Границы (не)приличия (СИ) - Лари Яна (библиотека электронных книг .TXT, .FB2) 📗
— Сама говорила, что любишь гулять по ночному парку, — нахально, без капли смущения отзывается Стас. — А я сто лет туда не сворачивал. Так что хватит нудить. Пошли, раз планеты сошлись.
Мы молчим. Неторопливо бредём по залитым искусственным светом аллеям, и как-то это слишком интимно, что ли. Слишком похоже на свидание, хотя его руки скрыты в карманах куртки, а мои нервно мнут подол невзрачного платья. Наши локти постоянно соприкасаются, и от каждого прикосновения по телу разливаются тёплые волны. Непривычное чувство. Приятное.
Что за манера меня постоянно смущать?
Вскоре Стас сворачивает куда-то совсем не в нужную нам сторону. Уйдя в себя, не сразу осознаю, что следую за ним. Оглядываюсь, уже когда он опускается на тёмную скамейку, единственную неосвещённую разбитым фонарём.
— Ты никуда не торопишься?
— Нет.
Сегодня нет.
— Тогда присядь рядом.
Стараюсь не шевелиться, потому что чувствую боком тепло чужого тела и мне не нравится ни собственная реакция, ни мрачное молчание Стаса. Я напряжена, как струна, но всё равно вздрагиваю, когда он заговаривает.
— Ась, у тебя есть планы на следующую субботу?
На автомате подсчитываю свои два через два.
— Нет, суббота свободна.
— У моей сестры свадьба. Я свидетель, а свидетельницы нет, — Стас замолкает. Но стоит обернуться, как весь воздух вышибает из груди от лёгкого прикосновения к щеке. — Будешь моей парой?
Глава 13
Я на пару секунд подвисаю, прогоняя через себя услышанную фразу. Точнее, полный бред. Предложи сейчас Стас встать на колени и сделать ему минет, было бы логичней. Здесь-то как раз всё понятно — гормоны в голову ударили. Но на свадьбу сестры меня звать зачем?
Свидетель — это так или иначе внимание гостей. Много внимания. А у меня ни манер, ни умения красиво говорить. Даже если опустить тот факт, что единственное моё платье — век, как устарело, оно сейчас на мне! С застиранными манжетами, потерявшим форму воротником и пёстрым сатином, знававшим лучшие дни.
Внезапно тихо, но от души начинаю смеяться. Не к месту, но ничего не могу с собой поделать. Перед глазами чётко, как при свете дня встаёт облезающий кожзам на ремешках босоножек. Господи, да я точно не знаю, допустимо ли под них носить чулки! Вроде бы нет. А голые ноги, пусть и в жару в таком пафосном месте смущают. Вот куда с моей синюшной кожей в ресторан?
— Я вроде не говорил ничего смешного.
Стас разворачивается ко мне всем корпусом, устраивает согнутую руку на спинку скамьи. В темноте не вижу лица, но зато прекрасно чувствую, как его глаза жадно изучают мой силуэт. Пульс оглушает барабанной дробью, воображение шалит и требует действий. Заодно становится понятно, что он называет осязаемым взглядом. От сдерживаемого желания густеет воздух — такого же сумасшедшего, какое мучает меня.
Хоть что-то у нас общее. У уличной бродяжки и домашнего парня, чьи повадки уже сами по себе выдают породу.
— Всё в норме. Это от неожиданности, — сиплю, откашливаясь, и продолжаю, на этот раз безжалостно осаждая шквал эмоций: — Я не могу с тобой пойти.
Смотрю прямо перед собой, но чувствую, что Стас продолжает сверлить меня взглядом.
— Почему?
— Не хочу.
Действительно не хочу придумывать отмазки. И тратить таким трудом накопленные сбережения на мимолётную прихоть не собираюсь. Планшета хватило за глаза, но то необходимость. Мне не стыдно признаться, что не в чем пойти. Хотя вряд ли он сам догадается. Стас обратит внимание на мою одежду разве что я начну медленно раздеваться. Он мужчина. Голодный настолько, что едва способен оценить качество фантика.
Позволять на себя тратиться последнее дело. Он спрашивать не будет, а я долг вернуть не смогу. Как и принять милостыню. Как там говорится? Мы нищие, но гордые. Каждую копейку я честно заработала, пускай постыдным трудом.
— Мне следует сделать вывод, что я недостаточно хорош, чтобы тратить на меня время?
Ни капли уязвлённости в его голосе. Тон так и пропитан сарказмом. Завидная уверенность в себе.
— Можно сказать и так.
Вообще-то наоборот. Но какая на самом деле разница? От перемены мест слагаемых итог не меняется — мы не пара.
— Тогда повтори это вслух, — спокойно произносит он.
— Да пошёл ты, — фыркаю в ответ и порывисто поднимаюсь со скамейки. Сама виновата. Не нужно было давать повод на что-либо рассчитывать. В отличие от непробиваемого Стаса, меня его близость в основном раздражает.
А в следующее мгновение, сама не соображу как, оказываюсь сидящей на мужских бёдрах. На единственной неосвещённой аллее. Тёмной, но всё же не безлюдной. Парк в этот час битком забит парами.
— Если так, докажи, что я тебе противен, — вызывающий шёпот стекает по озябшей коже. Стас опускает руки с талии на мои ягодицы. Будто тисками сжимает, без намёка на бережность заставляя вжиматься промежностью в твёрдый пах.
Временно теряюсь в вихре чувств: боль в ушибленном колене, взвинченность и иррациональное возбуждение рвут меня на части.
Выпускаю в сумерки непрошенный стон, когда он жёстко проходится губами по моей шее, периодически прикусывая кожу.
— Иди к чёрту, сказала, — выдыхаю, беспомощно вырываясь. Это зря. Практически сразу приходится замереть, потому что, если продолжу так интенсивно ёрзать у него на бёдрах, ни к чему хорошему это не приведёт.
— Всего пара движений, Ася, хватит, чтобы развенчать твоё враньё — хрипло и быстро шепчет Стас мне в ключицу. — Знаешь каких? Расстегнуть ширинку и отодвинуть в сторону бельё. Я войду в тебя плавно, как нож в масло. Хочешь, сделаем это прямо здесь? Всего одно твоё слово… Кстати, проверим, что на тебе сегодня надето? Кружево?
Я даже при желании сейчас не отвечу. Жёсткие губы запечатывают мне рот, выпивая последний кислород.
Удерживая одну руку на месте, вторую он просовывает между нами под задравшееся платье. Уверенно, даже чуть грубо… Ох…
— Хлопок. Мокрый… — удовлетворённый смешок заставляет вонзить ногти глубже в его плечи. На этот раз притягивая. — Недостаточно хорош, говоришь?
Он выпрямляется, нарочно толкаясь бёдрами вперёд, чтобы плотнее приблизить наши тела.
Пытаюсь дышать уже даже не размеренно. Хотя бы просто дышать. Сумерки взрываются тысячами видимых мне одной искр и каждая, опадая, шипит на коже. Сердце бешено колотится где-то в горле. Я никогда не испытывала такого с Мишей — слепящее, незнакомое, обжигающее.
— Приподнимись немного.
Дёрнувшись, вскидываю голову.
Лицо Стаса так близко, что я чувствую на себе тепло его дыхания. От нестерпимого возбуждения начинает саднить губы. Напрягаюсь всем телом, будто бы пытаясь вытолкнуть из себя влечение. Получается, мягко говоря, неважно. Особенно когда понимаю, что он на полном серьёзе расстёгивает пуговицу на своих джинсах.
Хрусталёва, соберись, твою мать!
— Пусти меня, чёртов придурок, — голос срывается на шёпот. Злость прорывается наружу хлёсткой пощёчиной.
От силы удара голову Стаса мотает в сторону.
— Несправедливо оскорблять меня за то, что чувствуем мы оба, — в его словах плещется удивление. На секунду мне кажется, что он ошеломлён не меньше моего. — Всё ещё уверена, что никуда со мной не пойдёшь? Даже в качестве моей девушки?
— Более чем.
Дёрнувшись, освобождаюсь из ослабшей хватки его рук. Ноги какие-то ватные: дрожат и плохо слушаются. На голой ярости иду на свет к центральной дорожке.
— И долго ты сможешь от себя бежать? — спокойно прилетает мне в спину, одновременно с щелчком зажигалки.
Стас тоже встаёт со скамейки и неторопливо идёт вслед за мной.
Глава 14
Стас
Секс в общественном месте не тот спорный подвиг, который бы числился в богатом списке моих похождений. Чего там только нет, но чтобы так накрыло — впервые.
