Самый завидный подонок (ЛП) - Мартин Анника (книги онлайн .TXT, .FB2) 📗
Она ошеломленно смотрит на листы.
— То есть все краны и…
Все краны. Я ловлю взгляд Бретта. Краны?
Она думает, мы управляем крановой компанией?
— Она оставила Смакерсу пятьдесят один процент Lockeland Worldwide по всему миру, мисс Нельсон, — говорит Малькольм. — Это международная корпорация, которая включает в себя дюжину различных субъектов.
— Что это означает? — спрашивает она.
Малькольм стреляет в меня нервным взглядом. Да уж, ему следует нервничать. Он никогда больше не будет работать на эту семью и на тех, кого я знаю, если я приложу к этому руку. Хотя он сможет иметь неплохое будущее в составлении завещаний для людей, которые хотят помучить своих детей.
Он указывает на лист.
— Эти компании находятся под руководством Смакерса.
Мой живот скручивает, пока она молча читает. Я знаю список наизусть. В хронологическом порядке. На первом месте Locke Worldwide Construction, основанная моим дедом компания, занимающаяся строительством домов на Лонг-Айленде. Компания пошла дальше, когда мой отец присоединился к деду, и они начали строить продуктовые магазины и торговые центры. Как только я занял пост генерального директора, фирма начала заниматься многоэтажками, государственными проектами, лэндингом и даже управлением имуществом, потому что гигантские здания — это инвестиционные машины, ровно как акции.
Именно я предложил компании выйти на международную арену десять лет назад. И мы, блять, сделали это.
Он разговаривает с мошенницей, как с идиоткой.
Очевидно, что это не так.
— Это означает, что если Смакерс захочет, он с вашей помощью займет свое место. Он будет присутствовать на встречах, и его голос будет решать различные вопросы, в основном касающиеся общего руководства компании. Генри же, как генеральный директор, руководит текущими делами. Но, как член правления и владелец, Смакерс предоставляет общее видение и направление, — Малькольм указывает на страницу.
Бретт толкает меня в руку.
— Если собака сдохнет при неустановленных обстоятельствах, акции уйдут в Общество гуманистов. Естественная жизнь пса около десяти лет.
— Что? — спрашиваю я. — Ты думал об убийстве собаки?
— Мужик, — говорит он. — Следует обдумать все варианты.
— Мы не станем убивать собаку.
Он поднимает руки, будто я нападаю на него.
— Это не поможет, — говорит он. — Давай заплатим ей. Сколько? Как думаешь? Смакерс может передать свои акции. Бретт рисует кавычки в воздухе, когда говорит про Смакерса.
Калеб бредет ко мне. Он хочет услышать, что я думаю.
Я складываю руки.
— Это просто бизнес-проблема с бизнес-решением. У нас ведь уже были проблема, так? В этом году нам пришлось снести частично построенный центр, потому что субподрядчик облажался с арматурой. Это была ошибка на двадцать миллионов долларов, которую мы не должны были исправлять, но мы исправили ее. Люди должны знать, что Локк строит только правильно.
— Не предлагайте слишком мало, — говорит Калеб.
Это заставляет меня предложить ей хоть что-нибудь.
— Три миллиона наличкой, — говорю я.
Бретт подмигивает. Это даже не сумма. Мы просто не заметим три миллиона. Он думает, что это слишком низко, вот в чем проблема. У нее действительно все карты.
— Три миллиона, и мы не выдвигаем никаких обвинений, — говорю я. — Если бы она наводила справки, она бы знала…
Она узнает о наших глубоких дружеских отношениях со всем городом. Мы не подкупаем судей и копов, как криминальные семьи. У нас есть что-то более мощное, и это дружба с высокопоставленными людьми. Друзья, занимающие высокие посты, как правило, ставят вещи на свои места.
— В конце концов, предложи ей четыре с половиной, — говорит Бретт. — Или пять. А если она попросит десять, то сойдемся на семи.
— Это хорошая взятка для нее, — говорит Калеб. — Если она не состоит в организованной группировке.
— Не думаю, — комментирую я.
— Откуда ты знаешь? — спрашивает Калеб.
Потому что от нее расходится эхо одиночества. Я ощущаю это в ее браваде. Вижу, как она выпрямляет спину. Растягивает холодную сталь по позвоночнику, пока никто не видит.
Однако я этого не говорю.
— Потому что она использовала бы их, чтобы стиснуть нас. Она не зашла, как тигрица, с каким-нибудь финансовым мошенником или теневым адвокатом под ручку. Не… — я жестикулирую в ее сторону. — Пожалуйста.
— Точно, — соглашается Калеб.
Комната опустела. Некоторые из наших двоюродных кузенов все еще в коридоре. Кто-то из младших, скорее всего, взял бутылку выпивки и пошел на балкон второго этажа, чтобы покурить.
Малькольм все еще распинается перед мошенницей, а остальные парни сидят в телефоне.
Она выглядит так, будто ощущает мой интерес. Да, думаю, ты привлекла меня. Я подхожу к ней. Скрещиваю руки.
— Давай поговорим.
Она хмурит брови.
— Ладно.
— Мы вызвали полицию. У них не достаточно оснований, чтобы что-нибудь сделать, но у них будут вопросы.
Она выпрямляется.
— Но я ничего не сделала!
Она, вообще, что-нибудь слышала? Но это была самая важная часть моего предложения. Это было открытие наших переговоров.
— Мы позволим им решить. Не думаю, что у них есть что-нибудь против тебя, чтобы они могли достать палку. Пока что.
Как только мы углубимся в ее дело, мы найдем то, что нам нужно. Если она мошенница, что-нибудь точно найдется.
Она выглядит обеспокоенной:
— Я должна забрать свою сестру.
Я хмурюсь.
— Может, тебе стоило подумать об этом до того, как ты решила обмануть уязвимую старушку.
— Я не обманывала…
— Мы здесь одни, Мармеладка, так что можешь не притворяться.
Она начинает протестовать, но я останавливаю ее.
— Хорошая новость заключается в том, что я готов выписать тебе чек прямо сегодня, чтобы избавиться от всего этого. Малькольм и его команда составят документы, и ты подпишешь. Конечно, ты можешь получить больше денег, но на это уйдут годы, и я думаю, мы оба знаем риски.
Она неуверенно смотрит на меня.
Я хватаю карандаш со стола и переворачиваю лист бумаги. Всегда нужно писать большими цифрами, чтобы люди видели. Всегда надо добавлять точку и дополнительные нули. Нули имеют силу. Я пишу: $ 4,500,000.00.
Она смотрит на число, как будто ошеломленная. Да, это заниженная сумма.
Подходит Бретт.
— Совершаем сделку и расходимся, — говорит он. Как будто разъясняет полезность предложения. — Это хорошая сделка. Давай разрешим это сейчас.
Она поворачивается ко мне, прижимая к себе глупую мамину собаку.
— Четыре с половиной миллиона? — спрашивает она недоверчиво.
Собака облизывает ее подбородок.
Я жду. Где контрпредложение?
Где?
Я напрягаю челюсть. Неужели ей мало, раз ее это даже не впечатлило? Она думает с точки зрения миллиардера? В конце концов, это было спланировано? За ней стоит команда?
Бретт, должно быть, тоже думает об этом. Я не смотрю на него. Как я мог так ошибиться?
За ней может стоять команда, но сейчас она одна.
Я усиливаю давление.
— Вот в чем дело, мисс Нельсон, — говорю я. — Четыре с половиной миллиона, плюс мы не используем свои значительные ресурсы, которые у нас есть, чтобы уничтожить твою жизнь с неплохой гарантией на то, что ты, в конечном счете, сгниешь в тюремной камере.
Ее глаза сияют. Они тепло-коричневого цвета пивной бутылки с каймой темных ресниц. Я бы хотел прочесть ее мысли, ее эмоции. Я вижу, что они у нее есть. Обычно я хорошо читаю женщин.
Почему я не могу прочитать ее?
— Не знаю, в сговоре ли ты с кем-то, но если да, тебя все равно не смогут защитить. Они не пойдут на это. Знаешь, кто за это ответит? Ты. Ты упадешь и упадешь очень больно. Публично. Мучительно, — я наклоняюсь к ней. — И ты там останешься.
Она наблюдает за мной с растущим неверием. Ущемленная и совершенно невиновная женщина, потрясенная всем этим.
