Последний шаг от ненависти, или сколько стоит любовь? (СИ) - Михалина Юлия (книги полностью .txt) 📗
- Заметь, я об этом ничего не говорила. Ты сам себя назвал эгоистом, - пытаясь зацепиться за что-то, чтобы перевести разговор на чуть более свободную и отстраненную тему.
- Назвал, Влад. Потому что так и есть! Делить тебя с кем-то еще я уж точно не намерен. Я надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду? – бросив мимолетный взгляд на любимую через зеркало заднего вида, хмуро пробормотал мужчина, - и хочется верить, что ты поняла это еще с самой первой нашей встречи.
- В том-то и дело, что поняла. Еще тогда поняла, что сопротивления слишком бесполезны, - прикусив губку, поежилась девушка.
Вот опять Антон за свое. И что с ним делать дальше и как огорошить новостью, что рано или поздно придется делить с кем-то еще, Владислава не знала. Его настрой и властная натура не давали ни малейшего шанса…
- Замерзла? – расценив жест девушки на иной счет, заботливо поинтересовался Громов.
- Немножко, - напоминание Антона подействовало, словно маячок, и Влада и правда почувствовала некую прохладу, что отчетливее пронзала кожу, проникая сквозь тоненькое платьице.
- Возьми там пиджак на заднем сиденье, - кивнув в сторону, в приказном порядке выдал Антон, и, считая на данном этапе разговор законченным, устремил все свое внимание на дорогу.
Говорить о чем-то больше не хотелось. Да и бессмысленно сейчас это делать. Попытаться признаться ему именно сейчас больше не казалось столь верной и разумной идеей. Да Владе и самой происходящее казалось каким-то странным сном. И дело даже не в скоропалительной женитьбе. Просто она не могла поверить. Ни во что. Создавалось такое впечатление, что она попала в какой-то замкнутый круг, или тупик, выхода из которого больше нет. И самое обидное, что именно Антон, своими словами, все глубже загоняет её в эту пропасть. Можно снова пытаться противостоять и сопротивляться. Но есть ли смысл? Нужно, чтобы именно Антон, а ни потому, что кто-то другой его заставил, осознал, как порой бывает не прав. Как его, прежде всего эгоизм, ставит все остальное, вполне вероятно, более важное, куда-то на задний план… Что порой его слова невольно могут ранить и отпугнуть, заставляя снова и снова что-то скрывать, боясь непредсказуемой реакции, или извечной вспыльчивости…
- Влад, приехали, - вырывая из нелепых размышлений об их совместном будущем, спустя какое-то время пробормотал Антон, повернувшись к девушке.
- Ты же говорил, что мы не поедем домой? – поспешно осмотревшись по сторонам и сообразив, что они стоят неподалеку от дома Громова, переспросила Владислава, - или ты передумал?
- Мы сейчас и не пойдем домой, - выбравшись из машины, мужчина отворил дверцу со стороны любимой, и, протянув руку, попросил – Влада, я просто хочу, чтобы ты мне доверяла.
- О чем-то подобном я могу попросить и тебя, - грустно улыбнулась Влада, позволяя Антону помочь ей выбраться на улицу.
- Тогда идем скорее, - крепко переплетая руку с ладонью девушки, а другой приобнимая за плечи, и увлекая в противоположную сторону от дома, настойчиво попросил Антон.
Молча подчинившись, Влада позволила Громову увлечь ее, куда сам считает нужным. Она уже не пыталась понять, куда может привести эта странная ночная прогулка, что ждет их после этого серьезного и, судя по всему, довольно откровенного разговора, и во что он выльется. Девушка просто наслаждалась близостью родного человека. Оказывается, она так соскучилась по этому упрямцу. По его объятиям, запаху, голосу и даже нелепых насмешкам… Ради того, чтобы ощутить это снова, стоило помучится. А дальше… будь что будет. Главное, что они теперь вместе. И хорошо, если Антон и здесь сдержит свое обещание никуда не отпускать…
- Было время, - вдруг остановившись, глядя куда-то перед собой, отрешенно заговорил Громов, не в силах разжать объятий и отпустить любимую от себя, напротив, притянув еще ближе, словно это могло придать ему сил, заставить воспрянуть духом, продолжил – когда мы выбирались сюда почти каждое воскресение…
Только сейчас Влада поняла, что они находятся у озера. Причем не просто у озера, а именно на том месте, где не так давно они с Антоном провели свой первый и пока что единственный совместный выходной. По-настоящему счастливый день, когда они оба позволили себе отвлечься от насущных проблем и просто насладится друг другом. Когда девушка впервые осознанно поняла, как ей дорог это мужчина, от которого совсем недавно всеми силами пыталась сбежать.
В тот день Влада впервые попыталась достучаться до него и попросить открыться. Тогда Антон отмахнулся, дав понять, что возможно когда-то уступит и расскажет о себе все. Сегодня он намерен сделать это сам, безо всяких уговоров. На этом же месте. Весьма символично. Ведь еще тогда, по поведению Громова, девушка поняла, что с этим местом может быть что-то связанно. И сейчас она узнает, что именно. От осознания этого, сердце невольно застыло, замедлив удары, словно ожидая нечто важное и серьезное. Что-то, едва не сломившее, но зато изменившее и ожесточившее любимого мужчину навсегда…
- Когда мы приезжали из Праги, конечно, - продолжил мужчина, и вдруг спохватившись, пытаясь заглянуть Владе в глаза, поспешно уточнил – ты знаешь, что я вырос в Чехии?
- Знаю, - ласково погладив Антона по щеке, улыбнулась девушка, - и учился ты тоже там.
- Да, но сейчас суть не в этом, - отводя взгляд, выдохнул Громов, - я хочу рассказать тебе о родителях.
Не зная, что ответить, и нужно ли вообще что-либо говорить в данной ситуации, Владислава еще раз провела ладонью по щеке мужчины, тем самым своим молчанием давая возможность начать рассказ.
Антон, поспешно отстранившись, отошел немного вперед. И не отводя взгляда от серебрившейся в лунном свете, водяной глади озера, усевшись на поваленную ветку ивы, продолжил:
- Мне было года три, когда мы переехали в Чехию. Точнее тогда еще Чехословакию. Я очень смутно помню то время, до переезда. Да и первое время после тоже не особо помню. В таком возрасте всегда легче освоится, выучить язык. Мне вообще до определенного возраста казалось, что я там и родился. Но единственное, что связывало нас с родиной, это ежегодные поездки летом в Киев. Это своего рода как, знаешь, наши люди уезжают куда-то за границу, чтобы отдохнуть, а мы возвращались обратно на родину. Благо возвращаться было куда. Дом, в свое время не продали, посчитав, что это всегда успееться. Недвижимость всегда была хорошим средством вложения средств. И как видишь, не зря. Теперь это довольно престижный район пригорода. Вот за это мне стоило бы поблагодарить этих… - запнувшись, мужчина как-то криво усмехнулся, и с неким призрением выплюнул – родителей…
Такие пренебрежительные отзывы о близких людях несколько покоробили Владу. Но делать выводы она не торопилась. Слишком рано делать это после пары, возможно, случайно брошенных фраз. Обогнув покосившееся дерево, она присела рядом с Антоном, осторожно сжав его руку.
- Знаешь, Влада, - спустя несколько минут выжидающего молчания, мужчина, сжав руку девушки в ответ, продолжил - когда я достиг более сознательного возраста, то понял, что мне нравится тут гораздо больше. И дело даже не в месторасположении. Ни в том, что там мы жили в обыкновенной квартирке, а здесь к тому времени небольшой загородный домишку перестроили в огромный особняк, который ты видишь перед собой. И даже не в стране, и том, что там хуже, а здесь лучше. Ничего не лучше! Как говорят в народе, хорошо там, где нас нет. Это примерно тот случай. Только здесь мне было хорошо просто потому, что только здесь я чувствовал, что кому-то нужен, понимаешь?
- Не совсем, - осторожно отозвалась девушка. Она видела, сколько боли Антону приходится выворачивать наизнанку своим рассказом. Бередить душу и поднимать наружу горький осадок прошлого. Но если он уже начал, то нужно договорить до конца. Держать в себе не лучший выход. А выговорившись, Влада верила, можно хоть немного облегчить груз, годами лежавший на сердце.
- Будучи в Праге, они всегда меня ущемляли. Не с глубокого детства, конечно, но чем становился взрослее, тем эти ужимки и ущемления становились серьезнее. И, поверь, это во мне сейчас говорит далеко не детская обида от того, что мне когда-то не подарили какую-то игрушку или что-то в этом роде. В подобном я, пожалуй, никогда не нуждался. Напротив, всегда доставалось все лучшее. Сейчас я говорю об элементарной родительской любви, поддержке и вере. Нет, я не могу сказать, что меня не любили… Любили. Но как-то весьма своеобразно и странно. Опекая так, словно боялись, что я куда-то могу ввязаться. Так, будто, не доверяли. Хотя почему будто? Они мне на самом деле не доверяли. Чуть дольше погулял, чем того следовало – влез в дурную компанию. Случайно получил в школе тройку – стал лентяем и разгильдяем. Я уже молчу о том, если не дай Бог подрался с мальчишками во дворе. И за все это вечные упреки, и какие-то нелепые наказания, типа месяц без телевизора и прочей ерунды. И обидно было даже не это. Нет! Обидно было от такого нелепого контроля. Извечные слежки, и постоянные сравнения с кем-то другим. Вот тот мальчик учится лучше. Вон тот с родителями ведет себя более сдержанно. А вон тот вообще мечта, а не ребенок. Влада, ты хоть знаешь, каково это, когда самые близкие тебе люди, которым ты и так все время пытаешься угодить, выворачиваясь наизнанку, тебя постоянно с кем-то сравнивают и, причем сравнения явно не в твою пользу?
