Тень и душа (ЛП) - Фанетти Сьюзен (полная версия книги TXT) 📗
Заполучив желаемое, вы возвращались в переднюю часть свалки, где барак из гофрированного железа был переделан в офис, и в магазин, и торговались по поводу цены на вашу добычу. У Клуба был счет, так что всё, что требовалось Демону, одетому в свой жилет, просто сказать, что запчасти для Хусиера, и нужно выставить счет.
Он нашел всё, что требовалось Хусиеру… или был в этом уверен. Некоторые из запчастей были немного тяжелыми, но зато они были оригинальными, именно теми, за которыми его послал Хус. Все было погружено в Данте. Хотя теперь Демон был на грани сердечного приступа из-за того, что Фейт взбиралась по корпусу старинного «Плиммута Фьюрри», который взгромоздился на вершину груды из старых кузовов машин. Даже с учетом того, что она взбиралась и двигалась, ничто не пошевелив, вся конструкция выглядела довольно неустойчиво. Тем не менее, если она получит травму… или того хуже… в его смену, ну, в общем, ему будет лучше заползти в один из этих ржавых корпусов, ожидающих дробилки, и просто подождать смерти вместе с ним.
Она бегала по свалке больше двух часов, ведя себя так, как будто каждая куча барахла была самым лучшим аттракционом в мире. У неё с собой была всякая причудливая дерьмовая всячина, которую она собиралась включить в тот же счет… она сказала, что делала так время от времени, и Демон надеялся, что это правда. Он знал, что она намеривалась с этим делать. Она делала вещи из хлама. Как скульптуры или что-то типа этого. У Блю, Хусиера, Толстого Джека — у них всех были такие штуки, которые она сделала, зависая с ними.
Они выглядели довольно круто. Он в действительности не видел в барахле или скульптурах, которые она творила из него, того же, что видела она, но было круто, то, как она видела вещи. Он так не мог. И ещё более круто было то, что она заставляла хлам принимать форму, которую она видела в своей голове.
Он взглянул вверх на гору из барахла — она была там, а он пытался проигнорировать вид её симпатичной задницы. Она полулежала на Fury, пытаясь дотянуться до чего-то, и выглядела как кто-то, кто собирался умереть в фильме ужасов. Одна из тех в «Пункте назначения». Эта мысль заставила его почувствовать тошноту.
Он знал, что если ещё раз заворчит на неё, чтобы она соблюдала осторожность, то она специально сделает что-нибудь сумасшедшее. В последний раз, когда он что-то сказал, она буквально повисла вверх тормашками на решетке, что торчала из груды железа. Ему пришлось опереться о Данте на несколько минут после этого зрелища.
— Фейт, пошли. Мне надо возвращаться. Хус сдерет с меня шкуру.
Это была правда — они пробыли здесь несколько часов.
Она взглянула вниз на него.
— Ты такая заноза. Ладно-ладно. Здесь ручка переключения. Я не могу её достать. Дай мне ещё пару минут, чтобы попытаться, — она заворчала от усилия. — Твою мать! — она сильно пнула по Fury от расстройства, и в тот момент Демон был чертовски уверен, что-то зашаталось.
— Фейт!
— Ещё… один… Ага! Есть! Получилось! Смотри — блестит! — она повернулась, чтобы показать ему, держа в руке чёрную ручку (ничего особенного, просто пластмассовый шар). А затем она завизжала. — Ой! Твою мать, ой!
Вся кровь Демона отхлынула вниз, а потом резко ударила ему в голову.
— Фейт?
— Мои волосы… я за что-то зацепилась. Твою мать! Ой-ой-ой! — она бросила набалдашник от ручки переключения передач, тот подпрыгнул и покатился вниз по груде металла, как катализатор «Машины Руба Голдберга» (Прим. это устройство, которое выполняет очень простое действие чрезвычайно сложным образом — как правило, посредством длинной последовательности взаимодействий по «»). принципу домино
Руб Голдберг… «Пункт назначения»… Демона сейчас стошнит.
— Не двигайся! Нахрен замри! Я иду!
Не замечая того, что он в два раза больше её и, вероятно, сделает всё только хуже, он направился наверх на гору металлолома. Он двигался быстро, но так аккуратно, как только мог, и он сумел залезть к ней на Fury, наполовину лежа лицом к лицу с ней. Она оставалась молчаливой и неподвижной, делая так, как он сказал.
Её «конский хвостик» зацепился за ржавые останки трансмиссии. Своими руками он дотянулся до её головы и стал освобождать её пряди так нежно, как только мог. Её волосы были похожи на шёлк.
Она пахла как грязь, ржавчина и масло. Но также и как какой-то цветок.
Она была ребёнком. Ребёнком, ребёнком, ребёнком. Ребёнком. Ребёнком Блю.
Когда её волосы оказались на свободе, она счастливо вздохнула, а затем захихикала.
— Ты только что спас меня. Я чувствую себя как Рапунцель.
— Кто это?
— Рапунцель? Принцесса из сказки с длинными-предлинными волосами. Она была заперта в башне, и принц поднялся по её волосам, чтобы спасти её. «Рапунцель, сбрось свои волосы».
Он лишь уставился на неё, не зная, о чём она говорит, но его это не особо парило. Её глаза были такими красивыми. Он подумал, что сегодня они были главным образом синими.
— Ты не знаешь, кто такая Рапунцель?
Он пожал плечами, а её глаза стали грустными. А вот это ему вообще не понравилось. Он не хотел, чтобы она грустила из-за него. Грусть — проявление жалости, а он не нуждался в её жалости из-за того, что не знал какую-то глупую принцессу из сказки. Жизнь не была глупой сказкой, и если она так думала, то она была такой же глупой, как и Рапун… как бы там её ни звали.
— Ты спускаешься первой. Я следом. Соблюдай осторожность.
Её единственным ответом был кивок.
Когда они благополучно спустились на землю рядом с Данте, у них был неуклюжий момент, когда он всё ещё был взбешён и чувствовал необходимость защищаться до конца, не понимая от чего, но также он видел, что она понимает его чувства.
Затем она растянула губы в дебильной улыбке и нагнулась к земле. Когда она вернулась в нормальное положение, в руках у неё была ручка.
— Ага! Круто! — она вытерла её о свою футболку. — Видишь? Сверкает!
Она выглядела такой милой и гордой собой, что его плохое настроение рассеялось, и он рассмеялся. Затем она поцеловала кнопку. Наблюдая за тем, как её полные губы обхватили этот кусок пластика, Демон почувствовал непреодолимое желание, что пересиливало любые запреты, даже те, что у него были. Он заскользил рукой по её подбородку, обхватывая её голову, наклонился и поцеловал её.
Прежде чем его губы даже достигли её, она ответила ему. Её руки легли на его бедра, а тело немного прогнулось, прильнув к его. И именно её язык, а не его, начал двигаться первым, заскользив по нижней губе. Е*ать, он никогда прежде за всю свою жизнь не был таким твёрдым. Его тело действовало сугубо на физическом уровне, а его язык, одолев её, толкнулся ей в рот. Он никогда не целовал никого так, он даже не обращал никакого внимания, что он или она делают. Всё, что он осознавал, это только ощущения: то, как стучит его сердце, её горячая шелковистая кожа под его руками, то, как выгибалось её тело, как будто принадлежит ему.
То, что он желал намного большего.
Затем она отстранилась… всего лишь на дюйм, но этого было достаточно, чтобы он стремительно обрёл здравый смысл, задвинутый до этого в дальний угол его мозга.
— Бл*дь. Прости.
Но она схватила его за жилет.
— Не извиняйся. Пожалуйста, не сожалей.
Он внимательно посмотрел ей в глаза и попытался разглядеть то, о чём она думала. Он думал, что смог бы увидеть. Он думал, что разглядел доверие и желание. Но она была намного лучше него. Даже если она не была неприкасаемой, она была вне пределов его досягаемости.
