Игра с огнем - Джейн Анна (лучшие книги онлайн TXT) 📗
Последнее, что хорошо слышала Лида, был знакомый голос, в котором чувствовалось жесткое веселье:
– Нехило он ему зарядил. Совсем нехило.
– А кто это? – На место Лиды уселась светловолосая девушка, которая сначала вдруг напомнила ей Машку Бурундукову, и она даже прищурилась, потому что подумала отстраненно, что это ее подружка. Но нет, девушка лишь была похожа на Машу: ростом, фигурой с несколько широковатыми плечами, тонкой талией и узкими бедрами и светлыми прямыми волосами до плеч.
– Тот, к кому мы пришли. Представляю, как он злится. – И парень, который показался Лиде знакомым, очень знакомым, расхохотался. Охранник уносил ее прочь, рядом семенила Лена, довольная, как злая ведьма из пряничного домика, заманившая к себе детишек, а черноволосая девушка все вглядывалась в знакомую фигуру и прическу – парень стоял к ней спиной. Но вот он повернулся, и во вспышке прожектора Лида тут же узнала в нем Никиту Кларского.
И он здесь… Все веселятся.
Через несколько минут она уже была в шикарном кабинете Петра Смерчинского, который располагался над одним из танцполов – самым большим, «Адом», и имел стеклянную стену, через которую можно было наблюдать за всем, что творится в этом зале.
Лида сидела на диване, чувствуя, как раскалывается ее голова, не слушая щебетания Ленки, из любопытства трогающей то шикарные картины, украшающие стены, то стол из дуба, то вещи, на нем лежавшие. Она, понимала, что проблемы-перья попав вверх, туда, к картине с ангелами, падают на нее обратно. Лицо Жени стояло перед ее глазами, и она с трудом закрыла их. И сразу же попала в странное состояние то ли сна, то ли транса, то ли покоя. В кабинете было тихо – музыка не доносилась сюда – он был звукоизолирован, и тишина давила на уши Лиды со всей своей подавляющей силой.
Какая она дура. Пила… ничего не помнила… веселилась… встретила его здесь… встретила кого-то еще… в голове гремит гром…
– Ты в порядке? – вновь нарушил тишину голос довольной Лены.
– Да… Почти.
– Слушай, а он реально твой парень? Я в шоке! И ты скрывала, что хозяин «Алигьери» – твой мальчик! Я в тройном шоке! Ну ты и вероломная женщина! Теперь твоя прямая обязанность – познакомить старую подружку с каким-нибудь его богатеньким дружком и обустроить ей, то есть мне, личную жизнь. Мой нынешний чувак дает мне мало денег.
Лида молчала. Ее полет заканчивался.
Зачем она сюда пошла?! Опозориться перед бывшим и этим парнем из фиолетовой машины?
Лучше забыться… Жаль, что действие «Феи» не вечно.
Петр вернулся через минут двадцать, в сопровождении пары охранников, уже без пиджака, в рубашке с закатанными рукавами, потирая отбитые костяшки левой руки – он был левшой, поэтому и бил левой рукой. Бил хорошо, с силой, вымещая всю свою злость и нервное напряжение. Психологи говорили, что свою агрессию и недовольство можно выместить на подушке, а Петр вместо подушки использовал человека. Только что его парни там, в подвале, держали обнаглевшего скота, пытающегося вырваться, а он его бил, ничуть не переживая, что их много, а противник – один. Петру было все равно. Главное, он добился своей цели: хорошенько врезал недоумку, оскорбившему его. И заодно его другу – но уже не сильно. А потом велел выставить этих двоих вон из «Алигьери» и проследить, чтобы их никогда сюда не пускали. Он видел, как около стоянки девчонка этого умника кричала, что нужно вызвать «скорую», а тот успокаивал ее и друзей и говорил, что все хорошо. Этот излишне смелый тип не будет вызывать ментов и не будет никуда жаловаться. Его хорошенько припугнули.
Петр вновь взглянул на свои ободранные костяшки и довольно улыбнулся, поправив очки. Да, многие моральные принципы были далеки от этого славного представителя семьи Смерчинских. Зато он здорово набил морду полудурку, посмевшему что-то сказать ему, Петру. И удовлетворил собственную злость вкупе с мстительностью. Теперь хотел заняться Лидой. Кажется, она очень мила.
– Пошла вон, – кинул он злой взгляд на обрадовавшуюся было Ленку, усевшуюся прямо на ручку одного из бархатных, кофейного цвета кресел и вновь закинувшую ногу на ногу, так, чтобы разрез ее юбки был хорошо виден молодому человеку.
– Что? Но я…
– Вон, я сказал, – даже не взглянул на нее Петр и, видя, что побледневшая Ленка не двигается, кинул охране: – Уберите ее. Кто ее впустил? Ты? Я что, не ясно дал понять, чтобы ты препроводил в мой кабинет только ее? – теперь он кивнул на ни на что не реагирующую Лиду.
– Ясно, Петр Андреевич, – отозвался растерянно секьюрити, – но она сказала, что подруга вашей девушки.
Смерчинский хлопнул ладонью по столу. Они что, все поголовно тут дегенераты? Действительно приняли эту высокую начинающую алкоголичку за его девушку?
– Она сказала? Она тебе платит? Нет? Ну, тогда и убери ее. Раз она ее подруга, а не твой босс. – Синие недобрые глаза парня вновь посмотрели на Лиду, полулежащую на мягком диване, – препроводите ее в приятное место. В кальянную. Или куда-нибудь еще. Проваливайте! Все вон.
Да, его характер был не самым сахарным. Хотя иногда молодой человек в дорогих очках был очень вежливым и казался даже интеллигентным.
Лену выпроводили. Она, зло оглянувшись на одноклассницу, покинула шикарный кабинет. А Петр медленным шагом подошел к Лиде, прикидывая в уме, что ему с ней сделать. Сел рядом с ней, внимательно посмотрел в лицо с закрытыми глазами, на шею, обнаженные плечи, опустил взгляд ниже, неизвестно почему хмыкнул. Изучив Лидию вдоволь, он осторожно взял ее за подбородок и повернул неподвижное бледное лицо к себе. Ему понравился изгиб ее губ, и парень, улыбнувшись, провел по ним указательным пальцем, едва касаясь. Красноватые непонятно от чего глаза с темно-коричневыми радужками распахнулись и уставились на молодого человека.
– Еще раз привет, Лида, – без особенной доброты улыбнулся Петр ей. Он наклонился еще ниже и, прищурившись, глядел в ее усталые глаза, уже собираясь поцеловать, точно зная, что не остановится, даже если она будет вырываться. Наклонился еще ниже. И еще. Он уже прикидывал, как поудобнее заломить ей руки при необходимости, как девушка вдруг подняла ладонь и, коснувшись его щеки пальцами, на которой еще виднелась плохо стертая кровь, произнесла тихо-тихо:
– Больно?
Он остановился и замер. Не от звуков ее голоса и не от ее неожиданно нежного жеста, а от того, что она, правда, беспокоилась за него. Ложь Петр умел чувствовать на расстоянии, впрочем, как и искренность. Так сказать, фамильная психологическая черта Смерчинских.
– Тебе больно? – опять спросила Лида и добавила: – Мне тоже. У меня очень болит сердце.
Он молчал и больше ничего не делал, просто смотрел на девушку, как на привидение, и все. А она печально глядела на него, не убирая руки с его щеки.
– Сердце? – недоверчиво спросил он, не сразу поняв переносный смысл фразы. От алкоголя плохо стало? И что теперь с ней делать-то?
– Ты красивый, – вдруг шепотом сказала Лида. – И спасибо, что помог.
Планы того, как поудобнее заломить руки девушки, отъехали в сторону, и теперь на лбу парня субтитрами бежали строки: «Вот черт! Что за чушь? Что с ней?»
– Не за что, Лида, – в который раз дико смеясь сам над собой, Петр очень медленно и аккуратно коснулся губами ее виска и прикрыл глаза. – Ты в порядке?
– Не совсем… Спасибо, правда, спасибо. – Она тут же отстранилась от парня.
– Тихо, тихо, – теперь ему захотелось поцеловать ее щеку или провести губами по скуле. – Тихо, Лида, не говори ничего.
Девушка только тяжело вздохнула и успела шепнуть:
– Ты хороший.
Два простых слова стали ее спасательным кругом. Часто никто не придает им значения, но порой слова ранят сильнее клинка, или же спасают эффективней, чем лекарства.
Он не стал ничего делать.
– Я-а-а? Ну, может быть, – пожал плечами Петр, не понимая, куда делась решимость от его прежних намерений. – Иногда. Почему тебе больно? Этот парень, он что-то сделал тебе?
– Подарил вилку, – не разжимая губ, улыбнулась Лида. В голове ее все кружилось.
