И телом, и душой (СИ) - Владимирова Екатерина Владимировна (книги полностью бесплатно .txt) 📗
И только тогда, в тот самый миг, когда вся истинность предстает перед глазами во всей своей разрушительной и губительной полноте, осознать, что все кончено. Для нее. А ты...
Ты еще не готов ее отпустить. Ну, как же?.. Как?! И почему, за что?.. Ты искренне не понимаешь. Хотя нет, ты понимаешь, ты это чувствуешь. Уже тогда, когда смотрел в ее пустые безразличные глаза, безжизненные карие глаза и видя в них не только насильника, но и убийц, ты понимаешь – как, и почему, и зачем. Ты все понимаешь. Просто еще не в состоянии сам себе в этом признаться.
А когда остаешься в комнате, в квартире один, наедине с мыслями, рокочущими мошкарой в голове, в душе, в сердце, везде, где только ты есть, ты признаешься себе в том, о чем раньше боялся говорить. Боясь, что твои слова обратятся в действия. И среди гула мощных, разъедающий мозг голосов и фраз, ты слышишь лишь одно слово... Монотонно, с постепенно нарастающей звучностью, накатывающее волной, стихией, громкое и острое, колкое и циничное, слово-отрава для тебя... Виновен!..
Виновен, виновен, виновен...
И тогда осознание не только того, что произошло несколько дней назад, терзает тебя, но и то, что ты творил все прожитые бок о бок с любимой женщиной годы. Как мучил, изводил, вынуждал страдать, кричать от боли и задыхаться от крови вместо воздуха. Как сам целенаправленно, систематично и грязно убивал ее, и все, что в ней жило.
И от осознания свой вины ты начинаешь пить, заливаешься алкоголем, будто тот может тебя спасти, выудить из груди и из сердца ненужные воспоминания, растоптать их, заявить, что их вовсе не было. Но, как назло, ты не забываешь. Ты еще острее ощущаешь все, еще ярче видишь картинки, еще разительнее в голове звучит грубый дерзкий смех твоего греха. Он над тобой смеется. Слышишь?.. Он взял над тобой верх. Он выиграл. А ты – поверженный, убитый, распятый. Герой? Убийца и предатель!
Ты, так боявшийся проиграть, вдруг признаешь... ты пал, скатился вниз, сдался, проиграл.
И гноящиеся раны твоей попранной грешной сущности уже не залечит нежность и непринятая когда-то любовь ангела. Потому что ангела ты убил своими руками. Обрезал крылья и заставил падать с небес вместе с собой, с непонятой, не принятой, безумной любовью внутри истерзанной души. С любовью, для которой в твоем сердце, казалось, не нашлось места. А сейчас... оно разрывается от боли. Потому что теперь оно пусто. Не это ли любовь?.. Когда ты понимаешь, что твое сердце замерло, обездвиженное, пораженное, мертвое, пустое... без нее?! Ведь на месте этой пустоты что-то было... Она. Она была! Любовь. И Лена... А теперь нет обоих. Есть только черная дыра, глубокая не заживающая рана.
И он плевал в ту ночь на условности, на собственные принципы, на запреты и правила, которые уже нарушил неоднократно. И он кричал в глухую ночь, звал ее, взывал к ней, молился, смертный грешник. Но не получал ответа. Она молчала. Тихая, безмолвная, спокойно равнодушная и такая далекая теперь. И лишь тишина и завывание ветра вторили его гортанному крику разрушительной силы, которым он убивал себя.
Это отмщение. Емуза то, что сделал. За то, что сотворил с ней, своей женщиной. С тем, что он убивал девять лет подряд. И она не простила ему этого. И уже не простит.
Как странно устроена жизнь.
Она устала от него именно тогда, когда он понял, насколько сильно она ему нужна.
Проснувшись, огляделся, будто дезориентированный в пространстве. А в голове бьется спасительная мысль – а, может, это все ему приснилось?
Но нет, не приснилось. Огляделся. Пустая постель, пустая квартира, не слышно шагов... только мертвые часы на стене мерно тикают, отсчитывая его скорую погибель. Без нее. Ведь ее нигде нет!.. И ничего нет, кроме пустоты и одиночества. И вновь рвется в груди боль, гноится рана, не заживает, умирает...
Все как-то смутно и туманно. Утро. Или уже день? Настойчивые звонки на мобильный и домашний, которые он привычно игнорирует. Серые пятна вместо цветных узоров. Надрывающийся шепот вместо громких голосов. В горле зудит, скрежещет, словно наждаком, - он, наверное, вчера сорвал голос. А в груди – зияющая дыра на том месте, где должно быть сердце.
Стоя под холодными струями воды и глотая их губами, будто пытаясь насытиться, он постепенно и не сразу приходил в себя. Накрывшее с головой воспоминания, терзания, страдания, боль, осуждение убивало его и вынуждало себя ненавидеть.
Ее больше нет. Нет рядом с ним. Не будет сегодня, не будет завтра, вообще никогда не будет.
Он сам прогнал ее. Не словами, но действиями. И она ушла. Она не откликалась на зов, не верила клятвам и обещаниям, она не простила и не приняла. В ней умерла надежда.
Запустив пятерню в мокрые волосы, Максим потянул те на себя, до боли, до скрежета зубов, но не отпустил. Виноват, виноват, виноват!.. Опять било в мозг, разъедало его, травило, выворачивало.
Негодяй, подонок, предатель, преступник! Ты никогда не заслуживал этой женщины. А она за что-то тебя любила. Когда-то – любила, уже – не любит. Она ушла. Ты ее не достоин. Ты способен был лишь на то, чтобы убить в ней себя, растоптать и унизить. Ты не способен был на то, чтобы отдавать ей себя так же, как это делала она. Ты не способен был любить ее. Лелеял в себе обиду, боль, предательство, вину?! Но ни разу не спросил – а как жила вместе со всем этим грузом девять лет она, хрупкая, маленькая, одинокая девочка в бушующем мире страстей и разочарований!? Как она не сломалась под гнетом твоей обиды, как перенесла, как... несмотря ни на что, продолжала любить тебя?!
Прикусив губу до крови, Максим наклонил голову вниз, будто задыхаясь. Легкие словно разрывались.
Она его никогда не простит, и будет права. Он не достоин, он не заслужил.
Но неужели все кончено для них? Сейчас?! Вот так – грубо, грязно, пошло, мерзко?!
Неужели он ничего не сделает для того, чтобы... вернуть?.. нет, он не имеет на это права, но, может быть, ему удастся все ей объяснить?.. Может быть, она согласится его выслушать?.. Ему бы только увидеть ее, хоть раз, поговорить...
Глупец. Наивный глупец! Кого ты обманываешь? Себя?! Ты не сможешь «просто поговорить». Ты всегда берешь или все или ничего. Если ты будешь говорить, то лишь для того, чтобы уговорить ее вернуться. Но она... она не вернется к тебе... такому! Извергу, монстру, насильнику.
Струйка крови, коснувшись языка, обдала рот солоноватым привкусом, и Максим поперхнулся.
Вот они – следы его преступления, так рьяно выступившие в нем в доказательство его вины.
И это не закончится. Никогда не закончится. Эта тяжесть, что сковала сердце железными путами, не пройдет. Ей некуда уходить, она останется с ним навсегда...
Когда вышел из душа, впихнув в себя чашку черного кофе без сахара, подошел к телефону, увидел, что пять раз звонили родители. Он не ответил ни на один из звонков. Просто морально не был готов к тому, чтобы разговаривать с ними. Ответил он лишь на восьмой раз, когда, уставшими глазами вновь увидел на дисплее «Мама».
Волнуется, переживает. А что ему ей сказать? Как все объяснить?! Ведь она начнет спрашивать, что случилось. И что ему ей сказать? Оправдываться или проклинать себя, клеймить позором?.. Он изнасиловал собственную жену, женщину, которая была... чем-то важным, чем-то догорим для него. Чистый ангел, и он испятнал ее своими грязными руками и нелепыми обвинениями.
И сам теперь оказался повинным во всем.
Но отвечать все же пришлось, и Максим тяжело вздохнул, прежде чем ответить на ее звонок.
- Да, мама? – тихо и вымученно выговорил он.
- Максим!? – взволнованно выкрикнула она в трубку. – Что случилось? Почему ты не подходишь к телефону? Где Лена? Я до нее тоже дозвониться не могу! Что там у вас происходит?!
