Папина дочка (СИ) - Кострова Валентина (книги бесплатно без .TXT) 📗
— Я с каждым хочу поговорить по отдельности! — резко встал, стул противно заскрипел ножками по паркету. Я испуганно метнула на Ричард взгляд, если хотела увидеть поддержку, то пришлось прятать свое разочарование. Мой муж покрылся испариной, смотрел на отца затравленным взглядом жертвы. Придется самой отстаивать свое право на счастливую семейную жизнь, пусть и без одобрения. Пожала под столом руку Ричарда, он слабо улыбнулся, слегка приходя в себя, но косился на Али, который смотрел на него невозмутимо, презрительно. Ричард мой муж, в скором времени будет отцом нашего ребенка и поэтому мне нужно было б убедить отца в том, что между нами любовь до гроба. Я не хотела бы судьбу своему малышу как у меня, пусть хоть у него будет полноценная семья, с мамой и папой.
— Аня! — рыкнул папа, задерживаясь на выходе из столовой. Подскочила, как ужаленная от его тона, от имени, пытаясь совладеть своим нервами, не бояться, поспешила за уже ушедшим отцом.
Кабинет просто утопал в вечернем солнечном свете. Только вот воздух в нем был до невозможности тяжелым, трудно было дышать. Впервые робко зашла и замерла, не зная, что делать. Вчера я бы непременно влетела в кабинет отца, сверкая улыбкой, плюхнулась бы на кресло, а потом непременно повисла б на его крепкой шее, чувствуя, как его сильные руки смыкаются на моей талии.
— Я разочарован! Я очень сильно разочарован! — папа стоял ко мне спиною у окна, руки вновь оказались в карманах брюк. И голос…низкий, хриплый, с неизвестными мне нотками какой-то угрозы.
— Папа…
— Помолчи! Ты своим поступком сказала мне о многом! — повернулся, глаза бешено полоснули меня по лицу, я вжалась в дверь. Между нами было метров пять, но от этого легче не становилось. Папа был в бешенстве и впервые я видела его в таком состоянии. Я задрожала.
— Ты… — шипел он, приближаясь медленно ко мне. — Как ты могла, Анна? Я же тебя оберегал, трясся над тобой, я же все для тебя… и ради чего? Чтобы какой-то Стоун запудрил тебе мозги?
— Я люблю его… — прошептала, урывками дыша, так как папа оказался рядом, на расстоянии вытянутой руки. И его сдерживаемая агрессия, его животный взгляд, еще контролируемый твердой рукой, пугал до дрожи в коленках. Я до сих пор не понимала, как еще стою!
— Любишь? — черная бровь ехидно изогнулась. — А что ты знаешь о любви? Что, Анна? Разве ты хоть раз в жизни смотрела в глаза этой самой любви? Видела ее оттенки? Ведь это не только сахарная вата и сладкая ваниль! Это боль… это разочарование…это ненависть…это помешательство…это бесконечная нежность и тоска…Разве ты знаешь, что значит любить? Это прикосновения… — его пальцы коснулись моих щек. — Это дрожь…желание, сжигающее тебя изнутри… — очертил мои губы. — Это что-то большее, чем просто желать любимому человеку вечной жизни… — резко схватил меня за затылок, больно сжимая, выглядывался в мои глаза. Я завороженно смотрела в его голубые глаза, которые явно были не со мною. — Это просто смирение… Я мог бы запереть тебя, в лучшем случае в твоей комнате, худшем- в каком-то подвале! — отпустил, смотрел уже нормальным взглядом, слегка щурясь. — Чем он тебя накачал?
— Нечем! — слишком торопливо ответила, вызвав тем самым презрительную улыбку на губах отца.
— Аня, не делай из меня идиота! Я знаю, как выглядят глаза у людей, которые употребляют наркотики, и твои зрачки говорят намного больше, чем твои губы!
— Тебе кажется! — папа замер возле стола, внимательно на меня смотрел, как зверь, который присматривался к своему соседу, думая друг он или враг. И судя по тому, как учащенно он задышал, как сжимались и разжимались кулаки, зверь готовился к нападению. Сделала шаг назад. Я его боялась. Я чувствовала кожей исходящую от него опасность, угрозу.
— Аня, не предавай мое доверие… Я предателей не прощаю. Они просто исчезают из моей жизни.
— Как мама? Она тебя предала? — боль, спрятанная глубоко внутри боль, которая никогда не находила выхода, прорвалась наружу. — Может она жива? Ты просто лишаешь ее возможности быть со мною? А ты спрашивал меня хочу ли я быть с тобою!!! Ты хоть раз поинтересовался, чего я хочу в этой жизни!!! — злость, обида, какие-то детские комплексы заставляли меня подойти вплотную к отцу, смотреть ему прямо в глаза, слегка откинув голову назад. — Ты же даже не подумал о том, почему я так поступила…
— Ты поступила очень глупо! Стоун не тот человек, который должен находиться рядом с тобою! А мама… — голос дрогнул, стиснул зубы. — Я бы все отдал, чтобы она действительно оказалась жива, но, к сожалению, умершие не воскрешают! — отвернулся от меня, мне даже стало неловко, что я так на него наехали из-за мамы. Хотела коснуться рукой его плеча, но он отошел от стола и замер возле окна.
— Аннулируем брак и забудем этот день, как страшный сон!
— Нет…Я не хочу! — в голове сразу же зазвучал голос Ричарда о том, что возможно я уже ношу под сердцем ребенка.
— Аня! — этот утробный животный рык заставил меня испуганно отшатнуться от отца. Он обернулся, глаза полыхали разъяренным огнем, глаза просто готовы были меня сжечь дотла и развеять мой прах над песками пустыни. — Я не спрашиваю! Я ставлю перед фактом! Мне плевать чего ты хочешь, а чего нет! Я сказал и значит так и будет!
— Нет! — выкрикнула ему в лицо. — Я не хочу, чтобы мой ребенок рос без отца, как я без матери!!!
— Что? — мужчина напротив меня превратился в дикого зверя, готового убить, готового сомкнуть свои острые зубы на шеи своей жертвы. — Блять, Аня! — ваза, которая стояла возле дивана с грохотом упала на пол, разлетаясь на мелкие осколки перед ногами папы. Он резко распахнул дверь на террасу, я видела, как тряслись его руки, как не с первого раза прикурил сигарету. Между нами повисло молчание, пропитанное разочарованием, обидой, недопониманием. Я чувствовала, что ему все же больно от моего поступка, больно от неоправданных надежд.
— Позови этого англичанина, будь так добра! — безразличный голос, нет и нотки, которая бы выдала всю его ярость, все его негодование.
— Его зовут Ричард…
— Плевать, как его зовут, в гробу об имени не вспоминают!
— Папа! — ужас предполагаемого разговора накрыл меня с головой. Он затушил сигарету и повернулся ко мне лицом. Его глаза вновь похолодели, а губы застыли в полуулыбке. Так, наверное, улыбаются убийцы.
Ричард (16.07.2018)
Боялся ли я? Да. Не так себе представлял «радость» папы от новости. Еще убило наповал, что он знал. Знал, черт подери, до того, как мы приехали. И этот бешенный взгляд, пробирающий до мурашек, заставлял поверхностно дышать, дышать, мать его, по приказу этих гребанных голубых глаз. Карие просто наблюдали, но эта холодность ничего хорошего не предвещала. Анна рядом нервничала, я чувствовал ее замешательство, ее растерянность поведением отца и брата. Похоже ни один я был выбит из колеи. Лучше бы Каюм кричал, грозился отречься, как-то проявил свои негативные эмоции, но вместо этого резал своим взглядом по живому. Именно в тот момент, сопоставляя разбитые костяшки и убийственный взгляд, гоняя мороз по коже, я понял одно: Каюм меня убьет. Не сразу, нет, он расчленит меня на части, подвесит где-то в портовых складах, оставит подыхать, как собаку. Я судорожно пытался вспомнить, что я о нем знаю, но в голове ничего не всплывало, только общие фразы о том, что он очень серьезный человек и лучше с ним не шутить. Мой план был прост: Каюм бы по брыкался, но ради любимой дочери бы смиренно согласился с моей личностью, ради ее блага принял бы участие во спасении моего семейного бизнеса. Но что-то шло не так. Он со своим сыном молчал. Выразил словесное удивление моей прыти, а затем приказным тоном позвал Анну на разговор. Как только девушка с отцом ушли, ее брат оскалился так, что я почувствовал себя мертвецом, чувствовал, как мои дни сочтены. Кажется, я проигрывал этот бой по всем позициям, но надежда умирает последней.
Анна вернулась, на ней не было лица, она смотрела на меня, но мимо меня, и как бы я не всматривался в ее голубые глаза, они на секунду превратились в такие же льдинки, как у Каюма.
