(не)моё чудовище (СИ) - Фрост Деметра (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt, .fb2) 📗
- Что такое? Что случилось? - спрашиваю я, дергая за вожжи и тем самым заставляя гнедого встать.
- Да в целом ничего особливого, - ворчит Степаныч. Но морщится. - Вот только Дима опохмелиться решил с утра пораньше. И укатил в Юрьево.
Я сочно и громко матерюсь. И перебрасываю вожжи в руки старика.
- Укатил - в смысле, на машине? - интересуюсь я зло.
- Ага, Лев Маркович. Так точно, на машине.
- И какая сука безответственная это допустила? - через зубы цежу я, - Кому голову оторвать?
- Не злись, Маркович, - говорит Степаныч, - Думаешь, кто что заподозрил? Утром-то пересменка была, и те, кто тебя вчера с Димкой видели, на отдых ушли. А парень взял, сел в машину да поехал.
- Твою же мать! - рычу я и чуть ли волосы не рву.
Ну не дебил Покровский, а?! Он же убьется, дурной ушлепок!
Вот только на этот раз я сам за ним не поеду! Слишком много чести! Дам кому надо указания - пусть теперь сами шерстят поселок, отрабатывают свою зарплату. А я пока наказание для Покровского придумаю.
Когда алкаш оказывается дома, он вполне ожидаемо едва стоит на ногах и ошалело смотрит отупевшим взглядом. Идти сам не может, и парни в костюмах тащат его под белы рученьки. Морды у самих каменные и мне их даже почти жаль. Возиться с великовозрастным придурком - то еще удовольствие.
- Свободны! - рявкаю я, и охранники быстро исчезают, аккуратно положив тушку Покровского на диван в гостинной. Я бы на их месте так не нежничал. Бросил бы прямо на пол - все равно ничего не почувствует.
В припадке страшной раздраженности я хватаю большую стеклянную вазу со стола, иду на кухню, набираю полную тару воды и возвращаюсь для того, чтобы выплеснуть ледяную жидкость прямо на Дмитрия. При этом я нещадно пачкаю дорогую диванную обивку и ковер, но это беспокоит меня в последнюю очередь. Надо - уберут. Надо - и заменят. Вообще без разницы.
- Але, ты чего! - мгновенно взвивается с места парень, но тут же хватается за голову и опасно покачивается. Неаккуратно валится обратно, не смущаясь влаги, и болезненно морщится.
- Ты, ирод несчастный, скажи, зачем ты опять так накидался? - рычу я, наклоняясь над сыном друга, - Тебе делать больше нечего? Так ты только намекни - я в работу тебя с ушами засуну.
- Ой, Лев, давая без нравоучений, - отмахивается парень, - Ты совсем дурак, да? Тебе же Степаныч должен был передать - я армейского друга встретил. Ну, выпили чуток. Вспомнили дела прошлого и все такое…
- А за руль с похмельем садиться - тебя тоже в армии учили? - зло спрашиваю я Дмитрия, - А на смену выходить ты завтра как будешь? Тоже с бутылкой? Или с тазиком?
Я хватая подопечного за загривок и ощутимо встряхиваю. Тот охает, стонет и чертыхается. Неловко отмахивается, пытается скинуть мою руку, но безрезультатно. Я первым отпускаю его - уж больно противно держаться за сальные, давно не мытые волосы парня. Брезгливо вытираю ладонь о штанину и снова матерюсь. Ну не идиот? Такой ум, такой потенциал - и всё коту под хвост. Зеленый змей не одного нормального мужика сгубил. И жизнь в деревне - не отговорка. Вот я то не бухаю как черт? Каюсь, по молодости всякое было. И похлеще бывало. Вот только не было у меня ни серебряной ложечки, ни богатого наставника. Тяжелая жизнь и живая конкуренция всегда быстро приводит в мозги в порядок. Потому-то я и не даю доступ Покровскому ни к его акциям, ни к его счетам, ни к наследству почившего папочки. И в ближайшее время я точно не собираюсь всего этого давать. Не дорос еще малец. Хотя возраст по паспорту - приличный.
К сожалению, оно так часто бывает - нынешняя молодежь совершенно не умеет трудиться, не знает чувства ответственности, не может за себя постоять. Учишь их, учишь, а всё без толку… И так это бесит, так раздражает, что хоть на стенку лезь.
12. Вероника
И хотя появление бородача выбивает почву из-под ног, насущные дела быстро выдворяют всяческие мысли прочь. На повестке дня - сарай и подвал. Теперь дошла очередь и до этих подсобных помещений. И хотя сегодня снова неожиданно безветренно и оттого - вполне тепло, зима не за горами. А с похолоданием будет уже не уборки.
Подвал оказывается вполне ожидаемо заброшен. Пыль, поломанные и прогнившие полки и килограммы паутины - не самая большая беда. Некоторые банки лопнули, причем давно. Поэтому здесь стоит не только стойкий запах сырости, но и плесени.
В первую очередь я снова занимаюсь тем, что выношу хлам из сарая и подвала. Всевозможный инвентарь и инструмент я складирую у стены дома, придирчиво осматриваю деревянные ящики и бочки, кое-что отправляю в мусорную кучу, кое-что оставляю до лучших времен. С помощью гвоздодера, молотка и плоскогубцев я снимаю прогнившие доски, нормальные же оставляю на месте. С опаской избавляюсь от старого и, к счастью, заброшенного шмелиного гнезда, сбиваю ласточкины гнезда под крышей сарайки. Куски шифера тоже безжалостно выкидываю. Лучше купить свежий настил, как и доски. Ржавые гвозди и крючки удаляются не менее безжалостно, а многочисленная стеклотара снова пугает своим количеством.
Но есть и интересные находки. Например, велосипед. Да, со сдувшимися шинами и прогнувшимся рулем. Но исправить это - дело нехитрое. Это мой велосипед, тот самый, на котором я гоняла с 10 до 17 лет. Так называемый “Юношеский”, сделанный в 80-е, крепкий и надежный. Без машинки скоростей, с педальными тормозами и без звонка. Зато очень легкий и очень удобно складывающийся пополам. У меня рука не поднялась отправить его в кучу мусора. Вместо этого я с какой-то кровожадностью возрадовалась, найдя наждачку и уже представив, как избавляюсь от старого покрытия, крашу наново и меняю колеса. Будет на чем гонять в город за мелкими покупками.
Вооружившись рубанком и грубой шкуркой, я методично шлифую стенки сарая, избавляясь от застаревшей грязи, сора и свалявшейся паутины, особое внимание уделяя труднодоступным обычно углам. Влажной тряпкой убираю остатки лишнего, восстанавливая ряды полок по одной стороне, на второй вбиваю ровные ряды гвоздей, около третьей выставляю ящики и велосипед. Возвращаю инвентарь на место и, довольная наведенным порядком, устраиваю перекур. Потом быстро обедаю борщем и спускаюсь в подвал.
Тут - тяжелее. Из-за землистого пола и стен избавиться от грязи куда сложнее. Да и запах от сгнивших продуктов и плесени вызывает вполне ожидаемый рвотный рефлекс. Воду в ведрах приходится менять так часто, что очень скоро руки начинают буквально отваливаться. Да и тряпки очень скоро приходят в полную негодность.
Убирая подвал, я устала гораздо сильнее, чем за работой в сарае. Поэтому я решаюсь снова перекусить и даже полчаса вздремнуть. И после настраиваюсь на прогулку. Ибо влечет припекающее солнышко, свежий осенний аромат и древесный флер леса. Переодеваюсь в свитер, штаны и куртку из плащевки, которые я нашла в комоде, снова заплетаю волосы в тугую косу и натягиваю шапку. В рюкзак кладу бутерброды с Шуриной бужениной, сваренные яйца и немного овощей. А еще термос с кофе. Будет мне пикник на свежем воздухе.
Проверяю зарядку на телефоне - неплохо будет сделать фотографии в такой день. И кладу в рюкзак еще и фонарик и дедовский перочинный ножичек. А вместо кроссовок надеваю резиновые сапоги. В лес все-таки иду, а там и речка недалеко. Грязь, бурелом и все-такое.
- И куда ты, рыбонька? - окликает меня баба Шура через забор, стоит мне всего лишь переступить за пределы моего двора. Я испуганно вздрагиваю и оборачиваюсь.
- Привет, баб Шур, - здороваюсь я немного сиплым голосом, мысленно унимая бешено стучащее сердце. - Я так, прогуляться хочу. Фотографии сделать.
- В лес, что ли? - неожиданно прозорливо предполагает старуха, вызывая очередную порцию дрожи. Вот же Штирлиц! Или лучше сказать - Шерлок?
- Да, баб Шур, в лес, - киваю я, не видя смысла скрывать цели своего небольшого путешествия.
- Что ты поздновато, девочка, - недовольно качает головой пожилая женщина, - Не лето на дворе - скоро уже стемнеет.
