Воскресный роман (СИ) - Светлая et Jk (книги хорошего качества .TXT) 📗
Вот теперь он узнал прежнюю Митрофанушку! Чье любопытство просыпается сразу, как только появляется возможность запихнуть в голову еще больше мудреной дребедени. Даже если эта дребедень – невыносимо скучная.
- Тогда допиваем кофе и идем?
- Идем, - кивнула Лера и поднялась.
Кирилл улыбнулся и, вынув бумажник, оставил на столе несколько купюр. Потом подхватился сам. Умыкнул у Митрофанушки из-под носа ее куртку и легонько встряхнул, намереваясь помочь одеться.
Она быстро сунула руки в рукава и взвизгнула молнией.
- Ты ключи-то нашел от квартиры? – вдруг вспомнила Лера.
Вересов замер. Снова улыбнулся. И совершенно честно сообщил:
- Неа. Выгнали. Полное попадалово. Теперь временно у отца живу.
Она открыла рот, чтобы спросить подробности, но тут же захлопнула и пошла к выходу.
Метель, будто по взмаху волшебной палочки, почти угомонилась. И теперь в воздухе просто порхали жизнерадостные снежинки. Кирилл мысленно согласился с Митрофанушкой. Красиво! Посмотрел на девушку и подумал, что более странного свидания у него еще не было. Впрочем, свиданием это тоже фиг назовешь. Напоминало пробежку по льду в весенних туфлях на скользкой подошве. Все было как-то бестолково. И он жутко боялся ляпнуть что-то не то, но вместе с тем ляпал с завидной регулярностью. Да и неловкость все возрастала.
- У меня на Владимирской машина припаркована, - отцова чертова белая Секвойя, любезно им предложенная, когда Кир сообщил, что ему надо в город. И хотя Вересов-младший вышел из того возраста, когда воображение девушек потрясают папиными машинами, практичность в нем победила: выбираться из Зазимья автобусом в такую погоду – идиотом быть, а мотоцикл – совсем не вариант для свидания. Он посмотрел на Леру и застегнул распахнутую куртку. А потом спросил: - Можем подъехать, а можем пройтись.
- Давай пройдемся, - сказала Лера, - если ты не совсем против. Я люблю ходить пешком. Наверное, потому что постоянно приходится на маршрутках.
- Да я вообще не против, - усмехнулся Кирилл. – Хотя мотоцикл предпочтительнее маршрутки. Люблю железо.
Лера кивнула и промолчала. Говорить о том, что боится мотоциклов, не стала. Вряд ли Вересову есть дело до ее страхов. И кроме того, она верила, что после сегодняшнего времяпрепровождения они больше не увидятся. Дуростью было давать ему свой телефон, дуростью – соглашаться на встречу. И уж точно он больше не повторит дурость приглашать ее снова. А значит, какая разница, чего она боится.
К АртПРИСТАНИ топали со скидкой на гололед и снег с полчаса. Кирилл за это время успел исчерпать запасы своего красноречия на день. Если продолжать в том же духе, то на понедельник энергии в смысле говорения не останется. Лера же помалкивала, и это начинало очень сильно напрягать. Если и отвечала на прямые вопросы, то односложно. И Кирилл чувствовал, что постепенно достигает точки кипения.
Какой черт дернул его из всех баб в телефоне закинуть удочку именно к этой, он уже не понимал. С другой же стороны, не попробуешь – не узнаешь. Правда, где-то внутри него не вполне приятное ворочалось странное разочарование: если она любила его в школе, то у нее это давным-давно прошло. Детские чувства крепостью не отличаются.
Выставка тоже навевала какое-то тягостное ощущение, несмотря на буйство красок развешанных по стенам картин и фотографий. В голове вертелась Горелова, страдающая от изменщика-мужа, отец, откровенно забавлявшийся, глядя на его слабые потуги быть адвокатом, Машка с ее математикой… И бог знает, какая еще чухня, совершенно не имеющая отношения к делу. Дело же заключалось в том, чтобы все-таки разговорить Митрофанушку, но чем больше они бродили от композиции к композиции, тем явственнее было неловкое молчание между ними. В какой-то момент ему захотелось встряхнуть ее за плечи и спросить: «Ты какого лешего на свиданку соглашалась?»
Так, стоя возле «Непоследовательного восхождения», Кирилл в очередной раз покосился на ее лицо. Она сосредоточенно рассматривала, кажется, слона. И не выдержал. Поинтересовался:
- Нравится?
Лера перевела свой сосредоточенный взгляд на Кирилла, будто и в его лице пыталась увидеть непоследовательность или, наоборот, ее противоположность. Успела подумать, что не видит ничего, кроме глубоко посаженных глаз под густыми бровями, словно нарисованных остро отточенным карандашом, и губ с резкими изломами. Поймав себя на разглядывании его уха, Лера отвернулась. Даже профессия ей не в помощь, когда не можешь избавиться от того, что сверстники давно оставили позади вместе с периодом полового созревания и гормонального взрыва.
- Как произведение искусства – нет, как стимульный материал для проективной методики – может быть инновационно.
- Неслабо формулируешь. Критические статьи писать не пробовала?
- Нет, - она рассмеялась. – Я пошутила. Наверное, не очень получилось.
- Эх ты, а я поверил, - хохотнул Кирилл. – Учитывая, что я в этом ничего не понимаю… Между прочим, еще не поздно свалить в кино, Митрофанушка.
- Мне кажется, на сегодня программа и без кино насыщенная, - Лера заставила себя продолжать улыбаться.
- Да ладно. До вечера куча времени. Можно не в кино, можно в музей. Или в клуб завалиться.
- До вечера? – удивленно воззрилась она на Кирилла.
- Почему нет?
- Хотя бы потому, что впечатлений, действительно, немало.
С этим было сложно не согласиться. Немало. И все неуклюжие.
- То есть ты планируешь после выставки домой ехать? – уточнил Кир.
- Завтра на работу, - продолжала объяснять Лера. – Тебе нет?
- Ну да… И что? - помолчал мгновение и нервно добавил: - Хотя как знаешь… Макаронный бизнес, видимо, непримиримо отличается от адвокатских услуг. Давай хоть подвезу?
Лера быстро поборола желание согласиться и легко сказала:
- Не надо. Спасибо, Кирилл.
- Я серьезно. Ты же не любишь маршрутки. Я вытащил, мне и везти.
- Не придумывай себе обязательств.
- Не хочешь, как хочешь, - пожал плечами Кирилл. Настаивать он не собирался, но все-таки выдал: - Брать обязательства и подбрасывать девушку, которую знаешь сто лет, до дома – вещи разные.
- В десять раз меньше, - поправила Лера.
- В пять, - огрызнулся Кирилл. – Почти.
- Математика никогда не была у тебя в фаворитах.
- Я помню. Обедать будем, или тебя сразу на остановку провожать? Это просто обед, а не обязательства.
- Хорошо, - согласилась Лера. – Просто обед.
Просто обед стал просто пыткой.
Кирилл смотрел на нее и никак понять не мог: как девушка, лихо отплясывавшая с Новицким, могла превратиться в этакую зверушку бессловесную? Та, с хвостиками и полуламбадой-полутанго, ему понравилась, как давно никто не нравился. Эта – насупившаяся, в шляпе, почти скрывавшей глаза, и даже почти какая-то сердитая – заставляла сердиться и его. Крепкий орешек, делавший все для того, чтобы ни у кого не возникло желания его щелкать.
Кирилл честно отрабатывал программу, с тоской размышляя, что понятия не имеет, чем занять остаток дня, чтобы не тащиться домой. И, в конце концов, когда принесли их заказ, уткнулся в еду. Когда я ем, я глух и нем – народная мудрость. А народ фигни не посоветует.
Лера облегченно выдыхала в тишине, иногда взглядывая на Вересова. Понимала, что лучше было отказаться от обеда, но он наверняка стал бы настаивать. И результат был бы тот же при условии наличия препирательств.
Разглядывая с аппетитом жующего Кирилла, она пыталась понять, где была отправная точка, с которой Валерия Георгиевна Митрофаненко начала совершать ошибки, влекущие за собой другие, превращающие ее глупое чувство в снежный ком, обрастающий слоем уже потоптанного снега?
Лера снова опускала глаза в тарелку и сосредоточенно выбирала картофель из борща, который она заказала вслед за Кириллом. И к собственному ужасу понимала, что ищет тему для разговора. Безрезультатно, что совсем на нее не походило. Но при условии, что дело не касалось Вересова.
- Вообще, здесь неплохо кормят, - вдруг нарушил тишину Кир. Кухню ресторанов ему еще обсуждать ни с кем не доводилось, а это крайняя точка. – У них еще крем-суп грибной очень ничего… И пицца… И десерты… И паста была какая-то, не помню.
