Между четвертым и пятым (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
Позвонил Егор. Он был чем-то взбудоражен.
— Инна, смотрела новости?! — спросил он.
— А что там?
Опять криминал? Нет уж, смотреть не будет, иначе молоко пропадет.
— Срочно включай, — велел брат. — Там такое…
Оказывается, в день смерти Михая его отец напился и свалился с лестницы. Да так, что шею себе сломал. Все скорбят, все помнят, полиция склоняется к тому, что это был несчастный случай. По делу убийства Михая Морошану все еще ведется следствие. Преступление не раскрыто.
Инна перезвонила Егору.
— Думаешь, сам? Или помог кто? — напрямую спросила она.
— Да ничего я не думаю, — с досадой ответил брат. — Просто факт. Короче, конец этой семейке.
Инна иногда думала, ведь отец у Михая в целом положительный. Откуда же у сына такие замашки? Или депутат просто хорошо замаскировался. Теперь она уже никогда этого не узнает.
Странное дело, но взгляд, который ее постоянно преследовал, с этого дня пропал. Стало спокойно и легко.
И вот мы уже пытаемся вставать раньше времени, пошатываясь и хватаясь то за стены, то за руку мамы. Алька растет. Время бежит… И еще подходит роковой срок. Инна отметила на календаре дату и попросила Егора отвезти ее на кладбище.
— На мороз ребенка тащишь, — сказал Егор. — Может, не надо? За городом еще холоднее.
— Надо.
— Ты же знаешь, в машине у Макса нет детского кресла, — попытался найти еще одну отговорку брат.
— Ей пока не нужно. Ну, пожалуйста!
Коляску она не стала брать. Только слинг, как у африканки. Алька, одетая в комбинезончик, укутанная в шарф и примотанная к матери, сопела на груди и не подозревала, что они едут к папе.
Ехали с трудом, буксуя каждые пять минут.
— Все замело, — сказал вдруг Егор.
— Не почистили еще, — откликнулась сестра, думая о своем.
Однако новое адвокатское авто не подвело. Добрались!!!
Перед поездкой она купила цветы, белые розы, восемь штук. Не зная, какие любил и любил ли вообще Сергей, выбрала сама, на свой вкус. Лилии ей никогда не нравились, как и хризантемы. Удивительно, но одна роза по пути сломалась, венчик отвалился. Так что семь, как для живого.
Еще взяли водки и черного хлеба. Помянул Егор, а она так, смотрела. Кормит ребенка, нельзя. Да и не любила она спиртное. Но раз положено — надо. Граненый стакан, накрытый куском хлеба, стоял на земле. Рядом блины, которые она заранее нажарила.
— Ты меня подожди у входа, хорошо?
— Ладно, — сказал брат в ответ и ушел.
Инна стояла на ветру у одинокого обелиска с портретом и ждала. Чего? Может, знака? Думала, душа все видит с небес? Или он туда не попал, столько всего наворотил за всю жизнь.
Кто-то подошел и остановился рядом, не доходя до нее. Мужчина пришел навестить могилку по соседству. Наверное, к матери собрался: Инна видела женский портрет на керамическом медальоне.
— Знаешь, а дочка на тебя очень похожа, — сказала она, обращаясь к покойнику. — Глаза твои. Красавица будет.
Слезы потекли по лицу. Алька гукнула, намекая, что ей холодно и хватит гулять. Пора кормить. Мама поцеловала девочку в лобик чуть ниже вязаной шапочки и поправила шарф, закрыв личико почти целиком. Не простудить бы.
— Видишь, какая? — сквозь слезы улыбнулась Инна. — Вся в тебя. Командует уже. Аля, познакомься. Это Сергей, папа твой. Ты… не мерзни там. Мы тебя помним.
Что еще сказать? Слов больше не было. Все уже сказано. Осталось только исчезающее тепло и светлая печаль. Инна постояла еще немного и пошла прочь. Проходя мимо другого посетителя, чуть с ним не столкнулась, но он вовремя посторонился. Она извинилась не глядя. Все заволокло слезами.
Она торопилась к брату. В машине можно было спокойно, без помех и посторонних взглядов покормить ребенка.
Ночью Инна захотела пить. Она встала и пошла в ванну. Алька даже не проснулась, так крепко спала в своей кроватке. Молодая женщина не стала включать верхний свет. Хватало света фонарей с улицы.
Вдруг в полумраке она увидела движение, и внутри все похолодело. Кто-то пробрался в квартиру!!! Инна метнулась прочь, думая только о дочери. Незнакомец оказался быстрее. Он прижал ее к стене и сказал:
— Не бойся. Ну, что ты?
Она замерла, неверящим взглядом уставившись на знакомый силуэт. Глаза во тьме были те же самые, что она помнила. Темные вишни.
— Ты?!
— Я. Напугал, да? Извини.
— Ты жив?!
Сердце зашлось в бешеном ритме.
— Думаешь, нет? — он поцеловал ее, и она поняла, что это точно не призрак.
Она сейчас от радости умрет. Он тут, он здесь! Целый и невредимый. Целует и обнимает ее, как прежде. Кого же тогда похоронили в закрытом гробу? Почему Сергей не появлялся? Господи, она так переживала, мучилась, чуть не похоронила себя заживо!!! А он!
— А ты… ты…
— Я, я, — рассмеялся он.
Свинья он, самая настоящая. Так с ней поступил.
— Ах, ты!
Инна стукнула мужчину по груди, замотала головой, заколотила кулачками за все хорошее, а он не уворачивался, только смеялся и терся щекой о ее щеку, целовал в неуловимые губы.
— Хватит.
— Я чуть не умерла.
Сергей включил свет, и она ахнула. Это был он — и не он. Лицо другое. Нос стал длиннее и тоньше, скулы выступали сильнее, разрез глаз изменился. Губы… губы остались прежними. Если бы ей показали фото, она бы не признала. Что он с собой сотворил? Как же это? Инна была растеряна и испугана. Перед ней стоял незнакомец. Ну, почти.
— Не смотри на меня так, — раздраженно сказал мужчина. — Это пластика. Я был ранен. Восстанавливали долго. Вообще-то это мое настоящее лицо.
Инна сделала мысленную зарубку — спросить, почему именно это «настоящее». Получается, то было фальшивое?
— Я поняла. Пластика.
Собаки высыпали в коридор знакомиться.
— Вуф! — сказала Лора и доброжелательно завиляла хвостом.
Уж она-то сразу признала Вожака. Запах был знакомый. «Девочки» тоже подошли обнюхать незнакомца.
— Инна, что за караван-сарай? — спросил Серый. — В однокомнатной.
— Куда деваться? — закатила она глаза. — Хором нет.
Куда деваться — вопрос решенный. Он заберет ее в гости вместе с ребенком и собаками. Навсегда. Только она пока об этом не знает.
— Чаю нальешь? Или опять только кофе остался?
— Налью, налью, — проворчала Инна. — Теперь только чай. Кофе нам нельзя.
— Почему? А… — тут же сообразил он. — Покажешь?
Голос дрогнул. Они стояли у кроватки и смотрели. Отец осторожно тронул щечку дочери. Сопит, даже не проснулась.
— Я тебя вчера видел, — признался Сергей. — Извини, что не подошел. Не то место, не то время. Могли следить.
— Кто? — почти беззвучно спросила она, глядя на него во все глаза.
— Да мало ли? Привычка.
Серый подумал, что теперь в общем-то и некому следить. Серов «умер», и особисты убрали наружное наблюдение. За год ничего. А с Морошану-старшим и его подонками он разобрался сам. Тот был уверен, что расправился с Серовым. Это он «заказал» взрыв. Только погиб ни в чем не повинный человек, которого потом выдали за Серова.
Казнь Инны, погубившей любимого сына, депутат решил приурочить к годовщине его гибели. Но Серый успел раньше. Несчастный случай? Для них счастливый. Почерк пора менять. Не отстрелом же заниматься? На эту мразь даже пули жалко.
Заказчика и исполнителя покушения нашли не сразу. А как нашли, все медлили. Иванченко решил перед этим выжать из депутата все, что можно. Теперь все кончено.
— Чай, — поставила Инна перед ним чайную пару. — Есть еще сладости. И вареная курица, я могу сделать полезный бутерброд.
— Давай, — кивнул мужчина.
Рука, державшая чашку, все та же. Она помнит каждую черточку, форму ногтей, каждый волосок на запястье! Поставила мед, положила рядом конфеты. Сделала пару бутербродов. Он ест, а она смотрит и подмечает детали, сравнивая «до» и «после». Все жесты и движения знакомые. А, главное, голос. Его голос. Это не подделать. Лицо изменилось, но это прежний Сергей. Сразу стало спокойнее и легче на душе.
