Обманы - Майкл Джудит (онлайн книга без TXT) 📗
— Ой, ради Бога, не вздумай спрашивать! Еще одна сцена вроде той, у могилы, у меня от нее неделю будут кошмарные сны. Просто леденящая, Боже, я еще одной такой не вынесу.
Гарт следил за женой, но она, казалось, оставалась равнодушной к болтовне. Она была очень бледна, но спокойна и в полном сознании. Вид сомнамбулы исчез. По правде, говоря, хотя она предоставила Бруксу и Оливии устраивать похороны и ленч а-ля фуршет, она держалась как хозяйка дома и с миссис Тиркелл, и с прислугой. И хотя она опиралась на его руку, она все же, время от времени, внезапно и неожиданно отдалялась от него и смотрела так, как будто не знает точно, кто он такой и что она должна с ним делать.
— Чего бы мне хотелось, — сказал Гарт, — так это виски.
— Я принесу, — сказала Сабрина, как будто радуясь, что для нее нашлось дело, и не успел он остановить ее, как она исчезла.
— Места себе не находит, — понимающе сказал Николс Блакфорд. — Так часто случается в горе. Понадобится время, чтобы она пришла в себя. Они были так близки в Китае, что я не могу себе представить одну без другой.
В Китае? О чем, к черту, он говорит? Они не были вместе в Китае. Но Блакфорд там точно был: Гарт вспомнил, как Стефания говорила, что подцепила у него британские обороты речи.
— Правильно, совершенно правильно. Я надеюсь, вы поможете Стефании. Целых две недели вместе, тогда как в противном случае Сабрина могла бы… ох, Господи, как говорят в этом случае… умереть и они не виделись бы уже больше года. Судьбы развиваются так таинственно. Я все думаю о фотографиях, которые сделал для них, в тех одинаковых шелковых платьях, которые они купили в Шанхае. Знаете, я так никогда и не видел этих фотографий. Они получились?
— Да, — задумчиво ответил Гарт, когда жена подошла к нему с бутылкой и бокалом, полным льда.
— Я обманула профсоюз, — сказала она со слабой улыбкой. — Но я принесла только один бокал. Николс, если вы хотите немного… — Она посмотрела Гарту в лицо. — Что случилось?
— Ничего. Где ты обнаружила виски?
— В кабинете наверху. Я… Сабрина держала там несколько бутылок. «Что-то все-таки случилось». Николс задергался, встревожившись признаками семейной ссоры.
— Наверное, я возьму что-нибудь выпить. Если вы меня извините…
Гарт налил янтарную жидкость в бокал.
— Николс рассказывал мне, как вы были близки с Сабриной в Китае. Он говорит, что сделал несколько фотографий.
Ее лицо заледенело в каменной тоске.
— Да, — ответила она, наконец. — В Шанхае. Рядом с отелем. Накануне того дня, когда он рассыпал пирожные по всей улице. Это не важно, конечно, но я только что об этом вспомнила. Я собиралась тебе обо всем этом рассказать, обо всем, с самого начала, но так много происходило, и я так запуталась, и все откладывала… Я собиралась сказать тебе сегодня, когда мы останемся вдвоем, так, что бы ты знал, прежде чем уедешь завтра… По крайней мере, мне кажется, что я так собиралась сделать, но мы можем сделать это сейчас, если ты хочешь…
В ее монотонном голосе было столько одиночества и отчаяния, что он встревожился.
— Нет, не сейчас. Не торопись. По правде, говоря, можешь вообще мне не рассказывать. В чем было дело? Ты боялась, что я рассержусь, если узнаю? Ты была права, я, наверное, рассердился бы. Потому что я ее по-настоящему не знал. Мне только очень жаль, если ты боялась мне сказать, словно я какое-то чудовище, которому надо лгать, чтобы оно всех не сожрало. Я действительно был такой?
Она понурила голову и медленно покачала ею. Волосы закрыли ее лицо.
— Нет, не говори так. Ты не чудовище. Я тебя люблю.
— Тогда все остальное не важно. Какое мне, к черту, дело до того, что ты была с Сабриной в Китае? Давай поговорим о чем-нибудь другом. Например, не можешь ли ты мне сказать, почему эти гости, которым всем вместе принадлежит половина богатства Англии, набрасываются на ленч, как будто они — обездоленные без малейшей надежды на обед?
Она рассмеялась, поднимая к нему взгляд:
— Может быть, им надо напомнить себе, что они еще живы.
Он отвел прядку волос у нее со лба. «Даже оглушенный горем, — подумал он, — ум ее остается быстрым».
— Или чтобы увериться, что ничего не пропустили. Похороны напоминают им о ненадежности завтрашнего дня.
Они обменялись мягкими улыбками, как будто говорили, что они относятся к счастливцам, чей завтрашний день надежен. И Гарт начал верить, что они вскоре снова найдут то, что открыли для себя в Нью-Йорке в ту ночь накануне звонка Брукса из Лондона.
Ночью Гарт предложил Сабрине задержаться в Лондоне.
— Ты уезжай. Моя мать здесь, и все мои… все друзья Сабрины, и миссис Тиркелл — если мне потребуется общество или помощь, они всегда тут. Ты нужен детям, и тебе не следует пропускать лишние занятия и эксперименты в лаборатории. И разве ты не планировал встретиться с архитекторами по поводу Института генетики?
— Да, да и да. Но если я тебе нужен, я останусь.
Она повернулась к нему. Ее глаза в мягком свете ночника смотрели на него внимательно, как будто она старалась запомнить каждую черточку его лица.
— Я собиралась рассказать тебе сегодня о поездке в Китай, всю историю…
— Я не хочу о ней слышать. Если только ты не считаешь, что это поможет тебе разобраться в твоих чувствах относительно сестры. Но я не могу подсказать тебе, как это сделать; ты это понимаешь. Как бы ты ни относилась к ней, пока она была жива, сейчас ты должна быть собой, отделиться от нее и воспоминаний. Ты не можешь порхать от одной к другой…
Она резко ахнула.
— В чем дело?
— В том, что ты сказал… Это я и должна рассказать тебе. Но как только я начинаю, я не могу говорить дальше…
— И не надо. Черт побери, я не хочу этого слышать. — Гарт боялся ее выслушать; боялся, что не сможет бороться с решениями, которые она примет в своем горе. — Повремени до тех пор, когда мы будем дома. Тогда ты можешь мне все рассказать, если по-прежнему будешь считать, что должна.
— Но это не…
— Стефания, я не хочу об этом слышать. Разговор подождет. — Он приподнялся на локте и поцеловал ее. — Время позднее, и ты измучилась. Почему бы тебе не постараться заснуть?
Она колебалась. Он дает ей время. Почему бы не воспользоваться им? Она уже решила, что это ничего не меняет. Можно отложить еще ненадолго. Сабрина коснулась его лица:
— Я думала, ты захочешь любить меня.
— Я хочу того, чего хочешь ты.
Она потянулась к нему, и он прижал ее к себе: они замерли в объятиях друг друга. Гарт почувствовал, как она шевельнулась, и его руки начали ее гладить.
— Любимая, мне задержаться в Лондоне?
— Нет. Но сейчас люби меня.
Она потерлась об него, и дыхание ее участилось. Он лежал на ней, растворяясь в аромате и прикосновении ее тела. Он уже собирался войти в нее, когда заглянул ей в глаза, и внезапно остановился. Не говоря ни слова, он отодвинулся и лег на спину рядом с нею.
— Гарт… что?..
— Ты не хотела заниматься этим. Ты притворялась, так ведь? Через мгновение она кивнула, закрыв глаза.
— Почему? Неужели ты думаешь, что мне так важно мое удовольствие, что я захочу получить его таким способом?
— Я хотела любить тебя.
— Это неправда.
— Я хотела любить тебя. Мой мозг хотел любить тебя. Я не знаю, почему не смогла заставить мое тело откликнуться… Я пыталась, но оно не захотело, поэтому я притворилась. Разве ты не понимаешь? Я хотела ощутить тебя в себе. Мне наплевать, будет у меня оргазм или нет. Я хотела тебя.
— Тогда почему ты так и не сказала? Зачем притворяться?
Она содрогнулась:
— Извини. Я не знаю, почему не могу рассказать тебе всего. Он взял ее за руку:
— Засыпай. Когда вернешься домой, мы поговорим. Ты сможешь рассказать мне все, что захочешь. Она уткнулась головой в подушку.
— Ты возвращаешься завтра?
— Да. — Он склонился над ней и поцеловал кусочек лба, который остался виден. — Спокойной ночи, любимая.
— Спокойной ночи.
Он выключил лампу. В темноте ее голос коснулся его как нежная рука.
