Самая невзрачная жена (СИ) - Виноградова Юлия (бесплатные версии книг TXT) 📗
- Дорогая, почеши мне поясницу, - почти не двигая губами, пробормотал король, пользуясь тем, что в ложе они были одни.
С тяжким вздохом Её Величество дотянулась веером до обозначенной части венценосного супруга и, не удержавшись, не только почесала, но и стукнула. Однако у неё не дрогнуло ни лицо, ни плечо - вечные прятки от мнения света!
- Я надеюсь, ты мне вышивку не порвала. Не то опозоримся! - прогудел король, чуть наклонив голову, чтобы на губы упала тень.
Публика же сочла, что королю не нравится спектакль, и спешно натянула на лица пренебрежительные гримасы.
- Камнем больше, камнем меньше, подумаешь. У тебя ткани камзола не видно под драгоценностями! - отшутилась супруга, обмахиваясь веером.
Публика пришла в замешательство: король выражал негодование, а королева улыбалась глазами! Но они тут же определились: дамы стали улыбаться, а кавалеры нахмурились ещё сильнее.
- Может, хватит тебе на девиц смотреть? Завтра на рассвете прибудет Ролден с женой, и их надо встретить!
- Их сначала отвезут в храм, так что во дворце они будут только к полудню.
- И всё же! Я настаиваю, чтобы мы встречали их у храма! На них же напали! Наш бесчувственный сынок наверняка даже не додумался утешить девушку!
- Конечно! - слишком легко согласился король, и его супруга прищурилась, ожидая продолжения. - Между ними нет никаких чувств, так что не будем портить молодым настроение с самого утра.
- Опять ты со своим утверждением, что Воины не умеют любить?! - теперь зло сверкнули льдистые глаза королевы, а король улыбался. Публика тут же изменила выражения лиц.
- Да. Воины не любят.
- Да неужели?! - королева едва удержалась, чтобы не повысить тон и не повернуться с ехидно поднятой бровью к супругу.
- Сердцем, а не тем, чем ты подумала! - прошипел король, украдкой потирая опять ударенную поясницу.
- Значит, у них может появиться наследник... А тогда брак надо благословить!
За королевой осталось последнее слово, поскольку музыка затихла, а вереница размалёванных девушек с визгом убежала со сцены. Сменили декорации и свет. Теперь вместо публичного дома, озарённого алым и золотым, сцену освещал единственный белый луч, под которым ходила страдалица с двумя косицами. Оркестр затянул заунывную мелодию.
- Седина на голове, а за юбками волочится! - пробурчала королева, заметив, как супруг смотрел в ложу напротив, где расположилась чудесная рыжая дама с ровной персиковой кожей и очень глубоким вырезом платья, открывавшим все прелести.
- На твои мощи я каждую ночь любуюсь! - огрызнулся король. И тут же тяжко вздохнул: - В перерыве между действиями уйдём. Я понял, что ты не оставишь меня в покое.
Королева торжествующе прикрыла глаза. Сдавал её муж: раньше он не постыдился бы прилюдно устроить ей выволочку, объявив, что спектакль они досмотрят до конца. Однако и она уже давно не обижалась на его взрывной характер, овладев тонким искусством манипуляции.
"Это ты ещё не знаешь, кто его жена! Так бы не к храму, а прочь от него бежала!" - зло подумал король, наслаждаясь последними минутами представления. Да и, признаться, у него слишком болела спина, чтобы высидеть до конца.
***
Ночь в седле прошла привычно и незаметно. К рассвету тихая окружная дорога вывела их на уровень города. В сиреневом предрассветном мареве, окутанная дымкой тумана, молчаливо раскинулась по левую руку столица, окружённая белокаменной стеной с башенками. Однако пока их путь лежал за холмы. Лошади устало тащились в горку и с радостью спускались, чтобы потом с тяжким храпом начать очередное восхождение.
Золотой рассвет открыл за холмами храм - высокий, выше замков, сложенный из сверкавшего белого камня. Стены его украшала мозаика, вплетённая между стрельчатыми окнами и изображавшая Жизнь и Смерть в сценах различных легенд.
Переливались окованные позолоченным витиеватым узором подъёмные ворота - такие тараном вышибешь на раз, однако храмы были неприкосновенны во время войн: богов нельзя вмешивать в дела смертных. В свою очередь храмовники и сестры-настоятельницы в неспокойные времена принимали в обители людей только по гласу предначальных.
Остановив коня у ворот, Ролден спешился, передав повод какому-то мальчишке из своих. Что ж, теперь обратного пути нет. И царившая вокруг тишина торжественно подтверждала эту грустную мысль.
Он открыл дверцу кареты, протянув руку невесте. Она неловко спустилась на дорожку, покачнувшись - принц невольно приобнял её за талию. Пробормотав извинения, Нала спешно расправила юбку.
- Нам пора, да? - уже через миг девушка отвернулась к воротам и, приклонив головку, настороженно рассматривала их. Нервничала.
- Там не обитают зеркальные твари. Это всё-таки храм, - попытался он успокоить почти жену.
- Ничего я не боюсь, - Нала покраснела и наклонила голову ещё сильнее, а принц погладил руку, лежавшую на сгибе его локтя.
- Ах! Ролден, - она почти прошептала его имя, но взяла в себя руки и продолжила: - У меня нет перчаток.
- И что? Забудь.
Он скосил взгляд, невольно остановившийся в вырезе платья. Красивое, дорогое, оно перетягивало внимание на себя, оставляя впечатление роскоши и благородства. Лицо девушки, конечно же, не запоминалось...
Ворота храма, словно дожидаясь конца их разговора, распахнулись, впуская в святой полумрак.
- Мы ждали вас, дети. Следуйте за мной.
Седой храмовник в синем бархатном одеянии повёл их длинным каменным залом между колонн, поддерживавших крестовые перекрытия свода. Шаги отдавались в тишине, а вдоль пути стояли на коленях послушники, одинаково подстриженные, в одинаковых рясах, подвязанных верёвками, босые. Они бормотали молитвы с закрытыми глазами, перебирая каменные бусы, зажатые в кулаках. Этот живой коридор казался Нале бесконечным, а тяжёлый запах благовоний укутал её душной пелериной.
Спохватившись, она сбросила шаль с головы, оставив её лежать на плечах и, кажется, даже услышала тихий смешок Ролдена - лицом он так и остался серьёзен.
В конце зала у ног Жизни и Смерти горели сотни красных и золотых свечей. Каменные изваяния не напоминали идолов из беседки - это были огромные люди! Жизнь была прекрасна: пышное обнажённое тело, скрытое тончайшей тканью, густые косы до пола и милое лицо, с любовью заглядывавшее в душу. Смерть был ужасен. Резкое лицо с огромными глазами, леденившими душу, пугало до дрожи, а меч и когти, казалось, так и хотели вонзиться в кого-то. Его также скрывали только покровы тонкой ткани, очерчивавшие сильное тело, дышавшее жаждой битв.
Между статуями на пьедестале лежала огромная книга, куда вписывали свои имена все, сочетавшиеся браком. И Ролден, и Нала жадно смотрели на девственно чистый разворот, ожидавший новых имён.
Медовый голос храмовника обволакивали благовония, и они втирались в душу. Он, простерев руки к статуям. Грудным голосом читал молитву на древнем языке, посвящённую счастью новой семьи. Слова сливались в единый поток, тонули в терпких ароматах, расписными лентами летали вокруг, касаясь то щеки Налы, то руки. 'Ещё не поздно сбежать!' - зудело подсознание, а ленты молитвы уже холодными змеями льнули к ней.
Ролден заметил, как побледнела Нала: ему самому казался противным пряный до удушливости запах вокруг. А молившиеся послушники вместе с громким речитативом храмовника вызывали головную боль. Нала пошатнулась, но устояла, не шевельнув рукой и не изменившись в лице - только странной решительностью загорелись её глаза, а губы дрогнули, открываясь.
"Проклятая девчонка!" - и принц закрыл ей рот ладонью, пользуясь тем, что послушники стояли с закрытыми глазами, а храмовник - спиной. "Они не могли сделать молитву короче?!" - рычал он про себя, сдерживая ругательства: Нала укусила его в ладонь, схватила, пытаясь убрать преграду. Несносная девчонка!.. Звучали последние слова, голос храмовника становился тише и тише, а Нала перестала вырываться.
