Девственная селедка - Вильмонт Екатерина Николаевна (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
— Мам, ты что, какая роза?
— Вот!
— Мам, это не я, честное слово! Я, конечно, кретин, мог бы и сообразить, но, увы…
— Петька, не ври!
— Мам, я не вру!
— Но тогда откуда… О, это, наверное, от гостиничной администрации… Скорее всего, судя по вазочке.
— Нет, Лали, это от поклонника.
— От поклонника? В вазочке? Нереально. К тому же тут у меня нет поклонников.
— Есть. Тот дядька, с которым мы из Керкиры ехали. Он на тебя запал, это видно невооруженным глазом. Кстати, мам, я хотел давно сказать, просто боялся трогать эту тему… Мам, если ты заведешь роман или, еще лучше, выйдешь замуж, я буду только рад. Учти это. Никакой ревности или обиды за папу… Ты молодая, красивая, что ж тебе пропадать?
— Петенька, родной, это глупости. Я так любила папу, я вытащила в жизни такой счастливый билет, что… Я невольно любого буду сравнивать с папой и любой проиграет в сравнении с ним. Любой.
Он подошел, обнял ее.
— Мам, но что ж тебе, в монастырь уйти? Ладно, замуж не хочешь, я понимаю, но роман хоть заведи…
— Тебе-то это зачем?
— Мам, я хочу видеть, как у тебя блестят глаза…
— А что? У меня такой несчастный вид?
— Не несчастный, нет… Но… безжизненный что ли… Хотя тебе никто не дает твоих лет, а меня принимают за твоего любовника.
— Уже нет, — улыбнулась Лали.
— Откуда ты знаешь?
— Я сама призналась, что ты мой сын.
— Кому призналась?
— Тому самому дядьке. Он предложил мне послать куда подальше юного любовника, который вечером оставил одну несчастную стареющую женщину. Пришлось признаться.
— А вместо меня предложил себя?
— Не впрямую, но намекнул.
— Точно, это от него роза.
— С вазочкой? Чушь.
— А я вот сейчас узнаю.
Он заметил идущую мимо горничную с охапкой пледов. Выскочил к ней и заговорил о чем-то. И через минуту вернулся.
— Мам, она никаких цветов в номер не ставила!
Ева ехала вниз по эскалатору. И вдруг сердце подскочило к горлу и ухнуло в пятки. На соседнем эскалаторе поднимался Георгий Иванович! На мгновение они встретились глазами. Он узнал ее… Но она ехала вниз, а он вверх. Их пути опять разошлись? НЕТ, я так не могу! Ева кинулась вниз, растолкала людей, ждущих возможности ступить на эскалатор, и стала продираться сквозь стоящих слева и справа пассажиров. Господи, только бы он не ушел, только бы не ушел!
— Девушка, вы чего пихаетесь?
— Вот оглашенная!
— Куда прешься, лярва?
— Дура ненормальная! — неслось ей вслед. Но вот она выбежала в вестибюль, озираясь по сторонам. Его не было. Ушел! Она выскочила на улицу и сразу увидела его. Он стоял на ветру, пытаясь раскурить сигарету. От радости, что он, по-видимому, ждет ее, она вдруг обессилела. Он еще не видел ее, борясь с непослушными спичками. Руки у него дрожали. На нем была потертая до белизны коричневая кожаная куртка, вылинявший голубой свитер. Он был хорошо выбрит, седые волосы пострижены коротким ежиком.
— Георгий Иванович! — собралась с духом Ева. — Георгий Иванович!
— Ева?
— Вы в Москве? Бабушка писала, что вы уехали в Ленинград…
— Ева, но ты ведь куда-то ехала…
— Ну и пусть… Неважно…
— Ты бледненькая…
— Ну и что? Я плохо выгляжу? Я вам не нравлюсь?
— Ну что ты… Ты красавица…
— Вы кого-то ждете здесь? — вдруг осенило ее.
— Да. Жду. Товарища одного. Ева, вот что… Дай мне свой телефон и скажи, когда будешь дома.
— Ладно, я уйду… Не буду вам мешать… Но я знаю, вы не позвоните. Прощайте, Георгий Иванович.
— Ева! Постой… Не уходи. Я с товарищем только на минутку встречусь, а потом… Потом поговорим, хорошо?
Он вдруг увидел, как она расцвела от его слов. Взял ее за руку. Обоих как будто ударило током.
— Ева, Ева… — бормотал он, заворожено глядя ей в глаза.
Значит, он не с женщиной тут встречу назначил! Он не хочет, чтобы я уходила…
И в самом деле, через несколько минут к нему подошел какой-то мужик.
— Иваныч, здорово!
— Здорово.
Они обнялись.
— Прости, Иваныч, со временем зарез, после поговорим. Вот, держи, — мужик передал Георгию Ивановичу какой-то конверт.
— Спасибо. Завтра увидимся.
— Иваныч, это что, дочка твоя?
— Нет, — хрипло засмеялся тот. — Это моя… невеста.
Тот схватился за голову.
— Прости, Иваныч! Ну ты даешь! А невеста — чудо!
Ева обомлела. Или ей все это причудилось? Не мог же он и в самом деле назвать ее невестой…
— А свадьба-то когда?
— Еще не решили.
— Ну, ладно. Поздравляю. Пока!
— Ева! Ева!! Что с тобой?
— Зачем вы так… шутите?
— Прости, сам не знаю, как с языка сорвалось.
Значит, он так шутит? Ну и ладно, ну и черт с ним! Зачем он мне, у меня вон Платон есть, молодой, красивый, из хорошей семьи. А этот… Дурак, кто ж так шутит? Ева едва сдерживала слезы. Но он держал ее за руку и не было сил вырваться.
Он молчал, глядя на нее как-то исподлобья, словно она представляла собой опасность, словно он не знал, чего от нее ожидать в следующую минуту.
— Ева, смотри, дождь начинается, бежим скорее!
— Куда?
— Куда-нибудь, главное под крышу.
Ближе всего был вестибюль метро, но он почему-то потащил ее к кинотеатру «Баррикады». Там показывали мультики.
— Хочешь, пойдем, а? Не все ли равно?
Как раз прозвенел первый звонок. Он купил билеты на последний ряд.
— Хочешь мороженого?
— Нет, спасибо.
— А пирожное?
— Тоже нет.
Тогда он купил шоколадку.
— Вот, держи!
— Спасибо. Вы любите мультики?
— Нет, я думал ты любишь…
— Я люблю… и мультики и шоколадки. Вот…
Она разломила шоколадку и протянула ему половинку.
— Зачем? Это маленькие девочки любят шоколадки.
— Я не маленькая! — вдруг смертельно обиделась Ева. Он считает меня ребенком. Ничего не понимает, дурной!
— Прости, прости, ты, разумеется, совсем взрослая, а я просто старый дурак… кажется…
— Я, если хотите знать, скоро выхожу замуж, — выпалила она, сама не зная зачем. И тут же испугалась.
А он вдруг побледнел. И охрип.
— Замуж? Когда?
— Скоро…
— Ты его любишь?
— Нет. Я люблю… вас, Георгий Иванович. Но это не имеет значения. Я понимаю, что не нужна вам тыщу лет… Вы вон в Москве, а мне даже не позвонили… И не надо говорить, что не знали телефон. Была б я вам нужна, спросили бы у бабушки…
Он стоял столбом. Давно прозвенел звонок, все зрители ушли в зал, они одни остались в фойе, только буфетчица с любопытством на них поглядывала.
— Ладно, простите меня… Я пойду. Прощайте, Георгий Иванович.
Он вдруг молча протянул руку, дотронулся до лица, залитого слезами.
— Ты не пойдешь за него, ты пойдешь за меня. Поняла?
Она смотрела на него сквозь слезы. Смысл его слов медленно доходил до ее сознания.
— Поняла? — переспросил он. И погладил ее по щеке.
Она вдруг потерлась щекой о шершавую ладонь.
— Нет. НЕ поняла. Повторите еще…
— Я люблю тебя, дуреха, с первого взгляда…
— И я… с первого…
— Только не пойму, что ты-то во мне нашла?
— Я? Всё!
Они стояли и смотрели друг на друга. Просто стояли и смотрели, но так, что буфетчица не выдержала.
— У нас тут, между прочим, детский кинотеатр, граждане. Идите отсюда подобру-поздорову!
— А вам чего, завидно? — сама себе удивляясь, спросила Ева.
— Есть чему завидовать, дура ты. Он тебя поматросит и бросит, он ушлый какой, сразу видать, проходимец! Уголовная морда!
— Слушай, тетка, замолкни! В детском кинотеатре таким мегерам не место. Пошли отсюда! — он взял Еву за плечи.
Дождь между тем перестал. Выглянуло солнышко.
— Ну, куда теперь? Может, в зоопарк? Сто лет в зоопарке не был.
— Нет, не хочу! Давайте лучше просто… поедем ко мне.
— К тебе? А ты понимаешь…
— Я все понимаю…
— Но как же твоя мама?