Держи меня крепче (СИ) - "Душка Sucre" (книги онлайн без регистрации TXT) 📗

– Эй, ты что делаешь? – пыталась я возвратить футболку на место, а гаденыш лишь ехидно ухмылялся. – Прекрати!

– Ты же сама сказала, что согласна молча, – вперил он в меня свой кристальный взгляд.

– Что молча? – екнуло мое сердце.

– Что хочешь меня молча…

– Извращенец! – кинулась я на него с кулаками, а он заржал.

Что за тупые манеры пещерного человека? Издевается и радуется, когда мое лицо вытягивается. Сволочь! Мой внутренний голос снесло с катушек.

Мы еще несколько минут посоревновались, то есть я пыталась лягнуть его хоть какой-нибудь своей частью тела, а он пытался меня усмирить, крепко вжав всем телом в стену. Разумеется, у меня ничего не вышло.

– Эй, эй, успокойся. Фурия.

– Я спокойна.

– Тогда прекрати руками дрыгать, а то я устал уже тебя держать.

– Тогда отпусти.

– А ты мне потом лицо расцарапаешь?

– У меня даже ногтей нет. И я, правда, успокоилась…

– Честно? Ну-ка, посмотри мне в глаза.

Вот придурь, а я куда последние полчаса таращусь?

– Ну?

– Хорошо, отпускаю.

Он разжал руки и я смогла вдохнуть крупицу воздуха. Проверила свои плечи.

– У меня из-за тебя теперь синяки останутся, – надула я губы.

– Скажешь, что твой парень хорош в постели, – спокойно отозвался он.

Вот же козел!

– Ты вообще в своем уме?

– Вроде да. Красть чужие умы пока мне неподвластно… – с долей сожаления в голосе ответил Артем.

– А если бы мог, то крал. Ты клептоман.

– Ой-ой. У тебя что не диагноз, то целый букет. Вообще знаешь, клептомания – это всего лишь способность приобрести что-то раньше, чем кто-то успел потерять.

Услышав слово «диагноз» я сразу вспомнила о мнимом переломе. Захотелось придушить его еще сильнее. Почему же я в прошлую встречу не вспомнила об этом? Ах, тогда же надо было спасать свою тушку. А сейчас у меня есть целая семья, которая пусть и без ума от волка в овечьей шкуре, все равно меня спасет, если он решит прибить.

– Ты… Ты… – я бессильно сжимала руки, зная, что если прикоснусь к его драгоценному тело, то он меня опять об стенку шмякнет. Убить не убьет, но покалечит. Все-таки есть у меня в этих делах опыт… – Ты ничего не заметил? – высоко подняв бровь, спросила у него я.

– Что я должен был заметить?

– Ну, не знаю… – я закатила глаза к потолку и зацепила глазами то, что помешало закончить мне фразу, заорав дурным голосом: «Может быть это?!« ткнуть ему в лицо свою руку, на которую этот умелец некогда посоветовал наложить гипс, а именно: мои глаза зацепили затемненный угол, где сиротливо пристроилась самая настоящая… летучая мышь. – Ааа!!!

Я кинулась прочь, но споткнувшись об Артема, кубарем скатилась со скамейки, потащив его за собой и собрав одеждой всю пыль и песок. Он назвал меня «сумасшедшей», а также добавил, чтобы я прекратила вопить, потому что «ультразвук слышат только собаки», я его назвала «дебилом» и сказала, что надо валить. Вскоре мы вырвались на свободу. Тут же около нас собралось семейство. Подозрительно не хватало только младшенького. Наверняка он ведет скрытую съемку из дома. Ну, попадись он мне в руки…

– Что случилось?

– Что произошло?

Заозирались оба родителя нам за спину и решительно ничего страшного там не увидели.

– Он к тебе приставал? – вдруг блеснул насыщенным шестым чувством мой папандр.

Мне до жути хотелось выкрикнуть «да!«, но я сдержала себя в руках и решительно покачала головой.

– И мне бы тоже хотелось узнать, что случилось, – задал свой вопрос и отряхивающийся Артем.

Все четыре пары глаз уставились на меня.

– Там… летучая мышь, – возвестила я шепотом, сделав страшные глаза.

– Летучая мышь? – переспросил муж.

– Ты уверена? Она вас не покусала, дети? – ехидно спросил дядя.

– Слушай, ты меня так в могилу сведешь! – заржал Шер, а вся мужская братия его поддержала. Лучше бы его братья по Адаму, хором его ненавидели. И вообще как они, то есть мужское население, могут существовать в мире и согласии? Ведь в детстве они отбирают друг у друга игрушки, подростками бьют друг другу морды, а повзрослев, начинают уводить друг у друга девушек и жен. Загадка века, блин.

– Сведу и не приду к тебе на похороны, – после того, как они оторжались, гордо сказала я.

– А я к тебе обязательно приду, – мигом отозвался ехидный шепот у моего уха.

Я чертыхнулась. Папы вновь меня обругали. А ведь умеет, козел, составить о себе благоприятное впечатление. Вон как все его любят. А гадости и колкости он мне на ухо сообщает. Я так зла… Я так зла не была вообще никогда. Он поднимает во мне низменные чувства. Это не есть хорошо.

– Дети, идите, погуляйте что ли, – отправил нас Максим. – А то с ее способностями к готовке, думаю, пищевое отравление – это самый легкий диагноз, который нам грозит.

Шер посмеялся его шутке, поднимая уровень своих очков еще на один порядок.

Стасик тоже порывался свалить, но отец его не пустил, а тетя Глаша продолжала держать свой пост, забавно тараща глаза. Но нельзя забывать, что она Баба Яга. Лучше не буду про нее гадости думать. А то еще наведьмачит мне на попу новых неприятностей.

Папа тоже благодушно отнесся к тому, что мы отправимся на прогулку. Это же отличная возможность водички с речки принести. А то ведь до подачи воды еще час.

Так что, заставив взять себя под руку, Шер вывел меня за пределы нашего участка.

– Значит, ты решила сбежать из города, чтобы проигнорировать меня?

– Я о тебе вообще не думала, чтобы игнорировать…

– А как же вечер? Ужин у мэра? – спросило он, щурясь от солнца.

Я схватилась за голову.

– Точно! В субботу же… А я забыла…

– Не мудрено.

– Сам ты немудреный.

– Не мудрено – в смысле неудивительно, что забыла. У тебя же память куриная.

– А ты все равно дурак, – тоном обиженного ребенка возвестила я.

– А ты всегда обзываешься. Заметила?

– Нет, не заметила. Ты зато говоришь не на русском языке, как нормальные люди, а на его производном – русском-сантехническом!

– Намекаешь, что мне надо было идти в сантехники?

– Кстати, да! Сантехником чинить краны лучше, чем делать людям фальшивые гипсы! Они, краны, по крайней мере, боли не чувствуют.

Мы отошли достаточно далеко, чтобы я смогла повысить голос.

– А сейчас ты на что намекаешь? – отозвался парень. Очень непривычно было видеть его таким спокойным и не порывающимся кинуться на мою шею в попытке придушить. Хотя его врожденного специфического юмора эта его ипостась не отключала, все равно такое состояние было намного лучше, чем разъяренный буйвол, прущий напролом.

– Ты прикалываешься, да? Ты же мне гипс на руку заставил доктора поставить, хотя никакого перелома не было!

– Я? Это в ту ночь что ли? – уточнил он. – Я же был в неадеквате, нашла, за что меня гнобить, – он хохотнул.

– Я же страдала с этим дурацким гипсом…

– Детка, ты меня из-за этого так люто ненавидишь? – спросил он, старательно разглядывая образовавшиеся на моем лбу складки. Знаю, что образовались. У меня всегда так, когда глаза на лоб лезут.

– С чего ты решил, что я тебя ненавижу? Ничего не путаешь? Это же ты ненавидишь меня всем своим сердцем.

– Я тебя?

– Да.

– Знаешь, ты странная, – оставил он меня без ответа.

– Это еще почему?

Он неопределенно пожал плечами, потом сдул с моего плеча паутинку. И кто после этого странный? Нет, его мозг точно перекочевал в неизвестном направлении…

– Не знаю. Углубленный курс психоанализа мне еще предстоит. В следующем семестре.

– У меня такое ощущение, что тебе никакой психоанализ не поможет… – вздохнула я.

– Ну вот, ты опять мне нагрубила. Я бы мог считать все твои колкости.

– Лучше бы за своей речью следил! – вновь вспылила я.

– Слушай, – таинственным тоном, заправив выскочившую на мое лицо прядь за ухо, привлек он мое внимание, – ты такая пылкая становишься, когда бесишься. Ты меня заводишь, – его руки поползли к моим плечам, я тут же их стряхнула.