Лунные танцы - Воронцова Наталья (книга бесплатный формат TXT) 📗
Родители не просто поседели за несколько лет — проблемы Алинки удивительно сблизили их в последние годы, чего раньше никогда не было. После школы сестра целый год бездельничала, разъезжала по стране со своими странными друзьями, поэтами и художниками, а потом ушла с группой хиппи в поход к местам силы, куда-то на Алтай… После этого были поездки на юга, в карельские леса и на Байкал.
Еще через некоторое время началось самое страшное. Это было огромной тайной семьи Вознесенских, о которой никогда не говорилось вслух, чтобы не бередить рану. После одной из таких поездок, кажется в Крым, сестра вернулась домой сама не своя. На все вопросы отвечала уклончиво, стала нервной и дерганой, а однажды в ходе очередной разборки заявила в сердцах родителям, что хочет быть мужчиной и обязательно этого добьется. Конечно, тогда никто ничего не понял… Через несколько дней она устроилась работать тренером в спортивную школу, давала частные уроки. Тогда Стас с удивлением узнал, что Алинка — победитель многих соревнований по восточным единоборствам, в том числе международных. Жить она ушла на какую-то съемную квартиру, где кроме нее проживало еще несколько странного вида граждан. То ли женщин, то ли мужчин без определенных занятий. Творческая интеллигенция, как разъясняла сестра. Через некоторое время Алину едва не посадили за хранение и употребление наркотиков, и только сохранившиеся связи отца помогли закрыть дело. У матери тогда случился инфаркт, почти сразу — следующий. Через два года после всех этих событий она умерла, так и не оправившись от происходившего с дочерью. На могиле матери отец со слезами умолял дочь начать нормальную жизнь. Алина только молчала. Впрочем, с наркотиками вроде бы завязала.
Станислав винил Алину в смерти матери и долго не мог с ней общаться. У него на душе остался страшный груз: он считал, что, будь он рядом и знай обо всем с самого начала, он бы смог что-то изменить, помочь матери пережить весь этот кошмар… Но мать была в Киеве, о происходящем он мог только догадываться по ее невнятным репликам, а из Москвы вырваться не мог — обычный замкнутый круг. А мать, не желая расстраивать любимого сына, рассказывала ему далеко не все и не всегда… Отец же переживал все происходящее глубоко в себе. Ни до, ни после того, что случилось, Вознесенский не слышал от него ни упреков, ни обвинений в адрес Алины. Просто это было самое большое разочарование всей его жизни, не сравнимое ни с крахом системы, которой он был всецело предан, ни с собственной безграничной невостребованностью на склоне лет, медленно убивавшей его. Он так и не смог обрести себя в этой новой реальности.
Вообще-то с матерью у Станислава тоже были не самые простые отношения. Первенцем ожидали девочку, и, когда родился сын, родители испытали смешанное чувство удивления и разочарования. Уже были закуплены впрок розовые пеленочки, метры ярких ленточек и десяток забавных кукол. Мать в сыне души не чаяла, он был очень похож на нее — такой же черноглазый, кудрявый, живой. До трех лет она наряжала его в платьица с рюшечками и девичьи кофточки, что служило предметом насмешек мальчишек всего двора. В детстве у Стаса были фантастические локоны — черные, длинные — соседи и прохожие ахали и умилялись. Так и получилось, что с ранних лет Вознесенский общался больше с девочками, чем с ровесниками мальчишками, а обществу одноклассников всегда предпочитал компанию матери и ее подруг. Там он всегда был в центре внимания.
Отец от воспитания сына как-то сразу плавно устранился, занимаясь больше своими проблемами — их было предостаточно. Он был крупным партийным функционером, и дел у него всегда было, что называется, выше крыши. Пару раз он порывался уйти из семьи, недоброжелатели поговаривали, что у него были очень серьезные отношения с какой-то молодой, интересной дамой из Ленинграда… И как будто бы она даже родила от него ребенка. Правда это или нет — один Бог знает, слухами земля полнится. Отец действительно постоянно ездил в командировки, откуда возвращался довольный, веселый, с чемоданом подарков и каким-то юношеским задором в глазах. Тем не менее семью он содержал исправно, мать никогда не была стеснена в средствах и не очень на себе экономила. Работала она на полставки на курсах повышения квалификации, и работа ее не сильно утомляла.
Проблема заключалась в том, что она, как и любая женщина, панически боялась остаться одна, хотя и возраст, и внешние данные (а следила за собой она по тем временам очень тщательно) еще вполне позволяли что-то радикально изменить в своей жизни. Да и ухажеры у нее периодически появлялись, в том числе с серьезными намерениями. Но что-то отвращало ее от возможности развестись и начать все заново: может, боялась людских суждений или крушения пусть иллюзорного, но привычного, взлелеянного ею маленького мирка, неопределенности будущего. В общем, она приложила все усилия, чтобы отец остался в семье, написала длинную разоблачительную бумагу в партийный комитет, ездила к каким-то деревенским бабкам, просила сына поговорить с отцом, рассказать, как Стасу будет без него плохо. Вознесенский очень любил мать и делал для нее все, о чем она просила. Хотя ему в принципе было абсолютно все равно, уйдет отец или останется. Он и так был какой-то «командировочной» тенью в его жизни.
Непонятно, что больше повлияло — разборки на собраниях парткома или бабки с присушками и заговорами, но отец сдался. Хотя с тех пор и до самого конца жили они с матерью в разных комнатах, а разговаривать начали только в последние годы — на почве проблем Алинки. До сих пор непонятно, как они вообще умудрились родить сестру. Наверно, мать решила закрепить таким образом достигнутый результат… В дочери отец просто души не чаял. Она стала единственной отрадой и главным смыслом его жизни. Он брал ее, совсем еще крохотную, с собой на рыбалку, в лес, играл с ней в футбол, баловал как мог. Ему казалось, что Алинка в чем-то — повторение его самого, такая же погруженная в себя, ранимая, странноватая… Да и внешне она походила на него гораздо больше, чем на мать: стройная, светловолосая, сероглазая. Мама к дочери относилась более чем прохладно, частенько придиралась к ней по мелочам, ссорилась. Однажды в сердцах произнесла, что родила ее только для того, чтобы покрепче привязать к семье отца… Но сестра это чувствовала и без слов, и с каждым годом их отношения с матерью становились все более нетерпимыми. Семью рождение дочери точно не укрепило.
Потом возникла следующая семейная проблема. Мать категорически возражала против отношений Станислава с Иреной Свенцицкой. Дескать, чувствует материнское сердце нечто этакое. Конечно, он знал, что для матери имеет огромное значение, какая женщина будет рядом с сыном. Но раньше он полагал, что мать одобрит любой его выбор. Но в этом случае она стояла насмерть: или я, или Свенцицкая. Ситуация для Вознесенского была крайне сложной, он вообще не любил принимать такие решения. Алла Семеновна в запале ссоры сказала ему однажды, что Ирена принесет ему большое несчастье, разобьет его жизнь. Почему — объяснить так и не смогла, но ее слова врезались в память Станислава надолго. И дело было не только в том, что Ирена была на пять лет старше Стаса, имела ребенка, мужа-заключенного и весьма замысловатую биографию. Мать не принимала Свенцицкую на каком-то глубинном, физиологическом уровне, она вызывала у нее отторжение. Вознесенский считал, что она просто ревнует…
Конфликт тянулся несколько лет. Естественно, Ирена объясняла причины такого поведения матери Вознесенского тем, что она не была еврейкой, а Алле Семеновне, дескать, не хватало человеческой терпимости для того, чтобы принять ее такой, какая она есть… В общем, чтобы не травмировать мать, Вознесенский постарался сделать сферу личной жизни, как и многие другие впрочем, закрытой для нее. На Свенцицкой, правда, тоже не женился. Вроде бы все остались довольны. Ирена жила как хотела, никогда не затрагивая тему брака. Мать перестала задавать ему любые вопросы относительно личной жизни. Навещал ее он всегда один. В конечном счете все материнские советы вообще стали сводиться к тому, как правильно завязывать шарф в холодную погоду…
