Не разбивай мое сердце (ЛП) - Жаклин Николь (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
— Хочешь спросить как-то по-другому, приятель?
— Я хочу блинчики, — сказал он снова упрямо, прежде чем насупил брови. — Сейчас.
Моя челюсть отвисла, и кожа покраснела, когда я смотрела на этого ребенка. Я не могла поверить, что он так себя вел, хотя, вероятно, должна была. Поведение Келлера медленно становилось все хуже и хуже, как бы не пыталась исправить или перенаправить его.
— На пять минут в свою комнату, Келлер, — сказала спокойно, мое сердце колотилось в груди, когда я вставала на ноги. Мой желудок сжался, я была на грани слез, но я не позволила раздражительности просочиться в свой голос. — Ты знаешь, что не должен так со мной разговаривать.
— Я не хочу идти в свою комнату! — захныкал он, когда я подняла Ганнера, прижав к своему бедру, и повела их с Гевином на кухню.
Когда я не обратила внимание на хныканье Келлера, его голос стал громче, пока он не закричал.
— Я не хочу в свою комнату! — кричал он, его кулаки сжались по бокам, когда я усаживала Ганнера на высокий стульчик, а Гевина в его бустер.
— Вы, ребята, хотите овсянки? — спросила я спокойно мальчишек, пока Келлер продолжал орать.
— Да, пожалуйста, — ответил Гевин, в то время как Ганнер знаками показывал слово «есть».
— Ты хочешь с коричневым сахаром или черникой? — спросила я Гевина, когда повернулась к холодильнику.
Не успела сделать шаг, прежде чем меня толкнула вперед сила маленького ребенка, который врезался мне в ногу сзади.
— Ты гадкая! — кричал Келлер, ударяя по задней части моего бедра. — Я тебя не люблю!
— Келлер, перестань! — перекрикивала я его, из-за чего Ганнер начал плакать. Я пыталась избавить от хватки его сильных рук, не оборачиваясь, потому что не могла вынести мысль, что его кулаки ударят в мой живот, желудок в котором и так сходил с ума из-за тошноты.
— Келлер Шейн Андерсон, какого черта ты творишь? — прозвучал голос Шейна в шуме кухни.
Мы с Келлером замерли, когда Шейн ворвался в комнату, и я могла слышать только всхлипывания Ганнера.
— Папочка! — жалобно закричал Келлер, побежав к Шейну и обернув руки вокруг его бедер.
— Что происходит, приятель? — спросил он, глядя на меня в недоумении.
— Тетя Кейт не хочет делать мне блинчики!
— Это из-за блинчиков?
Келлер кивнул, уткнувшись лицом в бок Шейна.
— Ты не могла испечь ему блинов? — спросил Шейн в раздражении, взяв Келлера под руки и расположив его у себя на бедре.
И тут все началось.
Через секунду я помчалась в ванную и сделала это как раз вовремя, чтобы закрыть дверь за собой и вырвать одну желчь в раковину. Я начала плакать, затем рыдать, когда оперлась рукой о столешницу и промыла раковину. Я даже не могла добраться до унитаза.
Келлер вел себя так, будто какой-то другой человек украл его тело. Шейн игнорировал меня. Сейдж все еще переживала, что я не заберу ее из школы. Я была не уверена, говорил ли Гевин столько, сколько должен был.
А я была беременна, и мне было так плохо, что я даже не могла добежать до унитаза, чтобы вырвать.
Это было чересчур. Мне казалось, будто я медленно слабею.
Я сделала глубокий вдох, когда услышала, как Шейн говорит с мальчиками на кухне, и вытащила одно из полотенец для рук, чтобы вытереть лицо.
У меня было много дел, и я не могла прятаться в ванной. И вообще, понятия не имела, почему Шейн был дома. Мне нужно было собраться с силами.
Я вернулась на кухню и увидела, что Гевин и Ганнер доедают йогурты из маленьких упаковок, а Шейн наливал себе чашку кофе. Черт, кофе пах соблазнительно.
— Отправил Келлера в комнату, — тихо сказал Шейн, протягивая мне чашку кофе, которую только что налил. — Не хочешь объяснить, из-за чего все это?
— Блинчиков, — ответила я с горечью, потянув упаковку с салфетками со стола, чтобы вытереть руки и лица мальчишек.
— Я не имел в виду...
— Ты не можешь так делать, Шейн, — перебила я его, когда помогала Гевину встать с места. — Вот почему Келлер ведет себя так. Я хочу сказать, мы все знаем, что ты главный. Все. Но каждый раз, когда ты кричишь на меня, потому что один из детей устраивает сцену, они думают, что могут не слушаться меня.
— Я не...
— Так и есть, — я подняла Ганнера с его высокого стульчика, и он уткнулся лицом мне в шею, очевидно, все еще немного ошеломленный из-за шума.
— Я их отец, они должны меня слушаться.
— Я не сказала, что они не должны... — черт, мои глаза снова начали наполняться слезами, и я проклинала глупые гормоны беременных в своем теле. — Я говорю о том, что ты продолжаешь подрывать мой авторитет, и сейчас Келлер думает, что может командовать мной, как будто я работаю на него или что-то подобное.
Ганнер начал извиваться в моих руках, и я поставила его на пол, чтобы он мог поползти в гостиную, где Гевин включил какие-то мультики.
— Ты обращаешься со мной, как с дерьмом, Шейн.
— Нет! Я едва вижу тебя!
— Вот именно! Ты едва говоришь мне хоть слово, пока не просишь сделать что-нибудь, а когда я пытаюсь наказать детей, ты вмешиваешься и....
— Они не твои, чтобы их наказывать, — категорически заявил он, из-за чего я резко втянула воздух.
— Ты прав. У меня нет никакого права отправлять Келлера в его комнату из-за того, что он требовательный ко мне, как маленький избалованный засранец.
— Не называй его избалованным засранцем.
— Если это выглядит, что он ведет себя, как избалованный засранец, и говорит так, то это так и есть.
— Ты не могла просто сделать ему гребаные блины?
— Ты сейчас издеваешься надо мной? — зашипела я, сделав шаг вперед. — Я не против сделать Келлеру блины! Если бы он попросил, я бы, вероятно, сказала: «Конечно, милый, ты хочешь немного шоколадной крошки в них?» Но он не просил, он потребовал блины.
— Ему четыре.
— Ему пять. И он не должен так разговаривать со старшими.
— Ты раздуваешь из мухи слона, — сказал он пренебрежительно и отвернулся к кофейнику, чтобы заполнить свою чашку.
— То есть, это нормально, что он бьет меня? Вот к чему ты клонишь? Давай ему то, что он хочет, чтобы он не устраивал огромную истерику?
— Я сказал ему, что он не должен тебя бить, вот почему он в своей комнате сейчас.
Я тяжело осела на стул за столом и опустила уставший взгляд на руки. Шейн не слышал меня. Он был так чертовски озадачен своей собственной важностью, что даже не слышал, о чем я говорю.
— Что ты делаешь дома?
— Ушел пораньше, так как это пятница, и нет дел, — ответил он, садясь напротив меня за столом.
— Хорошо, ну, я хочу попрощаться с Келлером перед уходом, — я устало встала из-за стола.
— Нам нужно поговорить. У тебя есть пару минут перед уходом?
— Да. Дай мне сначала проверить Келлера, — ответила я, повернувшись к лестнице.
Я ненавидела лестницы, казалось, что они насмехались надо мной и моим недостатком энергии.
Когда дошла до комнаты Келлера, он спал на изножье кровати. Должно быть, истерика вымотала его, или он истерил, потому что был уставшим. Боже, я скучала по сладкому маленькому мальчику, который думал, что я — Божий дар.
— Он спит, и это именно то, что я сделаю, когда доберусь домой, — проинформировала я Шейна, когда вернулась на кухню.
— Выглядишь так, будто потеряла в весе, — сказал он вдруг.
— Вероятно, так и есть. О чем ты хотел поговорить?
— Ты сможешь остаться с детьми, пока я буду на боевом задании? — спросил он нервно.
— Немного поздно спрашивать. Что если бы я сказала «нет»? У тебя три недели, Шейн.
— Ты говоришь: «нет»?
— Конечно, нет, но нам нужно обсудить кое-что еще.
— Что еще? — Он перекатывал свою кружку между ладонями, и, казалось, я не могла отвести взгляд от его вида. Его длинных пальцев... нет, я не буду думать об этом. — Я выделил деньги, которые будут поступать на твой счет, пока меня не будет, на оплату счетов, продукты и тому подобное. Я всегда могу изменить...
— Я беременна, — выпалила я без предупреждения или подготовки. Если бы у меня был зазубренный нож, то с удовольствием бы отрезала свой язык тогда.
