Высокий, привлекательный, в татуировках (ЛП) - Фолкнер Тэмми (версия книг .TXT) 📗

И Пол уходит, чтобы собраться на работу. Мне тоже нужно собираться, но попозже, около одиннадцати. Брат всегда уходит раньше, ему нужно поработать с документами.

Кит достаёт из холодильника имбирный эль, наливает в стакан. Потом протягивает его Мэту, который, еле улыбаясь, благодарит её. Она ничего не говорит в ответ, лишь сжимает его плечо. Что между ними происходит? Нам он не позволяет ни малейшей мелочи для себя сделать, а Кит разрешил налить себе попить?

Она улыбается и уходит в спальню, забрав свой кофе.

— Мужик, она разобьёт твоё долбанное сердце, — предупреждает Мэт, когда дверь за ней закрывается.

Я знаю. Она разобьёт моё долбанное сердце. Потому что ещё никогда в жизни я ни от кого не хотел того, что хочу от неё, пусть даже не могу определить, чего именно.

Глава 8

Эмили

Просыпаться в его объятиях было одним из самых лучших моментов в моей жизни. Вот поэтому просыпаться мне и не хотелось. Хотелось навсегда остаться вот так. Поэтому, когда он начал задавать мне вопросы, как так получилось, что мы прижимаемся друг к другу, я притворилась спящей и перевернулась на другой бок в надежде, что он меня обнимет. Так он и сделал. Обернулся вокруг меня всем своим телом. Я целенаправленно отвернулась, чтобы избежать объяснений. Мне не хотелось рассказывать ему о том, что почувствовала, когда он забрался в постель рядом со мной. Или когда я касалась его ночью, и он позволил мне положить голову на его грудь.

Я и не собиралась прижиматься к нему, но, очевидно, он не был расстроен, что так получилось. Судя по стояку в его боксерах, ему даже очень понравилось.

Но и после этого Логан вёл себя очень уважительно по отношению к моему телу.

Я выхожу из его спальни, одетая в свою школьную форму. Теперь она чистая, и я была не против её надеть. И, кроме того, это означает, что я ухожу из его квартиры. Сумка висит на плече, в руке гитара. Мы здесь вдвоём. Пол ушёл на работу час назад. Уверена, что Мэт остался дома. Но его тошнит так сильно, что он вряд ли сможет сохранять вертикальное положение, что уж говорить о работе с людьми. Скорее всего, он в своей комнате, потому что за кухонным столом сидит только Логан и читает газету. Он поднимает глаза, когда я вхожу, его лицо вытягивается.

Он показывает мне руками жесты, как будто спрашивает, что происходит.

— Я должна идти, — объясняю я. И крепче сжимаю гитару. — Мне нужно идти на работу. И тебе тоже. Уверена, тебе бы не хотелось, чтобы я оставалась тут, пока дома никого нет. Что, если я что-нибудь украду? — Я стараюсь перевести всё в шутку, но он не улыбается.

— Тебе не нужно уходить, — говорит он. — Останься.

Он поднимается и встаёт передо мной.

Я снова сжимаю гитару.

— Я не могу. Я должна работать. — У меня за душой только тридцать два доллара. А без денег я не смогу найти себе приличное место, где можно будет остановиться. Даже на одну ночь.

Словно читая мои мысли, Логан вытаскивает свой бумажник и открывает его. Вытащив деньги, он пытается всунуть их мне в руку. Но я не могу взять его деньги.

— Останься, — говорит он. Он хочет, чтобы я осталась, а не ушла выступать за деньги.

Я качаю головой. Ему это тяжело объяснить. Мне так сильно хочется остаться. Но я не могу. Не могу с комфортом устроиться где бы то ни было. Потому что завтра мне снова нужно будет уйти.

— Спасибо, что разрешил мне здесь переночевать, — шепчу я. Конечно, он не может услышать, как я говорю, но может читать по губам. Указательным пальцем он поднимает мой подбородок, чтобы я посмотрела на него.

— Спасибо, — повторяю я.

— Вернёшься сегодня вечером? — спрашивает он. Моя рука в его руке, его большой палец скользит туда-сюда по моей коже. — Я буду спать на диване. Обещаю.

Я смотрю на него и, с трудом сглотнув, признаюсь:

— Мне понравилось спать с тобой в одной кровати.

Сузив глаза, он так пристально смотрит на меня, как, по-моему, ещё никто не смотрел. Но ничего не говорит.

— Думаю, я запала, — тихонько произношу я. Пожалуй, не нужно было этого говорить. Но я должна была ему сказать. Что я не просто использовала его, чтобы было где переночевать. Я бы даже могла по-настоящему полюбить его, если бы обстоятельства сложились иначе. Но это не так. Я не могу.

Судя по его озадаченному виду, Логан не понял смысла слов, что я сказала.

— Что? — спрашивает он.

— Думаю, я запала, — мне приходится повторить. Но он по-прежнему озадачен.

И такое ощущение, что он собирается позвать Мэтью, чтобы тот переводил. Я останавливаю его, резко дёрнув за руку.

— Ты мне нравишься, — чётко произношу я. — И поэтому я ухожу. Так будет лучше для тебя и твоих братьев. Ты слишком мне нравишься, чтобы я осталась.

— Что за чушь, — говорит он.

Да, это чушь. Но он ничего обо мне не знает. Не знает, как много людей разыскивает меня и почему. А когда он это выяснит — а я не сомневаюсь, что так и произойдёт — он возненавидит меня за то, что я не рассказала ему этого сразу.

— Поужинаешь со мной? — Его брови вопросительно взлетают вверх. Логан выглядит полным надежды, чего я совсем не хочу. Он чуть сгибает колени, чтобы смотреть мне в лицо.

— Ужин? — снова спрашивает он, как будто я в первый раз не поняла. — Свидание. Я приглашаю тебя на свидание.

Я качаю головой. Он не должен был понравиться мне за такое короткое время, но я увидела возможности там, где раньше ничего не было. Он заставил меня поверить, что я действительно могу находить общий язык с людьми. Если бы я была кем-то другим, то, возможно, согласилась. Но я есть я. И я не могу.

— Спасибо, что позволил мне здесь переночевать. И за стирку, и за душ. Я действительно тебе очень признательна. Поблагодаришь своих братьев за меня?

Он опускает руку, а я чувствую себя так, будто кто-то только что отвязал мой якорь и меня сейчас унесёт прочь. Логан кивает. Он отходит обратно к столу и садится, начиная листать страницы газеты. Его глаза больше не смотрят в мою сторону, и меня охватывает чувство потери, как если бы мне отрубили руку.

Я покидаю квартиру и прислоняюсь к стене за дверью. Не могу впустить его в свою жизнь. Ему от этого будет только хуже. Всем им. Это точно.

***

У меня снова замёрзла попа, хотя под клетчатой мини-юбкой на мне чёрные леггинсы. В метро холодно, и я сижу на своей сумке, чтобы уберечь свой зад от холодного бетона. Но от этого мало толку. Я уже собрала двадцать четыре доллара, так что сегодня хороший день. Наверняка, у меня совершенно несчастный вид, потому что люди кидают деньги в мой футляр, словно я бездомная. То есть, да, так и есть, но я же не держу табличку с надписью «Умираю от голода».

Уже восьмой час вечера, а я сижу здесь с тех самых пор, как ушла из квартиры Логана. У меня устали руки, и меня не покидают мысли, что пора бы уже двигать отсюда. Вечерний час-пик уже прошёл, а после того, как стемнеет, обычно начинают появляться пьяные. Поэтому в позднее время я никогда не чувствую себя в безопасности в переходе метро. Я собираю свои вещи и укладываю гитару в футляр. Заработанная сегодня наличность находит прибежище в моём кармане. Наступила осень, и на улице становится всё холоднее, но у меня нет пальто. Получается, на свои деньги я могу снять комнату в мотеле или отправиться в магазин подержанных вещей и найти себе пальто, чтобы не замёрзнуть, когда погода совсем поменяется. Но если я выберу последнее, то мне придётся снова спать в приюте, конечно, в случае, если у них ещё будут места.

Что ж, пусть будет пальто, приют, и завтра я снова отправлюсь в подземку.

Кто-то окликает меня по имени, когда я поднимаюсь из перехода, и, повернувшись, я вижу стоящего у фонарного столба Боуна.

— Как дела, Кит? — спрашивает он. Его глаза пробегают по моему телу, и меня передёргивает от отвращения.

— Отлично, — быстро говорю я. — Ты что-то хотел?