постараюсь больше этого не делать.
Он сделал все возможное и даже больше, оставив ее весьма удовлетворенной.
Затем ему приснилась Джудит, вспомнились ее слова: «Будь хорошим и послушным мальчиком, всегда слушай свою мать, и когда ты станешь взрослым, обязательно будешь президентом!»
Он тут же проснулся, пытаясь понять, всегда ли он по-настоящему хотел быть президентом. Или это Джудит пыталась убедить его в этом? Может, это только укоренившаяся привычка? Он пронес ее через все эти годы, но не была ли она результатом успешного промывания мозгов?
Он видел, что Джейд проснулась, поставила кофе, сосредоточенно отмеряя нужное количество. Она стояла у плиты обнаженная, с умиротворенным лицом. Он подумал, что, пожалуй, попробовал бы стать президентом, если бы Джейд смогла провести оставшуюся часть жизни с ним.
— Выходи за меня замуж! — неожиданно громко закричал он.
Она повернулась к нему и засмеялась. Что ей оставалось делать? Воспринимать его всерьез или позволить ему так думать о себе? Он сорвался с кровати, бросился на кухню и сжал ее в своих железных объятиях.
— Ах, ты смеешься надо мной? Мне придется тебя наказать за это!
— О, пожалуйста, накажи меня! — закричала она. — Накажи поцелуями!
Через некоторое время Джейд стала подумывать о том, чтобы выбраться в свет. У них было всего лишь десять недель, и они проходили с ужасной быстротой. Но если они будут оставаться в комнате слишком долго и слишком часто заниматься любовью, то станут слишком привязаны друг к другу, а этого быть не должно. Джейд все чаще вспоминала Эбби, чувствуя при этом, что Ред был дан ей как бы в долг, а возвращать придется с процентами. Неизбежность разлуки убеждала ее в том, что его лучшая женщина осталась в Бостоне.
Когда они вместе бродили по Парижу, Джейд с удивлением обнаружила, что видит этот город как-то по-новому. Новый город? Нет, просто город любви. Как все обычные любовники, они ходили по бульварам, взявшись за руки: на рассвете завтракали в открытых кафе, наблюдая, как восходит солнце над Нотр-Дамом; неспешно потягивали кальвадос на террасах Елисейских полей в тени Триумфальной арки. И снова она говорила об Эбби — какая она хорошенькая, умная и образованная, особенно теперь, когда она заканчивает второй курс в Редклиффе. К тому же, вероятно, все еще невинна. Все эти добродетели Джейд выпячивала по контрасту с собой.
Но это не производило на него ни малейшего впечатления. Когда они бросили монету в фонтан у дворца Сен-Мишель и загадали желания, он громко объявил, что хочет жениться на ней.
— Быстрее, — закричал он, — скажи, что выйдешь за меня замуж, или я тотчас же прыгну в воду и утону!
— Давай! Прыгай! — ответила она. Но когда он все же прыгнул в воду, ничего не оставалось делать, как последовать его примеру.
Однажды она взяла Реда с собой на вечеринку, чтобы он мог познакомиться с невидимой стороной жизни Парижа. Его очень огорчило то, что мужчины смотрели на нее и целовали при встрече.
«Неужели она со всеми переспала?» — подумал он.
Поначалу она протестовала и всячески старалась развеять его подозрения, но потом, помня, что должна скорее отослать Реда домой, стала подыгрывать его ревности и гневу. Разумеется, они разругались. Он выскочил на улицу, но затем, передумал, вернулся обратно и натолкнулся на нее. Джейд стала упрашивать его вернуться в дом, а он настойчиво продолжал объясняться ей в любви. Она подтвердила, что любит его, но напомнила, что все это, к сожалению, только временно. Обескураженные этой сценой любви и ревности, они заскочили в первый попавшийся под руку отель…
Отпущенное им время неумолимо приближалось к концу, и Джейд стала ломать голову, каким образом отослать его назад в Бостон, к Эбби. Про себя она решила, что будет день за днем пробираться по лабиринту этой суетной жизни до того самого момента, когда сможет вернуться домой. Но это произойдет только тогда, когда она отчетливо поймет, где же ее дом.
Его мозги работают только в одном направлении, подумала Джейд, когда он сказал ей:
— Это очень просто: мы вступаем в брак, и ты возвращаешься домой моей женой!
Он уже, кажется, десятый раз повторил ей эту фразу.
— Что ты куришь? — спросила она резко.
— На этот раз я добьюсь от тебя ответа, — сказал он, — смеясь. — Ты можешь забыть свою манеру увиливать от ответа.
— Ты ведешь себя, как ребенок. Тебе это известно?
— А этот надменный тон ты тоже можешь забыть. Я весь твой.
Она попыталась быть как можно более серьезной:
— Неужели ты не понимаешь, что мы с тобой плохая пара? Что я ядовита для любого мужчины, интересующегося политикой?
Он все еще не хотел воспринимать это всерьез.
— Ты слишком хороша, чтобы быть ядовитой.
— Прекрати, пожалуйста, дурачиться и послушай меня! Мои прошлые контакты с Трейсом и Россом Скоттом положат конец любому кандидату на любой пост, от ловца собак до…
Неожиданно он стал серьезным:
— Я хочу рискнуть.
— Ты хочешь, а Джудит нет!
— Джудит? Я сыт ею по горло!
— Нет, лучше не надо. Если кто и нуждается в матери, так это ты!
Ну, опять она за свое, подумал Ред, опять обращается с ним, как с маменькиным сыночком. Но почему? Сказала же, что любит его. Почему же опять поет свою старую песенку?
