Презумпция виновности (СИ) - Шульгина Анна (читать книги без TXT) 📗
— Но ты можешь кое-что сделать прямо сегодня.
— Например?
— В эти дни я действительно буду постоянно занят и не знаю, когда появится свободная минута…
— Дань, мы же это обсуждали, — она повозилась, но на него не посмотрела, предпочтя отвернуться и наблюдать, как мелкие волны прибивают к берегу длинную сухую травинку.
— Чего ты боишься? Ты была в обоих местах, где я живу, так в чем проблема? — пальцы осторожно потянули за собранные в высокий хвост волосы, заставляя поднять лицо.
— Да нет никакой проблемы… — Соня вздохнула и все-таки открыла глаза. Дан смотрел серьезно, даже чуть нахмурившись.
— Замечательно, значит, завтра соберешь вещи и переедешь ко мне.
Девушка тяжело вздохнула и, прижавшись лицом к его груди, как-то неопределенно и не особо радостно промычала:
— А может, не надо?
— Тебе ответить, как в старом фильме? — ладонь прокралась к её бедру. — Могу даже отшлепать, для большего сходства.
— Просто… — Соня так резко поднялась, что на мгновение потеряла равновесие, но все равно уселась по-турецки, глядя не менее хмуро, чем сам Дан. — Мне страшно.
Даниил, только открывший рот, чтобы уточнить, чем именно он для неё так ужасен, решил промолчать и послушать дальше.
— Сейчас не лучшее время — сам говоришь, эти дни будут очень напряженными, а теперь представь, что нам ещё и придется притираться и привыкать к чужим привычкам. Мы и так умудряемся постоянно ругаться, а, если будем вместе жить, вообще поубиваем друг друга.
— Это единственное возражение? — солнце уже ощутимо припекало, так что пора бы перенести их беседу в другое место, где не так жарко.
— Это основное, — Соня задумчиво почесала лопатку, тут же отозвавшуюся болью.
— И самое принципиальное?
— Можно и так сказать.
— А до этого ты говорила, что не станешь работать с тем, с кем спишь, но помощь предложила. Так что все решаемо, — пока она не успела снова начать спорить, Даниил поднялся и помог Соне встать. — Если тебе так будет легче, давай установим срок. Ты переезжаешь на три недели, и, если нас все-таки что-то не устроит, будем думать дальше.
— Что-то я не очень представляю себе это, — основное внимание приходилось уделять камням, попадающимся на пути, поэтому девушка спорила вяло, но пока не сдавалась.
— Тебя из моих привычек что-то раздражает?
Под деревьями было все также жарко, но хотя бы не припекало макушку, поэтому они замедлили шаг.
— Склонность к манипулированию, — шелковое парео постоянно сползало, обнажая немного больше, чем она хотела бы демонстрировать посторонним, потому Соня остановилась, стараясь туже затянуть узел на груди.
— Это не привычка, а образ жизни, — хмыкнув, Дан потянулся, чтобы помочь, но, похоже, больше мешал. — Мой ответ на тот же вопрос услышать хочешь?
— Нет, но, похоже, придется, — признав свой вид вполне приличным, Соня перестала истязать наряд.
— Скрытность, — пока она возилась с одеждой, Дан немного поправил её растрепавшиеся волосы.
— Просто моя зона комфорта не распространяется на всякие тусовки, — пожав плечами, Соня подошла к нему вплотную, разве что не прижавшись всем телом. — И хорошо, что ты об этом заговорил. Я хотела попросить тебя больше не копаться в моем прошлом.
Позвякивавшая где-то совсем близко цикада вдруг замолчала, наверное, тоже проникнувшись торжественностью момента. И эта тишина сразу придала душному воздуху настороженности, словно все притихло перед грозой.
— Мы оба знаем, что я родилась под другим именем. В той моей жизни нет ничего для тебя угрожающего или интересного, но, продолжая пытаться все это узнать, ты можешь создать мне дополнительные неприятности.
От радостного визга Машутки, раздавшегося в нескольких десятках метров от них, вздрогнули оба. Следом послышалось счастливое басовитое ржание Димки.
— Все-таки нужно укоротить ему язык. Если расскажешь, никаких неприятностей не будет.
Соня вздохнула и устало привалилась лбом к его груди.
— У тебя есть то, о чем не хочешь вспоминать даже наедине с собой? — дождавшись его неохотного кивка, девушка тоже согласно качнула головой. — Вот и у меня есть… Может, когда-нибудь и расскажу, но не сейчас.
— Что нужно сделать, чтобы этих неприятностей не было? — ладно, потом разберутся, что там за тайны, сейчас нужно максимально обезопасить Золотце. Не так важно то, что было, тут приоритет на будущее.
— Просто перестань пытаться узнать, кто я такая. И тогда никто не проведет параллелей между одной девушкой, которая занималась не совсем законными делами, и мной.
Даниил притормозил, не давая Соне пройти к дому.
— Ты говоришь о двух годах после школы?
Софья закатила глаза, но ответила.
— А, по-твоему, я сделала что-то противозаконное в глубоком детстве? Вот там точно нет никакого криминала, доказать, что я не Софья Маркевич, почти невозможно.
— Тест ДНК на материнство. Даже если бы она родила тебя от другого, вы обязаны быть родственницами, — несмотря на не самую веселую тему, Дан был на подъеме. Пусть она ещё не полностью ему доверяет, но неделю назад и не подумала бы завести об этом разговор. Значит, тоже начинает привыкать, а уж о том, чтобы она не захотела съезжать от него, он позаботится.
— Подменили в роддоме. И доказать ничего невозможно, я появилась на свет в нынче совершенно суверенном государстве, и вряд ли кто-то захочет копаться в записях районной больницы почти тридцатилетней давности. Тем более, тех, кто там тогда родился, уже не найдешь.
К голосам Димки и Маши присоединилась Таня, но если первые двое веселились, то мама выговаривала за совершенно свинский вид обоих своих домочадцев.
— Ты знаешь, что случилось с твоими настоящими родителями?
Соня почти незаметно поежилась, демонстрируя, что нервничает намного сильнее, чем может показаться со стороны, но ответила:
— Их давно нет в живых.
— Извини.
Продолжать расспросы Дан не хотел, Золотце и так рассказала намного больше, чем он надеялся, а тема для неё явно неприятная. Так снова закроется, придется снова пытаться подобрать ключик. Не то, чтобы ему это не нравилось, но хотелось уже чего-то хотя бы относительно нормального. Не прощупывать каждый шаг, опасаясь, что вот-вот рванет. Да и Соня, как ни старалась скрыть, явно хотела большего, чем просто отношения любовников, пусть и уважающих друг друга. Хотя, вполне возможно, что она и сама этого не понимает, поэтому так сторонится и, одновременно, тянется и к нему, и к Тане с Димкой и их дочке.
Но один вопрос все же задал.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать восемь, — она все ещё стояла, прижавшись к Даниилу, но на него не смотрела.
— Это официально. А если биологический возраст?
Тонкие пальцы сжались, довольно чувствительно царапнув его немного выше локтя.
— На два года меньше.
— То есть, двадцать шесть… — Соня безразлично пожала плечами. — Только Димке не говори, он все никак не может забыть, как я над ним прикалывался, когда он связался с Таней.
— Сколько ей тогда было? — несмотря на то, что она никому не рассказывала что-либо, касающееся той жизни, небо на землю не упало, даже дождь и тот не пошел. Но на душе стало немного легче. Наверное, давно стоило рассказать кому-нибудь…
— Семнадцать. А ему — двадцать семь. Её родители были не просто против, они не общались с дочкой почти год после их свадьбы. А с Димкой до сих пор разговаривают сквозь зубы.
— Почему?
— Ну, подумай сама, Таня школу с медалью закончила, поступила в институт, родители нарадоваться не могли. А потом появился Димка, она начала понемногу прогуливать, сессию чуть не завалила. Правда, он быстро ей мозги на место поставил, но её мать с отцом сразу решили, что ничего хорошего от него ждать не стоит. Как только стала совершеннолетней, Танюшка ушла жить к Димке. Естественно, был скандал, а уж когда она забеременела через полгода… Они и разговаривать нормально начали, только когда Маша родилась, — в этой истории не было ничего тайного, но лишний раз подчеркнуть, что она для него тоже член семьи, тоже не помешает. — Так что он над двенадцатью годами разницы точно будет стебаться.
