Тигрица - Блейк Дженнифер (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗
— А в чем, собственно, дело?
— Очень возможно, что ни в чем, — Джессика нерешительно пожала плечами и, заметив вопросительный взгляд матери, вкратце обрисовала ситуацию.
Арлетта выслушала ее в молчании. Наконец она сказала:
— Откуда ты знаешь, что Кейл не помчался в док, чтобы выяснить, что там случилось с Ником и «Танцором»?
— Ну, в этом случае он мог хотя бы предупредить меня, — откликнулась Джессика, вылавливая из густой коричневой подливки кусочек белого куриного мяса.
— В обычной ситуации — да, — согласилась Арлетта. — Но времена изменились… — Она немного помолчала. — Что ж, хоть это мне и противно, но я постараюсь найти какой-нибудь предлог, чтобы позвонить Зое.
Джессика была искренне тронута предложением матери, хотя откровенное недовольство, написанное на лице Арлетты, огорчило ее.
— Да не надо, я лучше сама…
— Дай мне знать, если что-нибудь выяснится. И если не выяснится — тоже, — сказала Арлетта, с облегчением вздыхая.
Они молчали, пока Джессика не доела все, что было в тарелке. Тогда Арлетта сказала:
— Послушай, Джесс, я хотела сказать насчет Холивелла…
Джессика вопросительно подняла взгляд.
— Что?
Арлетта подавила еще один вздох и отвернулась.
— Мне очень стыдно, но я слышала, как он с тобой разговаривал. Когда ты ушла, я сказала ему, чтобы он никогда больше сюда не приходил. Один раз я уже дала ему от ворот поворот, но до него, как видно, не дошло.
Смущение и грусть отразились в глазах Джессики. Отодвинув от себя тарелку, она сложила руки на столе.
— Если ты сделала это из-за меня, мама, — проговорила она, тщательно подбирая слова, — то мне, право, очень жаль. Может быть, он мне и неприятен, но если тебе с ним хорошо, то кто я такая, чтобы тебе мешать?
Арлетта долго смотрела на нее, потом затрясла головой.
— Ты назвала меня мамой. Я даже не помню, когда в последний раз ты звала меня так…
— Если тебе неприятно…
— Я этого не говорила. Мне нравится, только… только я удивилась. Ведь я была тебе не такой уж хорошей матерью.
Это признание настолько потрясло Джессику, что она едва не задохнулась от удивления. Покраснев, она наконец сказала:
— Наверно, и я была не идеальной дочерью. Но в последнее время я много думала о тебе, об отце, о дедушке, обо всем, что случилось, и мне кажется, что я начинаю понимать, почему тебе так необходимо было вырваться…
— Ты правда понимаешь? А вот мне теперь кажется, что я была не так уж права. Тогда я, конечно, думала, что я совершаю настоящий подвиг и что только так я смогу остаться собой и не превратиться в пустоголовое, скучное, до омерзения добропорядочное бесполое существо, которое твой дед хотел из меня сделать. — Губы Арлетты слегка скривились. — Но сейчас мне начинает казаться, что с начала и до конца это было чистое сумасбродство.
— И все равно ты имела право решать сама за себя.
— Возможно. Просто вместо того, чтобы уехать в другое место и попытаться создать что-то свое, я предпочла болтаться по здешним кабакам и показывать Клоду Фрейзеру фигу в кармане. А иногда и не в кармане. Так я упустила свой шанс стать самостоятельной, стать кем-то или чем-то и навсегда осталась «его беспутной дочерью». Ты меня понимаешь?
— Но ведь тебя ни к чему не готовили и ничего от тебя не требовали.
— О, это просто отговорка. Если бы я захотела, я могла бы учиться, поступить в колледж или университет. Если бы твой отец не погиб, я бы, наверное, так и сделала, но вместо этого я плыла по течению, от мужчины к мужчине, позволяя им заботиться обо мне и подсказывать, что и как делать. В конце концов все они начинали напоминать мне твоего деда, и я уходила от них, чтобы через месяц, через полгода начать все сначала.
— Тогда были другие времена… — Джессика не понимала, почему ей так хочется найти для матери хоть какое-то оправдание, поскольку никогда прежде такого желания в ней не возникало. Да и Арлетта вряд ли в этом нуждалась. Должно быть, Джессика просто сожалела о ее впустую потраченной жизни и о тех годах, которые они провели отдельно друг от друга.
Арлетта приподняла плечи и тут же опустила их покорным и бессильным жестом.
— Теперь это, наверное, не имеет значения. Меня беспокоит другое. Ты.
— Я? Почему?
— Иногда мне кажется, что тебе пришлось платить за все мои ошибки. Твой дед был так строг и так зорко следил за тобой, потому что боялся, как бы ты не превратилась в такую, как я. И вот ты выросла…
— До омерзения добропорядочным, бесполым существом, да?
Арлетта хрипло рассмеялась, когда к ней вернулись ее же собственные слова.
— Не совсем. Скажи мне, Джесс, уверена ли ты, что, работая на «Голубую Чайку», ты занимаешься именно тем, чего бы тебе на самом деле хотелось? Или ты продолжаешь по инерции выполнять его волю?
— Хотела бы я знать это сама!
— Подумай над этим. Подумай как следует, потому что если ты хочешь чего-то другого, ты не должна оставаться здесь.
— Чего-то другого… — повторила Джессика негромко и растерянно.
— Да, другого. Мир велик, Джессика. Неужели ты никогда не задумывалась о том, чем бы ты занималась или хотела бы заняться, если бы «Голубой Чайки» не было?
Джессика натянуто улыбнулась.
— Задумывалась, конечно, задумывалась. Но вся беда в том, что я так и не нашла ответа.
— Тогда думай как следует, думай до тех пор, пока не найдешь ответ. Когда КМК окончательно поглотит нашу жалкую компанию, это будет самый подходящий момент, чтобы с чистой совестью оставить ее и попробовать что-нибудь другое.
Джессика смотрела в стол, чертя ногтем большого пальца по вытканным на скатерти узорам.
— Честно говоря, мне очень нравится бизнес, деловое администрирование. Мне нравится решать важные дела, нравится наблюдать, как благодаря моим усилиям компания становится больше и сильнее. И мне бы очень хотелось, чтобы «Голубая Чайка» стала по-настоящему большой корпорацией. Перспективы, которые мы обсуждали с Рафаэлем, могут быть… в общем, все это очень и очень интересно.
— Ну-ну, — с сомнением произнесла Арлетта. — Если так, тогда все в порядке.
Джессика знала, что права. Она готова была подписаться под каждым словом, которое она только что сказала, и, пожалуй, впервые за все время она призналась себе, что в объединении двух фирм есть свои значительные плюсы.
— Короче говоря, — сказала Джессика, — моя работа меня более чем устраивает.
Арлетта кивнула.
— Я не собираюсь лезть в ваши с Рафаэлем дела. Подобные вещи никогда меня не интересовали. Просто мне очень хочется, чтобы ты была счастлива.
— Я знаю. Надеюсь, так или иначе все решится само собой.
Арлетта внимательно посмотрела на дочь.
— Только не заводись, как я, и не воображай себя вольной пташкой. Я ведь тоже считала себя свободной как ветер, но оказалось, что я слишком зависима от мужчин. К комфорту, к ощущению безопасности слишком легко привыкнуть, так что теперь я готова броситься на шею любому, кто носит штаны. Ну, почти любому…
В голосе Арлетты было столько самоуничижительной горечи, что Джессика поспешно сказала:
— Если ты имеешь в виду Холивелла…
— В каком-то смысле — да, хотя тут, я думаю, все будет в порядке. Он мне не нужен, как, собственно, и никто другой. Здесь Зоя абсолютно права. Может быть, это знак, что мне пора перестать гоняться за мужиками и подумать о том, как я выгляжу в глазах нормальных людей.
— Не надо, не говори так! — воскликнула Джессика, услышав в голосе матери боль и растерянность. — Не позволяй никому — никому, слышишь? — указывать тебе, как жить. Ты бежала от деда, а теперь сама сажаешь себе на шею другого надсмотрщика! Забудь про Зою, забудь про меня, забудь про все, что мешает тебе быть собой и чувствовать себя счастливой.
Арлетта и Джессика долго смотрели друг на друга, и взгляд одних зеленых глаз встретился со взглядом других, передавая от матери к дочери и обратно какое-то удивительно сильное и теплое чувство. Это была не признательность, даже не любовь, а что-то еще более древнее, примитивное, неразрывное — то, что с древнейших времен накрепко связывает всех, в чьих жилах течет одна кровь.
