Сказка в дом стучится (СИ) - Горышина Ольга (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗

Ольга Горышина

Сказка в дом стучится

Глава 1 «Марианна и я»

Аннотация к книге "Сказка в дом стучится"

ТОЛЬКО НА Litnet! Меня называют Сказочницей Алей. Моя работа - дарить детям сказку. Но как же трудно сделать праздник в семье, где больше нет мамы, отец ненавидит обоих сыновей, бабушка занята собственной жизнью, а с тетей мы старые подруги и закоренелые чайлд-фри. Но я же профессионал! Кто же знал, что неожиданная любовь возьмёт да и перепишет обкатанный годами сценарий детского праздника.

— Это хобби или так на жизнь зарабатываешь?

— В вашем случае — это дружеский подарок.

— Я не в плане денег спросил...

— Я занимаюсь куклами и детскими праздниками. У меня все нормально, если ты об этом спрашиваешь. Мне помощь не нужна.

— Я тебе ничего не предлагаю...

::::::::::::::::::

— Алька!

— Марьянка!

Нас надо было видеть! А потом быстро развидеть!

Марианна вся такая шикарная в строгом темном платье-футляре чуть выше колен, с жемчужной нитью на шее, с уложенными, выкрашенными в извечный рыжий цвет, волосами. Носки лодочек сведены, в руках зажата сумочка-кошелёк… Одним словом, воплощение стиля и элегантности. Ничего не изменилось за время нашей разлуки: кто рождается женщиной, тот ей и умирает.

Зная врожденную стильность Терёхиной, я даже не стала пытаться выглядеть прилично. Ничего приличного с ее точки зрения у меня в шкафу никогда не водилось, все только рабоче-крестьянское. И дело не в цене, а в качестве модели: на мне женственное не сидело. Так что на долгожданную встречу я прилетела, как обычно: джинсы, желтая кофта, квилтовая сумка через плечо… И чтобы добить подружку наверняка, обулась в яркие тай-дай кроссовки. Добавить к образу размашистый шаг — ни дать ни взять — пугало!

Нет, в шестнадцать лет это красиво и стильно, кто ж спорит! Ворон отпугивать в таком виде начинают тетки после тридцати. Но я и в двадцать девять пугало — только профессиональное! Как-никак, детский аниматор и дипломированный художник по куклам. Не хухры-мухры, а двое из ларца одинаковых с лица, но таких разных: одна дура улыбчивая, другая —

«сУрьёзная» тетя с эскизами и чемоданом кукол собственного производства.

И что между мной и Марианной Терёхиной может быть общего, чтобы вот так жарко обниматься под копытами коней на Аничковом мосту и чтобы нас обходила толпа радостно-взволнованных туристов и вечно раздраженных жителей Северной Венеции?! Хватило б сил, от земли, наверное, оторвали друг друга… Ну, есть, наверное общее, раз у тридцатилетних баб эмоции взяли верх над приличиями истинных петербурженок!

— Где ты была эти десять лет? — возмутились мы, кажется, одновременно, да ещё и в полный голос.

— Там же, где и ты! В Питере!

Ответ у нас тоже один на двоих, правдивый! Извечное проклятие города Петра: когда очень хочется с человеком встретиться, Петербург раздвигает свои границы до размера моря-океана и дарит неожиданные встречи с теми, кого за версту, да не одну, обходить следовало бы!

Последний раз мы виделись на кладбище, когда хоронили ее отца. Не знаю, почему Марианна не позвонила после траура. Я ждала ее звонка год. Не рискнула звонить первой: реально боялась лезть в семью, нежданно-негаданно потерявшую кормильца. На собственной шкуре знаю, как это тяжело, что в тринадцать лет, что в двадцать. Следила за подругой по сообщениям из соцсетей: знала, что Марианна после диплома на несколько лет уехала работать в Москву. Наверное, подальше от воспоминаний. А когда вернулась и снова не объявилась, я решила, что дочь общалась со мной не по собственной воле, а по требованию отца. Спрошу, почему не звонит, решит ещё, что мне нужны от их семьи деньги.

Нет, тогда деньги точно не были нужны. Старая машина, подаренная ее отцом, была для меня, точно новенькая. А вот сейчас действительно нужны! За полгода вынужденного отпуска я израсходовала всю свою подушку безопасности, которую копила в тайне от матери и сестрёнки. И сейчас спокойно, без зазрения совести, могла заработать, согласившись провести день рождения ее племянника, но есть непреложное правило: не делай деньги на друзьях, а в душе я очень надеялась, если это вообще возможно, вернуть себе подругу, ведь так и не обзавелась новой. Если и соглашусь — пусть это будет в качестве подарка.

Из-за этого мы собственно и столкнулись с Марианной на просторах Всемирной сети. Через десять лет разлуки Вселенная сама решила позаботиться о нас непутевых: Сказочницу Алю порекомендовала Марианне случайная знакомая. Терёхина глянула в сети, что там за фрукт такой, и обалдела. Я сама с трудом произнесла «привет». Перед приятным шоком все скороговорки мира оказались бессильны.

— Как же мир тесен…

Ну да, ну да… Сердце на мгновение сжалось от обиды: не будь у племянника дня рождения, не занимайся я детскими праздниками, обо мне в семье Терёхиных никогда б так и не вспомнили.

— Знаешь, Марьян, я на время приостановила работу с детьми.

Я не врала. У меня был вынужденный отпуск — заменила зуб, который выбил мне никто иной, как отец Марианны. Вот надо же… Виталий Алексеевич будто с того света руку протянул, чтобы снова свести нас вместе. Тут поверишь в мистику! Так и сказала Марианне, чтобы та не шибко сочувствовала мне. Не люблю, когда меня жалеют. Пусть лучше ржет, как ржала моя сестра, надо мной, беззубой.

— Нет, зуб уже вкрутили. Просто остались кое-какие проблемы с шипящими звуками. Так что я пока восстанавливаю правильную речь… Ну знаешь, типа шла Саша по шоссе и сосала сушку…

И рассмеялась, чтобы убрать на том конце беспроводной связи повод молчать и ждать от меня всяких несуразных ответов.

— Алька, нет у тебя никаких проблем! Я не слышу.

— Ну, это по телефону не слышно, а живьём и когда на разные голоса говоришь…

— Так давай встретимся! Обсудим варианты. Да просто поболтаем. Столько лет… Обалдеть. Алька, ты можешь в это поверить?

С трудом. Обычно наоборот — это я заставляю детей и взрослых верить в сказки. Ну, со мной тоже однажды случилось чудо, стоившее мне этого самого зуба.

Отец Марианны сбил меня на внедорожнике, когда я, пятнадцатилетняя дура, перебегала улицу в шесть полос на красный свет, боясь упустить автобус… У меня был шок, поэтому я не совсем помню, что и как там было. Например, почему не вызвали скорую… Ну, как почему? Да потому что я встала самостоятельно. Не почувствовала, что у меня, помимо руки, сломано ещё много чего. Это выяснилось, когда Николай Сергеевич привёз меня в травму. Оттуда, конечно, перевезли в больницу уже на машине скорой помощи. Почему не появилось никакого полицейского протокола, я тоже тогда не думала. Мне просто хотелось, чтобы меня наконец собрали, сшили и выпустили на свободу. Зуб тогда только откололся. Мне его нарастили. Потом ещё и ещё раз. А в этом году сказали — все, делай коронку. И я согласилась, потому что зуб обламывался в самый неподходящий момент. Например, прямо перед детским праздником, и тогда я экстренно неслась к дантисту. Или, самое ужасное, когда зуб уже на самом празднике проглатывался вместе с тортом. Потом выяснилось, что лучше зуб заменить с концами…

— Зуб как настоящий, — заявила Марианна, наобнимавшись со мной на мосту. — Даже лучше настоящего. Там все равно было видно скол…

Марианна, оказавшаяся моей ровесницей, находилась с отцом в машине и потом навещала меня в больнице, как мне казалось, чувствуя за собой вину. Девушка призналась, что в тот момент ругалась с отцом и отвлекла его от дороги. Неважно, что и как было изначально, но потом мы общались пять лет, как самые настоящие подруги. У нас нашлось много общего, несмотря на то, что мы были из абсолютно разных социальных слоев. Даже так: у них были деньги на все, у нас с мамой — ни на что. Во всяком случае, без Терёхинского бабла у меня бы не было никакого шанса на полноценную жизнь. Я действительно боялась, что Марианна решит, что мне снова от их семьи что-то нужно, поэтому и молчала все эти десять лет. Ну, и от обиды, перестав верить в ее искреннюю дружбу.