Вкус вишнёвой лжи (СИ) - Angel-of-Death (книги без сокращений TXT) 📗
Ира поджимает губы, смотрит на меня, будто ища поддержки. Я лишь пожимаю плечом.
— Ладно, — сдаётся девушка. — Но в двенадцать я сваливаю.
— Что, в полночь карета в тыкву превратится, принцесса? — кривится Назар. — А где твои хрустальные туфельки?
— Не нарывайся, — усмехается Ира, хлопая парня по плечу. — А то одна из этих туфелек окажется в твой заднице.
— Воу, воу, ребята, легче, — смеюсь я.
Да за ними глаз да глаз нужен!
Я заказываю пиццу, а потом мы с Назаром выходим на балкон, чтобы покурить. Ира присаживается на высокий барный стул. Она ещё просто не знает, что значит зависать в нашей компании. Обычно мы отрываемся на полную катушку, да так, что всю ночь в отрезвителе торчим. Хотя в основном стычек с полицией удаётся избежать.
— И всё-таки со своей тёлочкой ты меня так и не познакомил, — кривится Костя, облокачиваясь на перила.
На улице темно — небо затянуто тучами, скрывающими звёзды. Они чёрные, прям как лёгкие Назарова. Думаю об Элли, и обида заползает в лёгкие. Всё-таки неприятно, когда девчонка, которая тебе чертовски нравится, динамит.
— Ну, сорян, — пожимаю плечом. — В следующий раз познакомлю.
— Ага, — кривится. — Если она не пришлёт вместо себя очередную подружку.
— Да что ты прицепился к Ире? Она, вроде, неплохая девчонка. Легко на контакт идёт, поговорить можно, — не понимаю я.
— Она меня раздражает, — бурчит Костя. — Строит из себя простушку, хотя сама с набитыми карманами.
Закатываю глаза. Ну, ты и тупой, Назар.
Бесполезно что-то ему доказывать, он же как баран. В лепёшку расшибётся, но всё равно будет считать Ирку «золотой девчонкой».
— Ты совсем помешался на своей ненависти, — кривлюсь я.
— А не должен? — Костя с упрёком смотрит на меня. — И какого херы ты рассказал ей про мою семью? Тебя кто об этом просил?
Пожимаю плечом. Я ж как лучше хотел: на жалость надавить, все дела. Так бы она точно болтать не стала.
— Просто объяснил, почему ты такой придурок, — поджимаю губы. — Да и так она будет держать язык за зубами.
Костя сплёвывает с балкона. Недолго молчит — злится, что я растрепал про его прошлое.
— Костян, — вздыхаю я. — Моя интуиция когда-нибудь подводила тебя?
Парень шмыгает носом, затягивается. Неохотно качает головой.
— Похер на твою интуицию. Дело не в ней, — выдавливает Назар. — Ненавижу, когда меня жалеют. Я тебе не человек-трагедия.
Ничего не отвечаю. Продолжу разговор — ещё больше обиду кинет и будет ходить как индюк. Знаю, проходили.
Смотрю на ночной город. Скольжу по нему взглядом от огня к огню, прислушиваюсь к рёву машин и каким-то голосам под окнами. Улыбаюсь.
В это же время раздаётся звонок в дверь.
— Чёт быстро пиццу привезли, — хмыкаю я, выбрасывая недокуренную сигарету с балкона.
Возвращаюсь в квартиру, решительно направляясь в сторону двери, машинально хватаю пульт, чтобы сделать музыку тише.
Пицца-пицца, моя любимая пицца…
Открываю дверь, уже собираясь похвалить доставщика за такую быструю работу, но, увидев гостя, тут же поникаю. Класс. Его ещё здесь не хватало.
— Ты что тут забыл? — кривлюсь я.
— Угадай, — недовольно бурчит старший брат, уверенно переступая порог студии. Его рука настойчиво отодвигает меня в сторону, словно я простая коробка, оказавшаяся у него на пути.
В этот же момент Костя возвращается с балкона. Заметив брата, он усмехается.
— Тёмыч, здорово, — язвительно тянет друг. — Не знал, что ты заглянешь к нам на огонёк.
Брат недовольно кривится, скользя взглядом по Назарову, затем замечает Иру, скромно сидящую у барной стойки.
— А это кто? — по-хозяйски интересуется Тёма, да так небрежно, что даже меня это задевает.
— Моя девушка, — язвит Назаров.
Брат осматривает его с ног до головы, затем брезгливо морщится.
— Слишком хороша, чтобы быть твоей девушкой, — поворачивается ко мне. — Твоя?
— Зачем пришёл? — в очередной раз спрашиваю, игнорируя наглый вопрос брата.
Тёма вздыхает, снова осматривает присутствующих. Парень ненавидит моих друзей, а Назарова в особенности. Ему кажется, что они тащат меня на дно. Уничтожают. Плохо влияют на меня и на моё поведение, а, следовательно, ухудшают жизнь. А что мы делаем с тем, что губит нас? Избавляемся.
Да и плевать. Это не его дело, с кем я общаюсь и что делаю в свободное время.
— Ты же знаешь, что отец скоро улетает в Гонконг? — тянет Тёма.
— И чё?
— А ничё! — передразнивает меня. Брату становится неловко, ведь он не так воспитан, чтобы разговаривать на молодёжном сленге. Он у нас культурный мальчик, матом не ругается, ведёт идеальную жизнь. Аж тошнит. — Вечеринка заканчивается, — смотрит на Назарова, затем на Иру. — Забирай свою подружку, и чтобы через минуту тебя здесь не было.
Костя кривится. Особой любви к моему брату парень не испытывает, и сдерживается лишь из уважения ко мне. Так за подобное отношение давно бы Тёме накостылял.
— А ты не охренел тут приказы раздавать? — не понимаю я. — Это не твоя квартира.
— И не твоя. Куплена на деньги отца. Так что будь добр, скажи своим друзьям, что им пора домой. У меня к тебе серьёзный разговор.
Поджимаю губы. Разговор? Настолько серьёзный, что он притащился сюда в такое время и выгоняет «посторонние уши»? Чует жопа, что через пару минут мне придёт капец.
Смотрю на Костю — тот понимает с одного взгляда.
— Пошли, провожу тебя, — бросает Ире.
Та, словно почуяв неладное, послушно слезает с барного стула. Я прощаюсь с друзьями, пытаясь избавиться от чувства вины и тревоги. Серьёзный разговор… Чёрт бы побрал все эти пустые слова. От них толку никакого. Что отец, что брат. Только и могут разбрасываться угрозами. За всю жизнь я вдоволь ими наглотался.
Позади хлопает дверь, и я остаюсь наедине со своим старшим братом.
Он выше меня и шире в плечах. Серые глаза матери, тёмные волосы отца. Прямо нос, идеальная кожа. Парень куда симпатичнее, а я, так, бракованная версия родителей.
— Следующие дни будешь под моим присмотром. Я обещал отцу, что буду наблюдать за тобой. И вот ещё что… — заявляет Тёма. — Отец сказал, что если ты не будешь выполнять всё, что я тебе скажу, отправишься в военную академию. Или ещё куда-нибудь, где из тебя дурь выбьют.
Ну, прям слова папы! Точь в точь. Чёртов выскочка.
— Я к тому, что с этого момента у тебя комендантский час. Никаких вечеринок, алкоголя и прочей дряни. Дома быть ровно в десять вечера. Я буду приезжать каждый день и проверять, и если хоть где-то накосячишь…
Возмущённо открываю рот, чувствуя себя рыбой на суше. В смысле, «никаких вечеринок», в смысле, «без алкоголя»? В смысле, ДОМА В ДЕСЯТЬ ВЕЧЕРА?! Да я раньше часа ночи никогда не возвращаюсь!
— А больше ты ничего не хочешь?! — выпаливаю я. — Отец ещё не свалил в Гонконг, так что зря ты припёрся, братец!
— Он с тобой ещё поговорит перед отъездом, — брат явно доволен собой. Придурок. — Это всё, что я хотел тебе сказать. И ещё, впредь деньги на карманные расходы будешь получать лично у меня. Никаких переводов на карту, никаких передач через секретарей. Наличные буду давать каждую неделю, плюс при их получении жду письменный отчёт, на что ты их потратил. Желательно с чеками.
Охренеть. Дожили. Это что, тоталитаризм намечается? А где свобода действий и личной жизни? Это уже переходит все границы.
— А иначе отец сплавит меня в какой-нибудь военный пансионат? — издеваюсь я. — Или куда там? Может быть, сразу туда отправить, чтобы я не мучился?
Злость пропитывает, проникая до самых костей. Я пристально прожигаю взглядом брата, ненавидя его всем сердцем. Если ему хочется ползать в ногах у отца, пусть делает, что хочет. Зачем меня втягивать в свои игры? Я не собираюсь заниматься семейным бизнесом, не горю желанием вообще участвовать в делах семьи. Я не такой, как они. Я вообще не должен был появляться на свет, они меня не хотели. Я просто ошибка, которая усложняет им жизнь и от которой невозможно избавиться.
