Тот самый одноклассник (СИ) - Морская Лара (книги без регистрации txt) 📗
Мы встречались и раньше, но в этот раз Арк смотрел на меня с острым любопытством. Прищурившись, пролистал снимки моих работ и постучал пальцами по столу.
— Скульптуры берём, только если рельеф на плоскости или конструкция, которую можно повесить. Ставить негде. В остальном выбирай сама. Любая фактура, стиль и материалы. Ты будешь в пятом зале, вот, смотри размеры и освещение.
Протягиваю ему три фотографии.
— Как насчёт этих? Мои пробы в разных стилях. Хочу посмотреть, что привлечёт внимание.
Арк сдержанно улыбнулся моему рвению.
— Неплохой выбор. Насчёт первых двух не знаю, а вот эту точно купят. Абстрактное искусство в моде.
Арк поглаживает фотографию кончиком пальца, словно пытается ощутить рельефность работы. На ней объёмные формы разбросаны по холсту в эмоциональном беспорядке, но, если посмотреть издалека, всё вместе складывается в изображение раскидистого дерева. Работа так и называется «Взгляд издалека»(4).
— Из чего сделаны фигуры? — интересуется Арк.
— Не бойся, не гипс, а то покупатели не донесут, — рассмеялась я. — Я предпочитаю пенопласт и дерево.
Арк взял следующую фотографию.
— Тобой тут Данила Резник интересовался, — сказал он, теребя в руках снимок настенной конструкции из лёгкого металла. — Вы одноклассники?
— Бывшие.
— Бывшие, — повторил он, усмехнувшись. — А я у него гитары беру.
— Играешь?
— Нет. Работаю над новой темой — «Музыка тела».
Арк сдвинул занавесь и показал на двухметровый холст — обнажённая женщина чувственно изгибается на ковре, прижимая к себе электрогитару. Пояснять «к себе» не буду, вы и так догадаетесь, куда она прижимает инструмент. Провода змеятся по ногам порочными намёками. Надеюсь, Арк купил эту гитару, а не взял напрокат.
— Знаешь секрет твоего успеха? — усмехнулась я, разглядывая остекленевшие от похоти глаза любительницы рока. Сказала бы «металкора», но звучит совсем уж грязно.
— Знаю, — улыбнулся Арк. — Но с интересом выслушаю твои догадки.
— На твоих картинах изображены чужие тайны. Посетители смотрят и притворяются, что не имеют отношения к такой порочности. А при этом упиваются и горят внутри. В результате все остаются довольны.
Арк загадочно улыбался, не желая комментировать мою теорию. А мне вдруг жутко захотелось предложить на выставку «Секрет». Арк его не примет, качество не то, работа совсем детская, но пусть посмотрит. Уж он-то почувствует в «Секрете» чужую тайну.
А я бы с удовольствием посмотрела на его реакцию.
— Слушай, Ника, а вы с Резником любовники или как?
— Или как. Просто бывшие одноклассники. А что?
— Любопытство, ничего более. Он так о тебе говорил, я решил, что вы встречаетесь.
— С Резником много, кто встречался, но не я.
Арк понимающе рассмеялся.
— Наверное, поэтому ты его и заинтересовала. Он только что приобрёл новую гитару, принёс похвастаться. Носится с ней, как с ребёнком. Синистер Гейтс(5). Ты в музыке разбираешься?
Я отрицательно покачала головой.
— Резник ещё в школе бредил гитарами.
Арк медленно кивнул.
— По-моему, сейчас он бредит кое-чем другим, вернее, кое… ладно, замяли. Я в музыке не очень разбираюсь, но гитара красивая. Чёрно-белая, и корпус женственный.
— Женственный?
Арк молчал, пристально глядя на меня.
— Я попросил Резника одолжить мне новую гитару для картины, и он поставил условие, что натурщицей будешь ты.
— Я??
— Ты.
— С какой стати? Я никак не… почему?
— Он сказал, что гитара особенная. Вроде и корпус без изысков, и гриф обычный, и внешний вид не самый броский, но звук такой, что не верится. Словно рождается внутри тебя.
В словах Арка не было ничего вызывающего, но пальчики ног непроизвольно поджались. Наверное, из-за того, что он внимательно следил за моей реакцией.
Взгляд непроизвольно вернулся к картине. То, что Резник представляет меня в таком ракурсе… в таком виде… Это волнует.
— Придумаем позу посложнее, — подмигнул Арк.
Я немного помолчала, проигрывая в мыслях варианты картины, одна другой неприличнее. В моих фантазиях в мастерской присутствовал Резник.
— Эээ… спасибо, Арк, но это не моё. Если позировать, то только с роялем, чтобы под него спрятаться.
— Жаль.
— Не жалей, тебя мои формы не устроят.
Даже не пытаясь спорить, Арк снова подмигнул.
— Зато есть гарантия, что на эту работу найдётся покупатель.
Уходя, я несколько раз оглянулась на картину Арка. Почему я? Похоже, Резник знает обо мне больше, чем я сама.
Вернувшись домой, я разделась и придирчиво осмотрела себя в зеркало. Обычное тело, средненькие формы. На картину с балалайкой, может, и потяну, а вот с супермодной гитарой — никак. Да и лицо из разряда миловидных, не более того. Каштановые волнистые волосы чуть ниже плеч, обычные серые глаза и бледная кожа никак не вяжутся с образом женщины-вамп, подходящей для вызывающей эротики.
Если выложиться по полной — там оттенить, тут подкрасить, здесь начесать, то можно вылепить из меня претендентку на мужские взгляды, но лепить не для кого. Да и потом: если слишком сильно стараться, то станешь в ряд бабочек-однодневок, которых без грима и не узнать.
Я встречаюсь с хорошими мужчинами, бесхитростными, без подвохов. С приятелями. Я прихорашиваюсь на свидания, но без обмана, ничего накладного. Нахрапом не беру и обмороки не провоцирую.
Моя мама — блондинка, и мои волосы долго пытались остаться светлыми, аж до подросткового возраста, а потом потемнели. Родители у меня высокие, да и я надеялась на модельный рост. В школе носила немыслимые каблуки и мечтала вырасти, но так и остановилась на 165 см, хоть на цыпочки вставай.
Так бывает — на что надеешься, то и не получишь. С конкурсом тоже так вышло.
Резник удивил меня своей странной фантазией. Я не хочу, чтобы он представлял меня в роли натурщицы. Или наоборот, хочу, потому что мне любопытно узнать, что именно он увидел на холсте.
Он представляет меня не такой, какая я есть на самом деле. Это должно огорчать и возмущать, но моя реакция диаметрально противоположна.
Может, позвонить ему и поблагодарить за вчерашнее? Нет. Хорошо, что я стёрла и забыла его номер. Совсем не помню, ни одной цифры не стоит перед глазами.
Могу сказать, чего я не делала в последующие несколько дней. Я не расстраивалась, не плакала и не перечитывала письмо из галереи Лиознова. Даже странно, словно я никогда и не мечтала о выигрыше.
Что я делала? Работала и старалась не думать о Резнике. В среду утром я проехала мимо его магазина. Случайно. Автобус набрал скорость, и широкий фасад с красочной вывеской слишком быстро скрылся за деревьями. Подавшись к выходу, я выглянула наружу. Ничего примечательного — музыкальные инструменты в витрине, расчищенное от снега крыльцо. Зачем, спрашивается, приехала? На что нарываюсь?
В пятницу курьер доставил мои работы в галерею для благотворительной выставки. Арк нервничал перед открытием, метался между залами и постоянно менял картины местами.
— Всё не так! Мы не успеем! — вопил он горестно. Видеть обычно уравновешенного мужика в таком состоянии было весьма странно. Однако Арк — творческий человек, как и я, поэтому удивляться нечему.
Я ревностно следила, как рабочие вешают картины в пятом зале. Не зря волновалась, потому что металлическую конструкцию вздёрнули боком(6).
— Неужели не видно, что на ней человеческое лицо? — возмутилась я.
Зря обиделась. Я пробую себя в разных стилях, и это — модерн, да ещё и экспрессионизм. Не всякий разберётся, где что, да и вкус — дело индивидуальное. Повесишь вверх ногами — глядишь, популярность только повысится, да и смысла больше увидят.
Горько усмехнувшись, я отвернулась от недоумевающих рабочих и только тогда заметила в дверях Резника.
