Дважды в жизни (ЛП) - Лорен Кристина (книга жизни txt) 📗

Он повернулся ко мне в темноте.

— Она завидует, что вы с Джуд в Лондоне?

— И я о таком подумала, — я села, скрестила ноги и посмотрела на него. Внутри все дрожало.

— Ты в порядке? – спросил он.

— Она спрашивала, рассказала ли я тебе о папе.

Сэм улыбнулся мне.

— Ты упоминала обо мне своей маме?

— Ага.

— И? – он пошевелил бровями. – Что ты сказала?

— Что встретила парня по имени Сэм.

Он изобразил шутливое изумление.

— И все?

Я надеялась, что он не видел, как моя шея и щеки запылали в темноте.

— А что я должна была сказать?

— Что я красивый, талантливый писатель и умею работать на ферме.

От этого я рассмеялась.

— Я не знаю, насколько ты талантлив с текстами и на ферме. Я не видела доказательств.

— Но ты не возразила насчет моей красоты.

— Ты пытаешься впечатлить мою маму?

Сэм приподнялся на локтях, весело на меня поглядывая.

— Что ты ей сказала?

— Что ты милый и…

— Нет, — он отмахнулся. – Когда она спросила, рассказала ли ты мне о своем отце.

— О, — я прикусила губу. – Я соврала. Сказала, что ничего не говорила.

Это его удивило.

— Она бы разозлилась?

— Не знаю,— я заправила волосы за ухо и заметила, что он проследил за моими пальцами. – Вряд ли? – я посмотрела на него и сжалась. – Но я подумала и поняла, что это было бы эгоистично, понимаешь? Хотя с одной стороны мне хочется узнать все прелести жизни дочери Яна Батлера.

— Почему ты думаешь, что это будет эгоистично? Все на твоем месте хотели бы узнать, как живется иначе.

— Думаю, дело в том, что та жизнь навредила моей маме, а я ищу повод туда вернуться.

— Навредила ли ей та жизнь? – спросил он. – Или ей не повезло с браком? – он провел пальцами по траве. – У Роберты первый муж был ужасным. Она рано забеременела, а он ей изменял. После этого Роберта изменилась, а потом переехала на ферму и влюбилась в Лютера, где они стали одними из важных жителей. Все полагаются на них, просят совета, хотят познать их мудрость. Она не встретила бы Лютера, если бы не испытала тот ужас, и я знаю, что она не намекает мне на брак, потому что у самой ничего не вышло. Вряд ли твоя мама заставила бы тебя чего-то избегать только потому, что у нее самой не получилось.

Я видела в нем рассказчика, писателя биографий. Он даже не знал мою маму, но уловил насчет нее правду: она никогда не запретила бы мне поехать в ЛА, если бы я этого сильно захотела.

Думая об этой мечте – выйти на солнце и присвоить наследие – что-то внутри меня загорелось. И когда Сэм поймал мой взгляд, я поняла, что он тоже это заметил.

Глава 4

На шестой день мы ходили на смену караула у Букингемского дворца. Толпа была большой, и мы жались друг к другу, подыскивая место, откуда будет лучше видно происходящее за позолоченной оградой. Близость Сэма меня пьянила. Я и не думала, что желание могло так кружить голову, и казалось, что Сэм принадлежал мне безо всяких доказательств и истории.

В давке Сэм подхватил мизинцем мой палец. Я была рыбкой, пойманной им на крючок. Дрожь, прокатившаяся по моей руке, вниз по телу и между ног, казалась чуть ли не преступной.

Сэм посмотрел на меня, улыбнулся и подмигнул.

— Не забудь сказать маме, что я талантлив во всем, — тихо сказал он.

Думаю, он прекрасно понимал, что делал. Хорошо это или плохо, но ему нравилось меня смущать.

На восьмой день мы позволили бабушке и Лютеру занять последние свободные места в практически полностью забитом поезде. Сэм настоял, чтобы я встала у вертикального поручня в конце вагона, а сам встал за мной и мог легко дотянуться до поручня сверху. Спустя пару минут тряски я поняла, что Сэм выбрал это место не случайно: он хотел защитить меня от стоявшей за ним компании хулиганов. Он был так близко, что я ощущала жар его тела. Сэм прижимался грудью к моей спине, задевал при тряске, пока поезд мчался по извилистым путям метро. Я смущалась, пылала, когда мы добрались до станции Вестминстер, была напряжена от ранее неизвестной мне боли.

Сэм понимающе улыбался, когда мы расставались у лифта, тихо сказал мне, что увидимся позже.

В девять я заметила Сэма, сидящего на траве лицом к выходу. Сад был пустым, как обычно. Я по-новому обрадовалась этому месту: да, вид был красивым, но окружающие достопримечательности неподалеку отлично отвлекали толпы народа, и никто нам здесь не мешал.

Сэм улыбался, пока я шла ему навстречу от задней двери отеля. Сэм вытянул перед собой ноги и откинулся на ладони. За прошедшие два дня, казалось, все изменилось, мы перешли от просто знакомых к новому близкому знакомству. Мне все еще было неловко. Я заигрывала не так легко, как Сэм, ощущала себя юной и неопытной, постоянно следила за своими словами. Это волновало и утомляло.

Едва я села, он сказал:

— Ты потрясающая. Ты об этом знаешь?

Он не отводил взгляд и не смягчил момент шуткой, и мне захотелось опустить голову и сделать вид, что я завязываю кеды или делаю что-нибудь пустяковое и застенчивое. Мне такого еще не говорили, а Сэм почти проурчал слова.

Я посмотрела на него и улыбнулась, и от выражения на его лице сердце забилось быстрее.

— Спасибо.

Он провел пальцем под своей губой, размышляя над чем-то.

— Мне понравилось ездить с тобой в поезде

— Так это ты стоял за моей спиной? – с самым невозмутимым видом произнесла я.

Сэм расхохотался.

— Ладно, — он лукаво усмехнулся и щелкнул пальцами. – Ложись. Сегодня самая ясная ночь из всех предыдущих.

Я опустилась на траву, его требование «лечь» так и крутилось в голове. Сэм на удивление устроился рядом, но вытянулся всем телом в противоположную сторону. Мы были похожи на готовый к взлету пропеллер.

Он указал на ярко сияющий над головами Юпитер и сказал:

— Раньше я хотел стать астронавтом.

— Как и Шарли, — ответила я. – Она сделала ракету из коробки от холодильника и все еще хранит ее, после моего переезда в город в четвертом классе.

— Расскажи о ней больше.

Мне казался странно далеким тот мир, где я жила, потому что уже успела привязаться к новому стилю жизни с Сэмом.

— Она моя лучшая подруга.

— Угу, — он хмыкнул. – Шарли – бунтарское имя для девушки.

— Да? – я повернула голову и вспомнила, как близко был Сэм, а наши лица лежали практически вплотную. Я видела его размыто, но все равно было заметно, что он улыбался. Мы одновременно повернулись к небу.

– Оно ей идеально подходит, — сказала я. – Шарли – лучшая. Ее мама – бывшая модель. Она невероятно красивая, но почти вся ее жизнь сосредоточена на сохранении красоты, что сложно поддерживать, потому что в нашем городке нет спортзалов, спа и пластических хирургов. Ее семья живет на холме в большом особняке. Ни один дом в районе на него не походит. Этот особняк очень похож на фотографию дома на лыжном курорте в Альпах, с покатыми крышами и большими окнами.

— Угу, — угукнул Сэм, его голос урчанием доносился из груди.

— Пару лет назад ее папа не вернулся из деловой поездки в родной Китай. Оказалось, ее родители так и не поженились, поэтому теперь Шарли живет только с мамой.

Боковым зрением я заметила, как Сэм поднял руки и протер лицо.

— Ого.

— В прошлом году Шарли очень бурно это переживала, но сейчас немного остыла. Мне кажется, немного бунтарства будет в ней всегда. Шарли чудесная. Тебе бы она понравилась.

Этого описания Шарли достаточно? Ее безумный стиль, выделяющийся в маленьком городке так же сильно, как и азиатская внешность. Ее любовь к бродячим собакам и лоткам с лимонадом, которые она организовывала, чтобы собрать деньги для бездомных детей. Я начала презирать версию собственной жизни по указке. Я ни разу никого до конца не впускала в свою жизнь. Мне хотелось объединить свои мысли с Сэмом и просто перезагрузить, чтобы они стали одним целым.

Сэм заерзал, и я представила, как он закинул одну ногу на другую.