Грехи людские - Пембертон Маргарет (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
– Ну ладно, если уж мы с тобой прощаемся, тогда давай в последний раз займемся любовью, чтобы остались приятные воспоминания. – Он широко улыбнулся и привлек ее к себе.
Жюльенна уперлась ему в грудь и резко оттолкнула.
– Нет! Правда, Дерри, я же сказала, что отныне буду верна Ронни!
– Но это ведь бред, Жюльенна! – Он был похож на затравленного зверя.
Из-за двери слышался гул голосов: гости выстраивались в очередь, чтобы попасть в ванную комнату. Жюльенна недовольно усмехнулась.
– Я сказала, и так оно будет, cheri! Прощай!
Как-то в июне, когда Риф отвозил Элизабет на занятия к Ли Пи в Цзюлун, он заявил:
– Вчера я видел знаешь кого? Ламун Шенг.
Элизабет стремительно повернулась к нему.
– В самом деле? Где? С кем? Тебе удалось с ней поговорить?
Он отрицательно покачал головой, и на лоб ему упала черная густая прядь.
– Нет. Она была с каким-то весьма респектабельным китайцем. Они переходили улицу.
Он счел за благо умолчать о том, что мужчина довольно бесцеремонно тащил Ламун за руку. Она была бледнее смерти, лицо изможденное, глаза ввалились.
– Может, она опять живет в своем доме? Пусть даже ей не позволяют встречаться с европейцами, но мы сможем с ней переписываться?
Риф свернул налево.
– Сомневаюсь, – мрачно сказал он. – Увидев ее, я навел кое-какие справки. Мужчина, с которым я видел Ламун, – ее дальний родственник, ставший ее мужем.
– О! – воскликнула Элизабет безрадостно. – Значит, отец и вправду силой выдал ее замуж!
Она долго молчала, а через какое-то время сказала:
– Но может, их брак не так уж и несчастен? Если он ее родственник, то можно предположить, что она давно его знает. Может, она даже счастлива с ним?
Риф ничего не ответил. Он сразу заметил, что Ламун несчастна, но не хотел расстраивать Элизабет без особой нужды. Тем более что теперь ничего уже не поделаешь.
Помолчав, Элизабет спросила:
– Ты расскажешь об этом Тому?
Риф и сам думал, говорить ли об этом приятелю.
– Нет, – ответил он, объезжая такси. – Да и что толку? Том теперь закрутил с Мелиссой, и если я расскажу ему, что видел Ламун в Гонконге... – Риф выразительно пожал плечами. – Это может испортить их отношения, чего бы мне не хотелось.
– Но раз Ламун опять в Гонконге, наверняка другие тоже могут встретить ее и рассказать об этом Тому. Да и он сам вполне может ее увидеть.
Риф отрицательно покачал головой.
– Сомневаюсь. Скорее всего они просто приехали ненадолго к ее отцу. Кроме того, традиция требует, чтобы жена китайца редко показывалась на людях.
– Но мы должны хоть сказать ему, что она жива, – не унималась Элизабет.
– И о том, что ее выдали замуж? – Риф вопросительно взглянул на Элизабет.
– Да. Лучше, если он будет в курсе. Он должен понять, что она для него потеряна навсегда.
В августе впервые после длительного перерыва Элизабет выступила с концертом. Она уже давно готовилась к нему. При переполненном зале, чего не было уже много месяцев, она исполняла Моцарта, Рахманинова и Берлиоза. Музыкальный критик газеты «Гонконг тайме» в восторге написал, что это было «выдающееся выступление, отмеченное исключительными техникой и вкусом исполнителя», и добавил, что Элизабет играла с феноменальной энергией.
Друзья, полагавшие, что достаточно хорошо знают Элизабет, были потрясены ее талантом. Они ожидали, что им предложат несколько аккуратно, по-ученически сыгранных музыкальных произведений. Никто даже не ожидал услышать произведения Моцарта и «Рапсодию на тему Паганини» Рахманинова, исполненные с редкостной уверенностью.
Мириам Гресби решила, что было бы неразумно и дальше игнорировать Элизабет. На устроенном после концерта званом обеде в отеле «Гонконг» Мириам протиснулась через толпу поклонников таланта Элизабет и заохала:
– Какое замечательное исполнение, дорогая! Помню, когда я впервые услышала, как вы играете, – а это было всего лишь через несколько часов после вашего прибытия в Гонконг, – я тогда сказала Денхолму, что вы необычайно даровиты как пианистка. На следующей неделе я устраиваю ужин для узкого круга. Надеюсь, губернатор почтит мой дом своим присутствием. Может, придет и французский атташе. Так вот, мне было бы очень приятно видеть у себя и вас.
– Мне очень жаль, Мириам, – с подобающей вежливостью произнесла Элизабет, – но следующая неделя у меня вся расписана. Может, как-нибудь в другой раз?
– О... Но я могла бы поменять день... – начала было Мириам Гресби, но Элизабет уже обратилась к кому-то из окружавших ее мужчин. Мириам рассерженно втянула ноздрями воздух, понимая, что ее просто-напросто поставили на место. К своему огорчению, она заметила, что среди обступивших Элизабет поклонников находился и генерал-майор Грассет, который также стремился засвидетельствовать ей свое почтение. Увы, если Мириам хотела и впредь оставаться законодательницей мод среди европейцев Гонконга (а без Элизабет теперь уже никак нельзя организовать приличный ужин), то следовало забыть о своей гордости и попозже вновь пригласить ее. Мириам повернулась, изобразив на лице идиотскую улыбку, и пробормотала, чтобы ее слышали столпившиеся поклонники Элизабет:
– Восхитительное исполнение, не так ли? Конечно, я уже не раз слышала, как она играет, но это нечто изумительное!
Жюльенна Ледшэм с мужем стояли поодаль от толпы. Улыбка на лице Мириам казалась приклеенной. Она не испытывала особых симпатий к Жюльенне Ледшэм, но Жюльенна была подругой Элизабет. Может, если пригласить на ужин и чету Ледшэмов, тогда...
– Какой замечательный вечер! – обратилась Мириам к Жюльенне, поражаясь тому, как можно к рыжим волосам надеть платье бледно-розового цвета. – Впрочем, я всегда знала, что Элизабет чрезвычайно талантливая пианистка.
– Разумеется, – сказала Жюльенна, и ее губы дрогнули в улыбке. – Кстати, на вас такое чудесное манто, Мириам! – Она слегка дотронулась до меха котика. – Наверное, его очень приятно носить?
Мириам посмотрела на нее как на сумасшедшую. Конечно, следовало сделать скидку на то, что Жюльенна была иностранкой и поэтому не всегда правильно выражалась по-английски, говоря далеко не то, что хотела сказать.
– Я бы сказала, очень практичное манто, – ответила Мириам, втайне подозревая, что Жюльенна хочет посмеяться над ней. – В таком климате единственное, что можно носить, – это мех морского котика.
– Ну разумеется, совершенно с вами согласна, – сказала Жюльенна, и ее глаза полыхнули порочным огнем. – Наверняка очень удобное манто.
– Что ты привязалась к манто Мириам Гресби? – спросил Ронни, когда они направились к Элизабет.
– Просто так, mon amour, – ответила она, крепче сжав его локоть.
Много месяцев приходившие из Европы новости оставались безотрадными. После поражения при Тобруке, когда в январе союзники окружили вражескую группировку, Роммель перешел в наступление. К апрелю город и порт оказались изолированными, и остаткам союзнических войск пришлось отступить к египетской границе. Впрочем, осада Лондона продолжалась. Британские самолеты продолжали почти каждую ночь бомбить немецкие города, хотя и сами несли потери.
Роман летал на «харрикейне». Элизабет и Риф получили от него письмо еще в сентябре, но с тех пор о Романе не было ни слуху ни духу.
– Как думаешь, он не погиб? – спросила Элизабет у Рифа. – Есть ли у него шанс остаться в живых?
Риф только что вернулся после встречи со своим начальством из Форт-Каннинга, его лицо осунулось, под глазами темнели круги.
– Думаю, шансы не бог весть какие, – сдержанно ответил он.
Риф знал, что Роман с августа принимал непосредственное участие в боевых операциях. Он также знал, что по статистике средняя продолжительность жизни боевого пилота составляла три месяца. Но о подобного рода статистике он старался не думать.
В ноябре немцы подошли к Ленинграду.
– Да, не слишком веселое предстоит Рождество! – заметила Элен в разговоре с Элизабет, когда после сбора медсестер-добровольцев та подвозила ее в цзюлунскую квартиру.
