Сестра (СИ) - Гузь Никита (читаем книги .txt) 📗

Сестра

— Ты мне больше не сестра!

Это были последние слова, которые я сказал своей старшей сестре, когда она уезжала в Америку. В тот день она умерла для меня.

Сестра была старше меня на пять лет, и в детстве эта разница казалась лишь ничего не значащей цифрой — мы вместе играли в машинки, смотрели мультфильмы, гуляли во дворе, убегали от собак… Я никогда не задумывался о том, что она старше меня, и что мои машинки ей не так интересны, как мне, и что постепенно мультфильмы стали для нее смешными, а фильмы, в которых была эта странная любовь, занимают её всё больше. Потом она стала все чаще и чаще появляться дома поздно. Я, конечно, обижался на нее, но это ничего не могло изменить, так как она была взрослой девушкой, а я маленьким мальчишкой. Когда мне было пятнадцать лет, она познакомилась с американцем и через некоторое время сообщила нам, что уезжает с ним в Америку. Вначале родители не хотели ее отпускать, но после того, как познакомились с ее парнем, поняли, что он серьезный, и что его любовь искренняя. Через каких-то десять дней после окончания школы моя сестра собрала все свои вещи и вечером стала прощаться со всеми, так как ее самолет улетал рано утром. В тот вечер я и крикнул ей те самые последние слова, после которых у меня не стало сестры.

Прошло уже много времени, я работал в газете и вел литературную рубрику, в которой публиковались интервью с известными литераторами, автобиографии классиков, а также анонсы о книжных новинках. Время от времени различные издательства при помощи нашей газеты сообщали о конкурсах среди авторов, сроки выходов ожидаемых книг и другую полезную информацию. Несмотря на то, что был знаком со многими издателями и авторами, я все же не решался попросить их издать какую-нибудь из моих книг. Я почему-то боялся, да и написать хотелось что-нибудь такое, что не было бы банальным и надоевшим. Моя жизнь казалась мне скучной и надоевшей: работа — дом — работа и так по кругу. На выходных, правда, выезжали куда-нибудь с друзьями, но это было не часто, так как большинство из них были женаты. Я же был свободен, несмотря на уже недетский возраст — приближалось тридцатилетие. К созданию семьи все было готово — квартира, хоть и не в центре, но большая и уютная, дорогая машина, постоянная работа с приличным окладом и некоторая сумма денег в банке. Но все это не помогало мне найти ту единственную.

О моей сестре почти никто не знал, и все считали, что я был единственным ребенком в семье, так как дома если и стояли семейные фотографии, то на них присутствовал только я один. Фотографии с сестрой я почти все сжег еще в детстве. Пока были живы родители, сестра старалась поддерживать с ними отношения и даже как-то раз пригласила их и меня к себе, но я сделал вид, что очень занят. Мои слова о том, что для меня моя родная сестра умерла, заставляли маму плакать. Когда же родители отошли в иной мир, я даже не оповестил ее об этом, да и кого оповещать, если для меня ее не существовало. Но, скорее всего, она и сама это узнала через знакомых.

Как сказал один мой знакомый, а также психолог по образованию… нет, даже давний друг, знающий историю о моей сестре — я не мог сойтись ни с одной женщиной, потому что в каждой видел свою сестру и ее предательство. Возможно, поэтому все попытки моих знакомых познакомить меня с прекрасной и одинокой девушкой заканчивались провалом — девушки чувствовали мое неприятие женского пола и не стремились сблизиться со мной. Постепенно я свыкся с мыслью о том, что так и умру одиноким, поэтому на предложения друзей познакомиться на свиданиях в слепую или по Интернету отвечал шуточками и махал рукой.

* * *

Выходные выдались на удивление теплыми, что было неожиданно, ведь недавно шли проливные дожди, и метеослужбы пророчили нам холод и снег. Я встал рано утром: на выходных я в основном всегда спал до обеда, однако на этот раз меня пригласил на день рождения один мой знакомый и попросил заехать за ним, так как у него сломалась машина. Оторвавшись от окна и сладко зевнув, я направился в ванную комнату — принять душ, затем пожарил себе яичницу с колбасой и сыром на завтрак, а после этого стал одеваться в ускоренном темпе, так как немного задержался, и мне уже давно нужно было выезжать. Одевался недолго, это раньше, собираясь на мероприятия, принаряжался у зеркала часами и душился дорогими французскими духами, чтобы мгновенно привлечь к себе внимание и произвести приятное впечатление на одиноких девушек, а сейчас для меня это было в прошлом. Облачившись в черный классический костюм, а также надев черный однотонный свитер поверх белоснежной рубашки и черные дорогие туфли, я выскочил из дома.

Автомобиль мой стоял на стоянке в двух кварталах от дома, так как ближе не было свободных парковочных мест не нашлось. Пройти пару километров по такой теплой и солнечной погоде, после почти месяца затяжных дождей, было приятно для души, так и хотелось улыбаться и петь. Бабушки повылезали из своих квартир и стали опять шептаться насчет меня, так как единственной темной фигурой в подъезде был я — не женат, вечно сижу дома, возвращаюсь домой затемно. Большинство из них чистосердечно считали меня маньяком и не раз сообщали об этом в полицию, когда слышали об очередном убийстве и о том, что правоохранительные органы ждут полезную информацию. Поздоровавшись с ними и насвистывая какую-то песенку, я направился к своему автомобилю, временами перепрыгивая через лужи.

Добравшись до машины, я отправился за другом.

Смотря на его жизнь, я всегда радовался тому, что был не женат. А вот он, когда-то успешный «Казанова», не пропускающий ни одной юбки, самый популярный парень в школе и университете, превратился в семьянина, встречающегося с друзьями раз в год. Человек, побывавший почти в каждой стране мира по причине того, что был летчиком, превратился в преподавателя школы для юных авиаторов. В общем, он стал тем, в кого всегда боялся превратиться.

Теплая погода оживила не только людей, но и пробки, которые снова стали такими, что в них можно было спать, не боясь того, что впереди стоящий автомобиль за ближайший час двинется хотя бы на пару метров. К счастью, я знал несколько объездных дорог и поэтому попал всего-навсего в небольшой затор, быстро исчезнувший. К дому друга я подъехал с опозданием минут на десять, а потом еще полчаса ждал возле дома — их тринадцатилетняя дочь долго не могла договориться с матерью, в чем ей идти.

— Извини, Вик! — произнес мой друг, открывая дверь и садясь на место рядом с водителем, в то время, как его девчонки устроились сзади.

— Да, — махнул я рукой, оборачиваясь назад. — Привет, красавица! — поприветствовал я дочку друга.

— Здрасти, — улыбнулась мне в ответ Катя.

— Как дела в школе? — поинтересовался я у нее, начиная долгий разговор — я знал, как любит девочка рассказывать о школе часами.

Меня она любила, так как год назад я устроил ей на день рождения настоящий праздник, приведя с собой на вечеринку ее любимого казахстанского писателя, подарившего ей книгу с автографом, которая к тому времени только запускалась в массовую печать. С тех пор она полюбила меня, а ее родители несколько раз даже оставляли меня с ней, когда хотели куда-нибудь пойти вдвоем. Девчонка не обижалась, если ее оставляли со мной, и больше всего любила бывать у меня на работе, ведь там, во всех отделах, ее встречали девушки с конфетами, и она могла свободно скачать из Интернета фотографию своего любимого кумира и распечатать в виде огромного плаката.

До небольшого ресторана, в котором проводился праздник, мы добирались долго из-за того, что, несмотря на мои попытки объезжать известные всем водителям загруженные дороги, попали в затор. И, когда добрались до места празднования и вошли в ресторан, то увидели, что все уже сидят за столами и празднуют — тридцать человек четверых не ждут. Едва мы вошли, к нам подскочил официант и поинтересовался: пришли мы на день рождения или нет. Получив удовлетворительный ответ, он проводил нас к столу.