Святочный сон (СИ) - Тартынская Ольга (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Внимание Амалии перенеслось на происходящее в зале. Наташа уже не спала, она с любопытством следила за действом и положительно ничего не помнила. Теперь Митенька Волынцев подвергался магнетизированию. Он спал в креслах, неловко закинув голову, а Турчанинов делал пассы. Митенька бормотал:
- Докторское все исполнять. Поставить горчишник на левую икру. Нет! - встрепенулся он во сне. - Я не могу дать удовлетворительных ответов на счет здоровья других: я болен сам.
По залу пронеслись испуганные возгласы. Митенька сомнамбулически продолжал:
- Мне должно пустить кровь из ноги.
- Из которой же именно ноги? - спросил Турчанинов.
- Все равно.
Магнетизер готовился уже дунуть и прекратить сон, как Митенька закричал:
- Нет!
Зал вновь испуганно вскрикнул. Турчанинов спокойно спросил:
- Что еще?
- Не все равно! Надобно пустить из правой ноги!
Турчанинов дунул, и Митенька проснулся. Он озирался вокруг с недоверчивой улыбкой. Он тоже ничего не помнил. Митеньку сменила дородная дама, желающая узнать, чем лечить ее дочь. Однако сколько ни делал пассы магнетизер, дама все не засыпала. Она, как и Наташа, жадно хватала Турчанинова за руки, словно высасывая из пальцев магнетические силы. При этом говорила вслух:
- Я чувствую тепло, о, как горячо! Еще, еще!
Митенька вдруг вскрикнул:
- Смотрите, Наташа уснула опять!
Магнетизер обратился к сомнамбуле:
- Вы знаете дочь этой дамы?
Наташа помедлила и ответила:
- Не знаю, но я вижу ее.
- Вы видите эту особу как будто в фантасмагории?
- Нет, я вижу ее вовсе как наяву. Вот она, здесь. Вот она!
Наташа протянула руку и указала напротив себя. Амалия поежилась от неприятного чувства. Верно, многим в зале стало жутко в этот момент. Магнетизер велел Наташе описать девушку, та монотонно заговорила:
- Она в белом платье, с красной шалью. В руках держит корзину с двумя голубками. Верно, она невеста и скоро выйдет замуж. Вот она улыбается и смотрит на меня. Девушку надобно жалеть. Ей мешают старухи.
Дородная дама дернулась, но ничего не произнесла. Она впилась взглядом в Наташу и ловила каждое слово. Та продолжала вещать:
- Время не ждет. Девице необходим магнетизм. Теперь самый лучший момент для магнетического действия. Прописанные лекарства при магнетизме превосходны.
Амалия тихо поднялась со своего стула и покинула залу. Надобно обдумать, как использовать Турчанинова для себя. Если должным образом направить его силы, то можно многое достичь. А пока следует уговорить его остаться в ее доме.
- Как вам пришло в голову поехать на этот вечер? - возмущалась Соня на следующий день за утренним чаем. - Шарлатан, должно быть, опасен, коль скоро владеет такими способностями! Володя, это непростительное легкомыслие!
Владимир покаянно кивал головой:
- Да уж мы свое получили. Теперь всюду только и разговоров будет, что о нашем уходе из концерта. Амалия скандализована, она нам не простит эту выходку.
Сашенька всплеснула руками:
- А что прикажите делать? На посмешище меня выставили, я едва не лишилась чувств от позора! Кто дал ему право так обращаться со мной?
Владимир рассуждал:
- Но ведь вся знать собралась смотреть на этого проходимца! И кто мог предположить, что он возьмется за нас? Эта девица нам вовсе незнакома. Как он это делает? Верно, подучил. Хотя что-то в этом есть... Животный магнетизм, Меснер...
Он задумался.
Разговор шел по-русски, но Соне показалось, что Дюваль внимательно слушает, о чем беседуют за столом. Она набралась храбрости, чтобы пристально вглядеться в его лицо. Француз ответил ей невинным, чистым взглядом и еще посмел глупо улыбнуться. Соня обратила внимание, что с его пальца исчез дорогой перстень. Ага, это неспроста.
Однако, кажется, она покраснела, так не годится! Скоро все в доме догадаются о том, что происходит в ее душе. И без того Сашенька посмеивается над попытками Сони похорошеть. Давеча накладывала на лицо сырое мясо, чтобы выбелить кожу, да напугала Сашеньку до смерти. Та зашла, чтобы поболтать перед сном и взять томик Стендаля. Дама посоветовала Соне тереть лицо свежим огурцом, да где его взять-то зимой? Еще лед хорошо или снежные компрессы. Даша приносит сок от квашеной капусты, и Соня смягчает им кожу на руках.
Все усилия впустую, Дюваль смотрит лишь в сторону Сашеньки. Худо. Соня всячески уговаривала себя, что она огорчается вовсе не из-за равнодушия молодого человека к ее скромной персоне. Отвлекающий маневр не удался, вот что худо. Однако нельзя терять бдительности.
И только оставшись наедине с журналом, Соня была вполне искренна, не замечая этого. "Журнал наблюдений" сделался ее единственным поверенным.
- Соня, нынче господин Бодри не придет, - прервала ее размышления Сашенька. - Вы могли бы с месье Дювалем свозить детей на каток.
Соня встрепенулась и невольно взглянула на француза, как он примет это предложение. Дюваль почтительно кивнул, а дети радостно переглянулись. Владимир после чая отправлялся в присутствие. Теперь он всякий день уходил на службу, а вечер проводил в клубе или за чтением у себя в кабинете. Сашенька заметно грустила и чаще бывала с детьми. Это она уговорила мужа съездить на вечер к Амалии, и теперь ей было неловко. Соня понимала, что Сашеньке тоже хочется на каток, но при муже она не решается об этом сказать. Она скорее просидит дома одна-одинешенька, чем даст повод к ревности Владимира.
Верно, следовало предложить даме ехать с ними, но Соня этого не сделала. Она убедила себя, что для спокойствия кузена можно пойти на некоторые жертвы. Однако в голове ее тотчас возникла коварная мысль: "Устраняешь сильную соперницу? Мечтаешь побыть с ним без Сашеньки, которая притягивает к себе его внимание?" Соня даже покраснела от стыда за себя. Она взглянула на печальную родственницу и собралась было произнести: "Ты непременно едешь с нами!", как Владимир поднялся и вышел. Ему пора было в присутствие. Сашенька поспешила за мужем. Дюваль проследил ее взглядом, в котором Соня прочла затаенную страсть.
"Нет, голубчик, тебя надобно держать подальше от бедняжки!" - утвердилась, наконец, Соня.
- Господин Дюваль, вы готовы отправиться на катанье? - обратилась она к французу.
- С удовольствием! - коротко ответил учитель и вытер рот салфеткой.
Дети с уходом родителей оживились, пересмеивались, а Миша высокомерно поглядывал на девочек. Он уже гордился своим учителем и задирал нос перед сестрицами. С Дювалем они занимались исключительно мужскими делами: гимнастикой, обливаниями, фехтованием, верховой ездой в манеже и прочее. Все остальные предметы так и остались на совести Сони. Впрочем, она была рада этому: любимец еще нуждался в ней.
Велели подать лошадей. Сборы были скорые, и вот они понеслись в санях к Пресненским прудам. Дюваль сел на козлы возле кучера, Соня с детьми завалилась на шубы. Девочки визжали и смеялись. Миша силился казаться взрослым, но не выдерживал восторга и тоже принимался визжать.
На пруду царило веселье, несмотря на Рождественский пост. Здесь катались студенты, барышни, молодые светские господа, дети с няньками и гувернантками. Соня и Дюваль помогли девочкам навязать коньки к башмакам. Миша справился сам.
- А ты, Соня? - спросил он тетушку.
Она с сомнением посмотрела на Дюваля. Тот понял ее взгляд как призыв к помощи. Он опустился на одно колено, взял в руки коньки и ожидающе замер. Соне поневоле пришлось принять его деликатную помощь, она выставила свою небольшую ножку, обутую в поношенный башмачок. Молодая женщина могла поклясться, что Дюваль на сей раз взглянул на нее с любопытством.
Покуда они веселились, крутили пируэты, падали, вставали, хохотали до изнеможения, француз прохаживался возле саней. Но однажды, поправляя Кате конек, Соня глянула в его сторону и вздрогнула. Дюваль непринужденно беседовал с каким-то кавалергардом, который высунулся из своего экипажа. Что общего у гувернера-француза с русским офицером? В душу Сони вновь проникла тревога. Кто он, этот человек, живущий в их доме? Она до сих пор ничего не узнала о нем. Впору задать вопрос в лоб: "Кто вы, Дюваль?" И что? Он опять покажет рекомендательные письма и бумаги. Однако Соня была готова биться об заклад, что он не тот, за кого себя выдает.
