Может, однажды (ЛП) - Гувер Колин (читать книги полные .TXT) 📗

Колин Гувер

Может, однажды

Пролог

Сидни

Я только что ударила девушку в лицо. Не любую девушку. Мою лучшую подругу,соседку по квартире.

Через пять минут, думаю, я могу звать ее бывшей соседкой.

Из ее носа побежала кровь, и в туже секунду, я почувствовала, что не должна была этого делать. Но вспомнив, какая она лживая шлюха, мне захотелось ударить ее снова. И я бы ударила, если бы между нами не встал Хантер.

Так что, вместо нее, я ударила его. К несчастью, я ему не навредила. По крайней мере, моя рука пострадала сильнее.

Ударять кого–то очень больно, не так, как я себе это представляла. Не то чтобы я тратила чрезмерное количество времени, представляя, как я буду себя чувствовать, ударяя людей. В это время пришло новое сообщение от Риджа. С ним я тоже хотела бы поквитаться. Я знаю, что он не имеет никакого отношения к нынешнему моему положению, но он хотя бы мог предупредить меня об этом раньше. Поэтому я хочу ударить и его тоже.

Ридж: С тобой все хорошо? Не желаешь подняться, пока дождь не прекратится?

Конечно, я не хочу подниматься к нему. Мой кулак итак сильно болит, и если я пойду в квартиру Риджа, он будет болеть еще сильнее к тому времени, когда я закончу с ним разбираться.

Я повернулась и посмотрела на его балкон. Он опирается на стеклянную дверь, держа телефон в руке и наблюдая за мной. Уже стемнело, но свет со двора освещает его лицо. Его темные глаза приковали мои, и его рот сжался в мягкой, сожалеющей улыбке. Я даже забыла, почему я на него сначала злилась. Он пробегает свободной рукой по волосам, падающим на лоб, и я вижу еще большее беспокойство, отразившееся на его лице. А может, это взгляд сожаления. Так и должно быть.

Я решила не отвечать, вместо этого я показываю ему средний палец. Он трясет головой и пожимает плечами, как бы говоря, я пытался, затем заходит обратно и запирает дверь.

Я положила свой телефон обратно в карман, прежде чем он успеет намокнуть, и осмотрела двор, где прожила целых два месяца. Когда мы сюда переехали, горячее солнце Техаса поглощало последние следы весны, но этот двор каким–то образом все еще цеплялся за жизнь. Ярко–голубые и фиолетовые гортензии цвели вдоль дорожек, ведущих к лестницам. Фонтан в центре двора все еще принимал потоки новых посетителей. Сейчас лето достигло самого непривлекательного пика, вода в фонтане давно испарилась. Гортензии, печальные и увядшие, напоминают о волнении, которое я чувствовала, когда Тори и я переезжали сюда. Глядя на двор сейчас, пораженный сезоном, я провожу параллель с тем, как чувствую себя. Опустошенной.

Я сижу на краю пустого фонтана, упираясь локтями в два чемодана, в которых находится большая часть моих вещей, ожидая такси, которое поскорее увезет меня отсюда. Понятия не имею куда поеду, знаю точно лишь одно, что предпочла бы быть где угодно, лишь бы подальше от этого места. Бездомная.

Я бы могла позвонить родителям, но это дало бы им возможность сказать мне: мы же тебе говорили.

Мы говорили тебе, чтобы не заходила так далеко, Сидни.

Мы тебе говорили, чтоб не строила серьезных отношений с этим парнем.

Мы тебе говорили, что если выберешь другую специальность, мы оплатим ее.

Мы говорили тебе, что при ударе нельзя зажимать большой палец в кулак.

Хорошо, может они меня этому и не учили, но если они постоянно во всем правы, то должны были научить меня драться.

Я сжала свою руку в кулак, затем выпрямила пальцы и снова сжала их. Моя рука до сих пор болит, и я уверена, что нужно было приложить лед. Мне жалко ребят. Драться – отстойно.

Знаете, что еще отстойно? Дождь. Он всегда находит неподходящее время, чтобы пойти, как сейчас, когда у меня нет крыши над головой.

Наконец–то подъехало такси. Пока водитель выходит из машины, чтобы открыть мне багажник, я встаю и несу свои вещи. В этот момент мое сердце екнуло, и я вдруг понимаю, что на мне нет сумки.

Дерьмо.

Я оглядываюсь на то место, где только что сидела, затем ощупываю себя, как будто моя сумка магическим образом могла появиться на моем плече. Но я точно знаю, где я могла ее оставить. Я уронила ее в тот момент, когда собиралась ударить Тори в ее изящный, как у Кэмерон Диаз, нос.

Я вздохнула, и засмеялась. Конечно, я оставила свою сумку. Мой первый день без крыши над головой прошел бы значительно легче, будь она у меня.

–Извините, – говорю я водителю машины в то время, как он загружает мой второй чемодан в багажник. – Я передумала, мне не нужно такси.

Я знаю, что где–то поблизости есть отель. Если бы мне хватило смелости вернуться и взять сумку, я бы пошла в отель и жила бы там до тех пор, пока не придумала бы что мне дальше делать.

Вытащив из багажника мои чемоданы, таксист садиться на водительское сидение и уезжает, даже не взглянув на меня. Как будто, то, что я отменила заказ, как–то облегчило ему жизнь.

 Неужели я выгляжу такой жалкой?

Взяв свои вещи, я иду обратно на то место, где сидела до того, как поняла, что у меня ни копейки за душой. Я взглянула на свою квартиру, и подумала, что бы было, если бы я вернулась за сумкой. Я устроила полный беспорядок, когда уходила. Полагаю, лучше остаться здесь, чем вернуться к этим двоим.

Снова сев на свой багаж, я обдумываю сложившуюся ситуацию. Я бы могла заплатить кому–нибудь, чтобы тот поднялся наверх. Но кому? На улице никого нет, и кто сказал, что Хантер или Тори отдадут мою сумку незнакомцу?

Это реально отстойно. Я знаю, что все закончится звонком одному из моих друзей, но сейчас, мне слишком стыдно, чтобы рассказать кому–либо с каким невежеством я жила последние два года. Я была абсолютно слепа.

Я уже ненавижу свои 22, а впереди еще целых 364 дня.

Все настолько плохо, что я… плачу?

Замечательно. Сейчас я плачу. Без денег, злая, плачущая, бездомная девушка. И как бы я не хотела этого признавать, но еще и с разбитым сердцем.

Ага. Теперь рыдаю. Уверена что именно так чувствуют себя люди с разбитым сердцем.

– Дождь идет. Поторапливайся.

Я поднимаю глаза и смотрю на девушку, склонившуюся надо мной. В руках она держит зонт и смотрит на меня в изумлении, переминаясь с ноги на ногу, ожидая от меня хоть какой–нибудь реакции.

– Я не хочу намокнуть. Поспеши.

Ее голос немного требовательный, как будто она делает для меня услугу, а я неблагодарна. Я стряхиваю с лица капли дождя и смотрю на нее. Не знаю, почему она жалуется на то, что может промокнуть, когда на ней одето всего пару вещей. Она почти голая. Я смотрю на ее рубашку, в которой отсутствует низ и понимаю, что она одета в униформу "Хутерс".

Может ли этот день стать еще хуже? Мало того, что я сижу на всем, что у меня осталось, в проливной дождь, так мне еще дает указания стервозная официантка из "Хутерс".

Я все еще смотрю на ее футболку, когда она хватает меня за руку, и тянет к себе.

– Ридж говорил, что ты будешь так себя вести. Мне нужно на работу. Следуй за мной, я покажу тебе, где находится квартира.

Схватив один из моих чемоданов, она быстро уходит со двора. Я следую за ней только потому, что у нее мои вещи, и я хочу получить их назад.

– Не знаю, как надолго ты у нас останешься, но у меня есть одно правило. Держись подальше от моей комнаты, – кричит она мне, поднимаясь по лестнице.

Ни разу не взглянув, следую ли я за ней, она достает ключ от квартиры и открывает дверь. Достигнув последней ступеньки, я остановилась перед входом в квартиру и смотрю на папоротник внизу. Его листья пышные и зеленые, как если бы они показали средний палец лету, не желая подчиняться жаре. Улыбнувшись, я чувствую гордость за него. Но затем я хмурюсь от понимания того, что меня охватывает чувство зависти по отношению к этому устойчивому растению.

Я потрясла головой, осмотрелась, и сделала шаг в незнакомую мне квартиру. Планировкой она похожа на мою квартиру, только в этой две спальни разделены на 4. В моей с Тори квартире было только 2 спальни, но гостиная была такая же.