Долина кукол - Сьюзанн Жаклин (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗

– Как это «просто Нили»?

– Этель Агнесс О’Нил, которой приходилось делать всю грязную работу, стирать за собой белье и добиваться всего самой. А за Нили О’Хара все делали другие. Она внушала к себе уважение. Так и должно быть, если ты настоящий талант, чтобы ты могла всецело сосредоточиться только на своей работе. Вот почему я и потеряла голос: не могла совмещать и то, и другое.

– Но ведь Этель Агнесс О’Нил, очевидно, совмещала и то, и другое, – сказал он.

– Конечно. В семнадцать лет ты можешь делать все – тебе нечего терять. Начинаешь с нуля, поэтому можешь браться за что угодно. Сейчас мне тридцать два. Последнее время я не работала, но я нечто вроде живой легенды. Я не могу рисковать своей репутацией. Вот почему я действительно не смогла сниматься в этой голливудской картине. Контракт был заключен только на одну картину – за моей спиной не стояла никакая студия, которая заботилась бы о моем будущем и опекала бы меня. Они хотели просто использовать меня, быстро заработать деньги на моем имени. Я понимала, что картина паршивая, и они тоже это понимали, но рассчитывали, что она принесет доход. Поэтому я и потеряла голос – по-настоящему потеряла. Мне это доктор Мэссинджер объяснил. Но на студии объявили, что на меня нельзя положиться и что со мной невозможно работать.

– Но ведь вы, по-моему, сказали, что студия символизировала для вас образ большой заботливой матери? Она вздохнула.

– Все это в прошлом. Телевидение все изменило. Даже Шеф сейчас – всего лишь перепуганный старичок, которому приходится отчитываться перед акционерами за каждый свой шаг. Я слышала, они пытаются избавиться от него. Все изменилось.

– Тогда и вам тоже нужно измениться, вырасти.

– Может быть, – согласилась Нили. – Но это не значит, что я должна дрожать за свою шкуру. Я – звезда. И должна вести себя как звезда, что бы ни случилось.

Он проводил ее до двери.

– Продолжим завтра.

– Когда я смогу увидеться с Анной?

– Через две недели.

Две недели!

Нили вернулась в комнату отдыха. Она спрятала шесть сигарет в коробку с бумагой для писем, а пачку вернула медсестре. Правда, спичек нет, но она что-нибудь придумает.

Было время отдыха. Женщины писали письма, играли в карты. Затем наступило время для курения, и каждая из них, казалось, курила непрерывно, одну сигарету за другой. Нили написала Анне длинное, полное отчаяния письмо, в котором описала все происшедшее с нею, а в конце настоятельно потребовала немедленно вызволить ее отсюда. Сложив листки, она засунула их в конверт и начала было заклеивать его. К ней подошла медсестра с карточкой «Мисс Уэстон» на груди.

– Не запечатывайте, – предупредила она. – Просто напишите фамилию вашего врача в углу, где должна быть марка. Он прочтет письмо и, если одобрит содержание, то отправит его.

У Нили отвисла челюсть.

– Вы хотите сказать, что доктор Сил будет читать все, что я напишу?

– Такое у нас правило.

– Но так же нельзя. Должно же у человека быть хоть что-то личное.

– Это делается в интересах пациента, – мягко пояснила мисс Уэстон.

– «В интересах пациента»! Точнее, в интересах этой паршивой психушки!

– Нет, мисс О’Хара. Очень часто пациентка находится в состоянии депрессии и переносит свое враждебное отношение на того, кого она любит. Ну, скажем женщину поместил сюда ее муж. Она всегда была ему преданной и верной женой, но, находясь здесь, она испытывает галлюцинации и пишет мужу, что ненавидит его, что была ему неверна, и даже называет его друзей, которые, якобы, были ее любовниками. Все это не правда, но мужу-то откуда знать? Вот почему врач прочитывает письмо, прежде чем оно будет отправлено.

Мисс Уэстон улыбнулась, увидев, как Нили зажала письмо в руке.

– Послушайте, если вы написали, что вам здесь все ненавистно или даже обидные слова в адрес доктора Сила, не волнуйтесь. Он все поймет, и письмо будет отправлено. Единственное, чего он хочет, – защитить ваши же интересы. Вот для этого и установлено такое правило.

Нили протянула ей письмо. Значит, доктор Сил прочтет, что он, по ее мнению, похож на баклажан. Ну и поделом ему со всеми его правилами! Она обхватила голову. Господи, ей необходимо вырваться отсюда! Мэри Джейн тронула ее за плечо и посоветовала:

– Не сиди так. А то напишут, что ты впадаешь в депрессию.

Нили горько расхохоталась.

– И не смейся так, – предупредила ее Мэри Джейн. – Это похоже на истерику. Если смеешься, смейся нормально. И не уходи в себя. А то напишут, что ты нелюдимая и замкнутая, ни с кем не общаешься…

– Да полно тебе! – воскликнула Нили. – Видит бог, это ух чересчур.

– Но это правда. Почему, думаешь, они держат по шесть медсестер всего на двадцать пациентов? Мы всегда находимся под постоянным наблюдением. Два раза в неделю старшие сестры идут к врачам и все о тебе докладывают. Здесь все докладывают – и преподаватель трудотерапии и спортивный тренер… У тебя уже есть две плохие пометки: дулась в спортзале и отказалась что-либо делать в отделении трудотерапии, не хотела лепить маленькие керамические пепельницы. Ты должна всегда помнить:

«Старший Брат присутствует повсюду, он постоянно следит за тобой» [66]. Понимаешь?

Когда днем они опять пришли в отделение трудотерапии, Нили принялась мастерить коробочку для сигарет. «Буду всем показывать ее и говорить, что она обошлась мне в полторы тысячи долларов», – решила про себя Нили. Она яростно полировала деревянные поверхности шкатулки в надежде, что преподавательница наблюдает за ней.

В пять часов всех повели в массажную – массах, обычный душ, душ Шарко. Все это могло бы быть приятно, однако она ненавидела каждую минуту, вынужденно проведенную здесь. Она завидовала женщинам, которые вели себя так, словно находились в летнем лагере отдыха, испытывая удовольствие от всего этого. Возможно, для некоторых из них это и было спасительным прибежищем от скучной и монотонной жизни, но для нее это был отнюдь не праздник. Страшно болит спина, трясутся руки. Если она в ближайшее время не примет «куколку», она снова закричит. К горлу подкатывала тошнота. Болеть и показывать, что у тебя рвота, нельзя – за это будет плохая пометка. Она стиснула зубы, потом, не выдержав, бросилась в туалет, ее вырвало. Вернувшись, она встала под душ Шарко. О’кей, она будет прикидываться… пока не приедет Анна. А потом убедит Анну, что чувствует себя прекрасно. Ей обязательно нужно выйти отсюда через тридцать дней.

Боже да ведь за целый год в этой шараге с бадминтоном и всеми этими ремеслами она действительно спятит!

В шесть часов они вернулись в павильон «Репейник». Все расселись. Было полно всяческих книжек, и каждая пациентка предлагала ей конфету. Не удивительно, что все они полнеют. Мэри Джейн поделилась с нею, что за пять недель поправилась на двадцать фунтов.

Внезапно Кэрол, та самая девушка, которая убрала за Нили кровать утром, вскочила и вскрикнула:

– Ты оскорбила меня!

Сидящая рядом девушка удивленно посмотрела на нее.

– Кэрол, я же читала и не произнесла ни слова.

– Ты сказала, что я скрытая лесбиянка, – стояла на своем Кэрол. – Я убью тебя! – Она бросилась на девушку.

Две медсестры моментально разняли их. Кэрол кричала, лягала сестер и дралась с ними, брызжа слюной, сыпала ругательствами. Наконец ее вытащили из комнаты.

– Два дня в ванной, и она снова успокоится, – прокомментировала Мэри Джейн.

– Та девушка действительно что-то сказала? – спросила Нили.

Мэри Джейн отрицательно покачала головой.

– Кэрол – параноик. Очень милая девушка. Целыми неделями может вести себя изумительно, потом ни с того ни с сего ей что-то взбредает в голову. Думаю, вряд ли она выздоровеет окончательно. Она здесь уже два года.

Два года! За это время и впрямь с ума сойдешь. Нили охватил неподдельный ужас. Спину скручивало от боли… в горле першило… но она должна держаться. Должна, и все! Неужели это действительно происходит с нею? Боже, другие звезды тоже совершали безрассудные поступки, и она читала, что они лечились в санаториях. Со стороны все это выглядело так мило, так просто: захотели – полечились, захотели – выписались. Неужели они тоже попадали в такую же западню, проходили через весь этот кошмар? Или она единственная, кого вот так засадили в сумасшедший дом? «Послушай, Нили, – убеждала она себя. – Ты справишься. Ты начинала с нуля и достигла вершины. Ты выберешься отсюда. Только продержись, девочка».