Наша непостижимая бесконечность (ЛП) - Янг Саманта (мир бесплатных книг .TXT) 📗
— Элоиза, ты показала Индии школу? Представила ее всем?
Настала Элоизина очередь лгать.
— Конечно, папочка, — сказала она.
Ее пальцы так сжали вилку, что побелели костяшки, и я втайне порадовалась ее страху, что я выдам ее.
Я промолчала, и ее рука расслабилась.
— Тебе нравится в школе? — спросил Тео.
— Пока да. — Я посмотрела на Элоизу, желая дать ей понять, что ее помощь, возможно, мне не понадобится. — Мистер Франклин, учитель по современной европейской истории, курирует газету. Он попросил меня прислать мои старые статьи. Что-то вроде собеседования на место в газете.
Хейли с Тео, похоже, были довольны. Хейли даже светилась гордостью, когда сказала:
— Это же замечательно!
— Сначала газета, а потом и театр, — сказал Тео и переключил внимание на дочь. — Элоиза, ты спросила о работе за сценой для Индии?
— Еще нет, папочка.
Он нахмурился.
— Индия уже пропустила первые недели учебы. Время не ждет. Я бы хотел, чтобы завтра ты приложила побольше усилий.
Она покраснела.
— Да, папочка.
Дальше разговор поддерживали только Хейли и Тео, и говорили они по большей части о свадьбе. Хейли спрашивала мнение моего в-скором-будущем-отчима о цветах, тематике и другой чуши, которая наверняка была ему не интересна.
Доев десерт, я была счастлива наконец-то выбраться из-за стола, однако полностью отказаться от прежних привычек я не смогла и потому схватила свою тарелку, пока ее не забрали слуги Тео.
— Оставь, Джанелл все уберет! — попытался остановить меня он.
Но я все-таки понесла грязную тарелку и чашку на кухню. Войдя туда, я застыла, увидев, что Гретхен вываливает в мусорное ведро большой кусок мясного рулета, оставшегося после ужина. Половина противня картофельной запеканки тоже была приготовлена на выброс.
Мою кожу неприятно закололо, все тело — лицо, ладони, подмышки — покрылось холодным потом, а сердце часто заколотилось в груди.
— Что вы делаете? — дрожащим голосом спросила я, шагнув к ней.
Гретхен с удивлением оглянулась.
— Убираю.
— Прекратите. — Я бросилась к мусорному ведру, и при виде еды в нем мое сердце сжалось. — Вы выбросили половину мясного рулета!
— Мисс, оставьте посуду. Я ее вымою, — раздраженно ответила Гретхен, потянувшись за картофельной запеканкой.
— Нет! — Я ухватилась за другой конец противня, и глаза поварихи шокированно округлились. — Нельзя выкидывать совершенно нормальную еду!
— Мисс, пожалуйста, отпустите.
— Нет!
— Мисс, пожалуйста. — Она начала бледнеть.
— Что здесь происходит? — раздался позади нас властный голос Тео.
Я вцепилась в противень еще крепче.
— Сэр, я просто выбрасываю отходы, а мисс Максвелл почему-то очень расстроилась.
— Индия. — Кто-то взял меня за запястье, и, подняв взгляд, я увидела обеспокоенное лицо Хейли.
— Это не отходы, — прошептала я. — Это совершенно нормальная еда.
В глазах Хейли вспыхнула боль, и она кончиками пальцев погладила мою щеку.
— Солнышко, — прошептала она.
— Нельзя выбрасывать столько еды.
— Я знаю, — кивнула она и посмотрела через мое плечо. — Дорогой, Индия права. Остатки нужно оставлять на потом или отдавать в местный приют. Мы не можем выбрасывать такое количество еды.
Я почувствовала, как Тео приблизился и заглянул в мусорное ведро.
— Вы каждый день выбрасываете столько еды?
Гретхен с трудом сглотнула.
— Не каждый, сэр. Иногда.
— Что ж, ее действительно много. Индия и Хейли правы. С этого дня вы с остальным персоналом будете делить оставшуюся еду между собой, это понятно?
— Да, сэр. — Гретхен с облегчением выдохнула — видимо, потому что Тео не стал затягивать головомойку.
Что до меня, то мое сердцебиение начало замедляться, но я еще не успокоилась до конца.
— Вы ведь будете использовать остатки, верно?
Хотя было видно, что Гретхен считает меня ненормальной, она тем не менее успокаивающе ответила мне:
— Конечно, мисс. У меня сын-подросток, который ест как не в себя. Еда будет кстати.
— Хорошо. — Напряжение вытекло из меня, и я глубоко вздохнула. — Спасибо.
Она осторожно потянула противень на себя, и я, отпустив его, отступила назад.
— Должен сказать, Индия, я нахожу твою жизненную позицию довольно-таки освежающей, — доброжелательно улыбнулся мне Тео.
Я робко улыбнулась в ответ.
Он подумал, что я социально и экономически сознательная. Он понятия не имел о моих проблемах с едой.
А вот Хейли знала о них.
Она погладила меня по руке и развернула от Гретхен.
— Солнышко, у тебя был долгий день. Давай-ка ты ляжешь пораньше?
Я кивнула и, повернувшись, обнаружила, что рядом с кухонной дверью стоит и смотрит на меня Элоиза.
Вот дерьмо.
Меньше всего я хотела, чтобы свидетелем моих странностей становилась она.
Глава 4
Он ел пончики. Они были свежими, и я ощущала их запах. Их принесла Карла.
Мой желудок болезненно сжался.
— Я не могу есть, пока она смотрит на меня как дикая кошка, — пожаловалась Карла. — Просто, б**ть, дай ей еды, Эд.
— Маленькая сучка без моего разрешения не получит и крошки. Она знает, что сделала. — Он злобно уставился на меня.
Я не знала, что такого я сделала.
Я лишь знала, что разозлить его могла малейшая вещь.
— Она пугает меня. — Карла оттолкнула коробку с пончиками.
— Прекрасно. — Он резко встал и схватил коробку с выпечкой. Потом, не сводя с меня глаз, прошел по трейлеру к мусорному ведру, нажал на педаль, открывавшую крышку, и один за одним выбросил пончики.
Я ненавидела его.
Чтобы закрыться от него, я покрепче обхватила руками колени и прижалась к ним лицом.
— Мне пора на работу.
— Она не пойдет в школу?
— Не. Ее там накормят.
— Она может поесть, когда тебя не будет дома.
— Здесь нет ни грамма еды, — рассмеялся он. Его сиплый смех я ненавидела так же сильно, как его самого.
— Ты больной, — сказала она.
Если она так считала, то почему бездействовала?
Я ощутила жгучую боль в голове, в ушах зазвенело от его затрещины. Сморщившись от боли, я подняла глаза.
— Только попробуй сдвинуться с места, — сказал он с издевкой. — Я все равно узнаю.
Я кивнула и испытала неимоверное облегчение, когда они оба ушли.
Выждав какое-то время, я подтащила свое изможденное тело к мусорному ведру и, плача, достала пончики, стерла с них сигаретный пепел и острый соус и засунула в рот.
***
К концу второй перемены следующего дня выяснилось, что к списку моих вымышленных проблем добавилась булимия. Я доедала энергетический батончик перед математикой, когда девушка, которую я не знала, перегнулась через свою парту ко мне:
— Брайс Джефферсон рассказала мне все о тебе, поэтому если соберешься блевануть, скажи мне заранее, потому что я не очень хорошо переношу рвоту. — Она сморщила нос.
Несколько секунд я недоуменно моргала, а потом до меня дошло, что Элоиза рассказала Брайс о моем вчерашнем срыве на кухне, а Брайс, очевидно, разболтала всем остальным.
У меня и так уже начались ночные кошмары, — я не нуждалась в подобном дерьме.
— У меня нет булимии, но приятно знать, что ты беспокоишься, нет ли у твоей одноклассницы опасного для жизни расстройства. Тебя следует наградить как самую сердобольную ученицу. Нет, погоди. Я хотела сказать, как самую эгоцентричную засранку.
Ее рот раскрылся от возмущения, и она со скрежетом отодвинула от меня свою парту.
Наверное, то был не лучший способ заводить новых друзей.
Как оказалось позже, можно было не особенно переживать о том, что я оттолкнула одну из своих одноклассниц.
