Одинокие сердца (СИ) - Устинова Юлия "Julia Joe" (читаем книги онлайн бесплатно txt, fb2) 📗
Как?
Уже?
Ошеломленная я хватаю ртом воздух. Мои мышцы содрогаются, а перед глазами крутятся сияющие разноцветные мандалы.
Оргазм получился фантастическим.
Именно о таком, всепоглощающем, бурном и незабываемом финале пишут в женских любовных романах.
Своему же я определенно готова посвятить целую главу в мемуарах, если однажды решу их написать.
Живот, бедра и поясницу пробирает от сладкой дрожи. И это настолько хорошо и приятно, что я готова разрыдаться.
Потому что у меня наконец-то получилось!
Конечно, я так мечтала испытать все эти ощущения с Димой, но почти всегда все наши усилия сходили на нет. Хотя к чёрту Диму! После его слов и поведения сегодня можно вообще стать фригидной злобной стервой.
А Миша…
Мне кажется, я снова улетаю в небеса, даже произнося шепотом его имя:
— Миша…
В ответ Чурилов громко стонет и содрогается.
Уверена, нас было слышно на всех трех этажах, но мне совершенно без разницы. Ведь я и не думала, что способна на ту раскованность и пыл, которые Миша разжег во мне так умело и ненавязчиво. И я бы могла сослаться на алкоголь, да только он весь давно выветрился.
Прежде, чем у нас снова завязывается беседа, проходит не одна минута. Моя голова лежит на плече Миши, а пальцы исследуют его широкую грудь и безупречный торс.
— О чем думаешь? — Миша первым нарушает затянувшееся молчание.
— Не скажу. Это очень личное.
— Я лежу голый и потный в твоей постели, — заявляет парень, — и трогаю твою грудь, — в подтверждение своих слов начинает играть большим пальцем с моим соском. — Подобное сближает людей, ты не находишь?
Я улыбаюсь краешком губ.
— Ладно. Только не смейся.
— Клянусь, я буду максимально серьезен, — немного хрипло обещает Миша. — Как бюст Карла Маркса.
— У тебя нет усов и бороды, — замечаю я.
— Ладно. Тогда чей бюст тебя устроит? — ухмыляется Чурилов.
— Ой все, — в отместку давлю пальцем под его нижнее ребро. — Ты уже смеешься надо мной. Я не стану ничего говорить.
— Да где я смеялся? Давай, Алён, — ласково просит Миша.
— В общем… — набираю полную грудь воздуха. — Я впервые кончила так быстро и так сильно. Сегодня. С тобой.
Скосив рот, я опасливо прищуриваюсь.
В абсолютной тишине мои слова прозвучали слишком вульгарно.
— Ну это же хорошо, верно? — спрашивает Миша.
— Да. Но… я не знаю. Видишь ли, раньше у меня были с этим проблемы.
— Раньше — это с Филатовым?
Я вздыхаю.
— Угу. Нет, — трясу головой. — Я не могу об этом говорить. Это неприлично.
Вдруг чувствую себя досадным недоразумением. Ну какая нормальная девушка станет признаваться в своих сексуальных неудачах парню, с которым только что пережила лучший оргазм в своей жизни?
— Алён, здесь нечего стыдиться. Если тебе нужно высказаться, просто сделай это. Если нет — я не настаиваю, — тактично говорит Миша.
Меня подкупает его мягкий тон и осторожная заинтересованность.
— Короче говоря, раньше мне требовалось гораздо больше времени, — говорю я. — Гораздо! Меня постоянно что-то сбивало: мысли о работе, какие-то бытовые мелочи, как я выгляжу, какие звуки издаю — любая ерунда. И все это в процессе, понимаешь? Это ужасно отвлекало. А тут… мы с тобой едва знакомы, полный дом людей и… — умолкнув, я качаю головой. — С тобой я вообще ни о чем не думала, и все получилось!
— Ну это же хорошо? — повторяется Миша.
— Да, — киваю я.
— Чудная ты, Алён, — усмехается парень.
— Раньше я часто симулировала, — вылетает у меня.
— Симулировала? — переспрашивает Чурилов. — Ох, блин, ясно, — наконец понимает, о чем я. — Вот это признание.
Я выпутываюсь из его объятий и сажусь, опираясь на белое кожаное изголовье кровати.
— Извини. Тебе ни к чему моя исповедь.
Нахмурив брови, от души мысленно костерю себя за излишнюю откровенность.
— Нет, все нормально. Ты мне, в некотором роде, даже польстила.
Миша поворачивается на бок и устремляет на меня удивлённый взгляд.
— Ладно. Давай сделаем вид, что этого не было? — прошу его.
— Чего именно? Твоего оргазма или разговора? Потому что насчёт первого я решительно против.
Я улыбаюсь.
— А ты настойчивый.
— Упертый, да. Этого у меня не отнять. Если что-то вобью себе в голову — в лепешку расшибусь, но получу.
— А я наоборот — очень уступчивая. Не путать с "легкодоступная". Хотя теперь… — пожимаю плечами и отворачиваюсь.
— Эй, ты чего? — Миша гладит мои согнутые в коленях ноги. — Я не считаю тебя легкодоступной. Если ты такая, то и я тоже.
— Нет. У мужчин это называется — дамский угодник, — поправляю его.
— Ха, — прыскает парень. — Ты выражаешься, как моя бабуля.
— Сказал тот, кто называет девушек барышнями.
— Точно, — соглашается Миша, а затем снова перекатывается на спину. — Если честно, никакой я не угодник, — парень смотрит в потолок. — Ладно. Ты со мной поделилась, я тоже тебе кое-что скажу. Раньше… — делает паузу и продолжает совершенно другим, более серьёзным тоном: — Раньше мне тоже требовалось гораздо больше времени, чтобы удовлетворить свою девушку. Гораздо больше, — подчеркивает он. — Иногда это раздражало.
Опираясь на руки, Миша садится рядом.
— Хм, — бормочу я, тронутая его признанием.
— Что "хм"?
— Вы обсуждали, почему так происходит?
— Да. Постоянно.
Ого. Какой же он милый.
— А мы — нет, — говорю я. — Ты первый мужчина, да что там мужчина, ты первый человек, с которым я обсуждаю такие интимные вещи.
— Сказать по правде, нам разговоры не очень помогали, но я думаю, что молчать ещё хуже. Мы, парни, предпочитаем конкретику. Расскажи, как именно тебе нравится больше всего?
— В какой позе?
— Да, — Миша не сводит с меня своих серых глаз.
Я вижу в них жгучий интерес.
— Раньше мне нравилось сверху.
— Ты хотела контролировать процесс?
— Не то, чтобы хотела, но я могла. Иногда это действовало. А теперь я уже и не знаю, как мне больше нравится.
— Давай проверим позже? — усмехается Миша. — Если ты не возражаешь?
Сама вероятность того, что я снова могу испытать то невероятное удовольствие, которое пережила с Мишей, заставляет мое сердце подпрыгивать в груди.
— Да какие уж тут возражения.
Довольный таким ответом Миша двигается ближе, накрывает ладонью одну грудь и приподнимает ее.
— Как же мне это нравится, — говорит он, глядя мне в глаза. Я тихонько хихикаю. — Что смешного?
— Обычно, когда парень заинтересован моей грудью, он не говорит это напрямую, а замечает, какие красивые у меня глаза, — объясняю я.
— А сам при этом смотрит на грудь?
— Точно.
— Ну что тут скажешь, мне и глаза твои нравятся, и сиськи. Хотя сиськи больше нравятся моему члену.
— Как же это по-мужски! — восклицаю я.
— Что по-мужски? — часто моргает Миша. Его рука замирает у меня на животе.
— Привычка очеловечивать свои гениталии.
— А разве женщина так не делает? — хлопает глазами Миша, явно дурачась.
— Нет. У моей вагины гораздо меньше прав и свобод, чем у меня, — я подхватываю его пошловатый тон. — Она — лишь часть меня, а не руководящий орган.
— Знаешь, не надо! — фыркает парень. — Все эти россказни, что мужчины думают членом — стереотип. И, если хочешь, женский шовинизм. Вы, дамочки, тоже любители попритеснять нашего брата.
— А вот и нет! Да вам вообще вольготно живётся! Вот смотри, взять животных. Кто из них самые привлекательные?
— Кто? — Миша приподнимает бровь.
— Самцы!
— И что?
Увлеченная нашим нелепым спором, я вхожу во вкус.
— А то! В животном мире женщинам, то есть, самкам, даже самым странным и стремным и стараться не надо! Красавец-самец сам ее найдет. Почему у людей все не так? — вопрошаю я.
— Подожди, — хмурится парень, — я пытаюсь понять твою логику. Нет, — с улыбкой качает головой. — Не понимаю.
