Неприкосновенное сердце - Савицкая Анастасия (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Адам поднимает меня на руки, отрывая мои ноги от пола. Я вздрагиваю и закрываю глаза лишь на долю секунды. Глаза Адама темнеют, и он смотрит на меня, когда огрубевшие кончики его пальцев скользят по моему лицу, убирая несколько прядей волос.
— Ты выглядишь слегка ошеломленной, — слышу я его улыбку.
— Это не так, — усмехаюсь я в ответ.
Он целует меня в висок, затем прокладывая дорожку поцелуев к моим губам. Я прижимаюсь к нему всем телом. Адам Майколсон — это идеальное сочетание мышц, сексуальности и нежности. Он обнажает меня. Обнажает мои чувства и тело. И самое удивительное, что я позволяю делать это с собой.
— Тогда как?
— И истощена самой жизнью, — отвечаю я честно. — Но сейчас все идеально. Сейчас все именно так, как и должно быть.
«Она прогоняла его холод, а он охлаждал ее жар». Карен Мари Монинг.
Его плечи расслабляются, и он улыбается немного вымученной улыбкой.
— Я тебя не звал.
— Я не играю по твоим играм, Майколсон, — убираю я его светлые пряди волос с лица. — Я больше не разваливаюсь на части, и теперь мы, кажется, равны.
— Если бы не камеры, мы сыграли бы по моим правилам.
— И мы сыграем, — целую я его. — Мы будем играть всю жизнь.
Когда ты любишь человека, секс перестает быть чем-то грязным и в плохом смысле пошлым. Ты становишься связанной с другим человеком на каком-то уровне. Этого человека не сравниваешь с семьей, друзьями или даже дочерью. Это что-то другое. Вы живете порознь, работаете, порой даже делаете друг другу до невыносимости больно, но вы связаны. Говорят, что такие люди встречаются нам в течение всей жизни. Но я не верю в это. Я думаю, что если вы встретите такого человека хотя бы однажды, то это уже больше, чем можно желать. Вы можете быть знакомы всю жизнь, прежде чем понять, что он тот правильный человек, или совсем наоборот — появляется из ниоткуда, при странных и совершенно нелепых обстоятельствах, но в конце концов это также происходит. И вот однажды, выйдя утром на балкон или просто во двор, ты понимаешь, что даже воздух изменился. На улице может быть та же погода, но пахнет иначе. Уже сильнее всего обжигает не солнце, и не ветер целует твои плечи. Ты прощаешь, несмотря ни на что. Ты прощаешь, даже когда нельзя всего прощать. Кто-то верит, что это обстоятельства, удача, или судьба. Но я думаю, что это просто лимит. В один момент ты понимаешь, что вот-вот будет лимит твоего желания видеть вечную зиму, как вдруг — он. Тогда и наступает ваше лето.
Приехав домой, я поняла, что больше не жалею себя. Я смотрела, как горит огонь в камине, а Оливия лежала у меня на коленях, накрытая сверху пледом. По телевизору шла какая-то дурацкая мелодрама, и один бокал недопитого вина стоял на кофейном столике. Я узнала, что Долорес сейчас собирается в аэропорт, и, наверное, в ее квартире сейчас играет музыка. Странно, почему именно это пришло мне в голову?
«В мире есть города, которые созданы для тебя. Может быть, ты об этом не знаешь, но они есть. И они тебя ждут». Тибор Фишер.
Я взяла ручку и лист бумаги, чтобы написать Адаму письмо. Он столько сделал для меня. Он сделал меня лучше и научил любить. В этот момент я вспомнила слова Эмили: «Брайан научил меня любить, и за это я всегда буду в неоплатном долгу перед ним».
«Кажется, мы прошли все стадии отношений. Я не знаю эталона любви, но да, мне есть с чем сравнивать. Вся наша жизнь — какой-то дурацкий блокбастер, но я все равно хочу видеть в главных ролях лишь тебя. Говорят, что люди не замечают 40% наших дефектов во внешности. Но, наверное, одна из стадий — у нас спала пелена с глаз. Мы не видим друг друга красивей или лучше. Мы делаем друг друга красивей и лучше. Почему из стольких миллиардов людей нашелся именно ты? На твоем фоне после поблекло все, вплоть до самого мира. Ты являешься полной противоположностью всему, что я искала. Всему, что я хотела. Ты разрушил иллюзии и дурацкие идеалы, и я больше ничего не могу с этим поделать. Я больше не хочу ничего с этим делать. Каждый твой пройденный шаг стал дорог мне, разве не банально? Я так медленно тонула в тебе день за днем, что в конце концов утонула. Нет, нет, чушь. Нельзя утонуть в любви. Ты стал моей спасательной лодкой. И вот в два часа ночи я смотрю какую-то мелодраму и никак не могу допить бокал любимого красного вина. Оливия спит на моих коленях, а мне так чертовски не хватает тебя рядом. Это не сравнимо с друзьями, детьми или семьей. Ты — что-то совсем другое. Ты то, что не сравнивают. Ты нежность, сердце, чудо и целое небо в одном флаконе.
Мы зависимы и независимы. Звучит, конечно, как самая нелепая глупость, но это так. Зависимы, но не созависимы. Можем жить друг без друга, но не существуем порознь. Ты даешь мне сил и вдохновляешь становиться лучше. Ведь я заметила, как ты изменился. Я хочу, чтобы ты был рядом, не для фальшивого служения, а ради себя самого. Твои психологические границы я буду уважать, хоть и размажу к черту при общем желании. Ты — мой собственный жемчуг. Ты не требуешь никакой обработки».
Я так и уснула вместе с Оливией. Она разбудила меня на следующее утро, и все снова происходило заново. Та же рутина — завтрак, улыбка, поцелуй и ее взмах рукой, прежде, чем она убежала на уроки. После я поехала в свою квартиру и спокойно пережила воспоминания. Я поняла, что там не осталось ровным счетом ничего, что бы я хотела забрать и чего бы Адам не заметил.
Я вышла на балкон и прикурила сигарету. Я успокоилась. Да, он был. Алекс подарил мне Оливию, и я, правда, настолько сильно ему благодарна. Но не было между нами любви, оказывается. Похоть? Да. Страсть? Также положительно. И это все. Со временем и то угасло. С ним я все время снимала пальто. А с появлением Адама я поняла, как сладко надевать его поверх нижнего белья и идти на крышу дома. Слезы и злость были моими вечными спутниками много лет, но в чем смысл? Однажды один случайный знакомый, которого я уже и не вспомню, как зовут, сказал, что ты никому ничего не должен. Но также и тебе никто ничего не должен. Сейчас я понимаю, что он ошибался, но в то же время он был прав. Конечно, люди, которые тебе нахрен не нужны в жизни, не должны даже появляться в твоих мыслях. Но когда тебе кто-то важен, ты сам хочешь быть что-то должен.
Около двух часов я понимаю, что какие-то звуки будят меня. Они звучат на весь дом, и я надеваю синюю рубашку Адама, которая висит на кресле. Спускаясь вниз, единственное, о чем я переживаю — Оливия. Она сама не своя. Она скучает по Адаму сильнее, чем даже я, наверное. Идя на звуки, я понимаю, что это играет рояль. Открывая дверь в гостиную, я вижу открытые настежь стеклянные двери во двор и вдыхаю запах сигарет. Какое-то время я всматриваюсь в спину человека и понимаю, что это Адам. Я словно каменею и вижу по тому, как напрягаются его плечи, что он также ощущает мое присутствие. Я опираюсь на дверной косяк и слушаю звук клавиш, пока он не заканчивает. Адам без рубашки и без обуви, а лишь в паре джинс, которые низко сидят на его бедрах. Этот человек поглощает меня. И каждое его слово я повторяю словно мантру.
— Давайте познакомимся, — говорит он, поворачиваясь на стуле ко мне лицом.
— Как ты тут оказался? — все еще не могу пошевелиться. — Завтра суд.
