Состоятельная женщина. Книга 2 - Брэдфорд Барбара Тейлор (бесплатные серии книг txt) 📗
– Чепуха! – воскликнул Абрахам. – Вы вовсе не будете надоедать. Боже правый, после всего, что вы для меня сделали сегодня! – Он поднял руки перед собой и, поведя несколько раз ладонями вверх, продолжал: – Как же нам отблагодарить вас? Пожалуйста, оставайтесь на праздничный ужин, окажите нам эту честь.
Увидев недоумение на лице Эммы, он объяснил:
– В субботу у нас праздник – Шаббат. Он начинается на закате в пятницу, и мы всегда отмечаем начало священного дня за праздничным столом.
– Понятно, – кивнула Эмма. Беспокойный огонек зажегся в ее глазах, и взгляд ее обратился к часам на каминной полке.
Абрахам проследил за ее взглядом и кивнул, тотчас угадав, о чем она думает:
– Не беспокойтесь! Не беспокойтесь! Наши сыновья проводят вас домой после ужина. – Его слова звучали убедительно. – С ними вы будете в безопасности, даже если уже стемнеет.
– Но я… – начала было Эмма.
– Решено, миссис Харт, – мягко, но все же с решительным видом вмешалась Джанесса. – Вы выглядите усталой. Конечно же, из-за этих передряг с хулиганами. Еда поддержит вас. Восстановит силы. Вам понравится. – Она подалась вперед и похлопала Эмму по руке. – У нас всего много. Больше, чем нужно, чтобы накормить еще одного человека, такую почетную гостью. Пожалуйста, чувствуйте себя свободно, а когда придут Дэвид и Виктор, они тоже будут вам очень рады. И поблагодарят за помощь их отцу. Да-да, они будут польщены, если вы разделите с нами праздничный ужин.
Эмма уступила под напором доброты и убедительности доводов миссис Каллински. К тому же она снова почувствовала голод, а в доме миссис Дэниел ее не ожидало ничего особенно вкусного. И из кипящих на плите горшков доносились восхитительные манящие запахи.
– Благодарю вас. Буду счастлива к вам присоединиться, если не помешаю.
Каллински просияли, и Джанесса вскочила и подлетела к плите, чтоб проследить за кипящим в кастрюлях ужином. Заглянув во все кастрюли, она вновь обратилась к Эмме:
– Я думаю, вы прежде не пробовали еврейских блюд, но вам непременно понравится. – Она повернулась, держа в руке крышку от кастрюли, и утвердительно кивнула. – Да, я знаю, вам очень понравится. На первое будет куриный суп с шариками из мацы, они похожи на йоркширские клецки, только поменьше, а затем жареный цыпленок с хрустящей корочкой, золотистый и сочный, с морковью и другими овощами из супа. А напоследок – медовые лепешки и чай с лимоном. Да, все это вкусно, вот увидите… – Джанесса умолкла, недоговорив, и повернулась к двери. Дверь открылась, и женщина просияла от удовольствия и гордости, когда вошли ее сыновья. Увидев Эмму, сидящую у камина, они остановились и, немало удивившись, с интересом воззрились на нее.
– Дэвид! Виктор! Идите познакомьтесь с нашей гостьей. Почетной гостьей, ведь она сегодня вызволила вашего отца из беды самым чудесным образом. Замечательная девушка, – сообщила Джанесса, шумно закрывая кастрюлю крышкой. Она вытерла руки кухонным полотенцем и поспешила к своим сыновьям. Затем энергично провела их в комнату. – Ну же, мальчики, это Эмма Харт. Миссис Харт. – Она подвела их к Эмме, сияя от радости. – Это Дэвид, – сказала она, представляя юношу повыше. – А это Виктор.
Каллински-младшие поздоровались с Эммой за руку и поблагодарили ее за то, что она пришла на выручку отцу. Затем они прошли в другой конец кухни и сели рядышком на диван.
Глаза Дэвида сузились, когда он заметил выступивший на щеке отца сине-черный кровоподтек, сама же щека отекла и распухла. Он тихо и почтительно обратился к Абрахаму:
– Что случилось, отец? – Но в глазах юноши зажегся недобрый свет, и он изо всех сил старался сдержать нарастающий гнев. Он знал, что это опять было делом рук ярых антисемитов.
Тот не спеша рассказал о случившемся, не упуская ни малейшей детали и с жаром превознося отважный поступок Эммы. Пока он говорил, Эмма с растущим интересом смотрела на юношей, сравнивая их.
Дэвид и Виктор Каллински были совершенно непохожи друг на друга, как неродные. Дэвид, старший, которому уже исполнилось девятнадцать, был высок, как и его мать, и хорошо сложен. Джанесса одарила его своими красивыми синими глазами, но синева его глаз была темнее и глубже. Овал и черты его красивого открытого лица говорили о славянском происхождении его матери. От отца он унаследовал шапку черных волнистых волос и его легкость в общении, но, в сущности, Дэвид Каллински был даже более общительным, живым и энергичным, чем Абрахам. Дэвид был и инициатором, и исполнителем, честолюбивым, умным и заводным. Если в его быстрых синих глазах и был легкий отблеск цинизма, о нем заставляло забыть добродушие его широкой улыбки и дружеская манера поведения. Дэвид был умен, обладал интуицией и всей душой своей, всем сердцем стремился к единственной цели – добиться успеха. И, прекрасно зная истинную суть человеческой натуры, он жил, руководствуясь лишь одним-единственным правилом: выживает достойнейший. Но он стремился не просто выжить, а обрести богатство и жить на широкую ногу.
Шестнадцатилетний Виктор был небольшого роста, как цыпленок, хрупкий, и этим он немного походил на своего отца. У него были, как у матери, прямые блестящие черные волосы, но в остальном он не был похож ни на кого из своих родителей. Его большие карие глаза смотрели ласково, а лицо его было спокойным и добрым, не очень выразительным, но миловидным. Его спокойное лицо, как зеркало, отражало его внутренний мир: Виктор Каллински был тихим отзывчивым мальчиком. Лишь одним его характер походил на характер отца: Виктор, как и Абрахам, был необычайна терпелив и прекрасно понимал бренность человеческого бытия, это понимание было зрелым и тем более удивительным для такого молодого человека. Он был мыслителем и мечтателем, в его груди была душа поэта. Лучше всего Виктор чувствовал себя, когда в одиночестве читал книги, или рассматривал в музее великие полотна, или слушал музыку Малера и Бетховена. Он был по природе замкнутым и даже робким и не без труда вступал в разговор, а особенно с людьми незнакомыми. Виктор украдкой смотрел на Эмму из-под длинных черных ресниц, и на губах его играла мягкая улыбка. Он думал о том, какая сострадательная, должно быть, эта девушка, и о том, что ее сегодняшний поступок лишь укрепил его святую веру в то, что суть человечества – доброта. Как и его отец, Виктор был начисто лишен горечи и желчности.
Дэвид, более смелый и самоуверенный из братьев, первым заговорил с Эммой:
– Вы проявили недюжинную храбрость, вступившись за моего отца и отогнав тех парней. Хотя вы и не еврейка, да? – заметил он с присущей ему прямолинейностью. Он быстро окинул ее с головы до пят проницательным взглядом своих синих глаз и был потрясен тем, как кротко она сидела на стуле, покорно сложив руки на коленях.
– Нет, я не еврейка, – ответила Эмма. – Но я не вижу никакой разницы. Я бы помогла любому, попавшему в беду И уж конечно, тому, на кого набросились, как на вашего отца.
Дэвид кивнул.
– Однако немногие бы так поступили, – кратко заметил он, гадая, почему же такая изящная девушка оказалась в этих местах. Он хотел уже спросить, когда его мать позвала Эмму:
– Миссис Харт, пойдите вымойте руки, потом умоются мальчики, и мы будем ужинать. Скоро сядет солнце. – Джанесса прошла к столу и поставила еще один стул для Эммы. Она не отходила от него, пока Эмма, а потом и юноши не закончили умываться.
Все вместе они встали вокруг большого, превосходно накрытого стола, – семья Каллински и Эмма.
– Сначала мама освятит свечи, – прошептал Дэвид. Эмма стояла не шелохнувшись и внимательно смотрела и слушала, внимая всему происходящему. Джанесса зажгла две белые свечи и тихо произнесла над ними молитву на незнакомом языке, совершенно непонятном для Эммы. Затем они сели за стол, Дэвид учтиво подвинул стул для Эммы, а Виктор для матери. Заметив, что вся семья склонила головы, Эмма последовала их примеру. Краем глаза она видела, как Абрахам освятил красное вино в маленькой чашке, вновь произнеся молитву на том диковинном иностранном языке. Девушка не знала, что это был иврит. Старший Каллински отхлебнул глоток вина и прочел молитву над халой, которую Эмма сама же спасла на улице.
