Золотая клетка. Сад (СИ) - "Yueda" (книги без регистрации полные версии txt) 📗
— Яр, ты хочешь себя до истощения довести? Хочешь, чтобы тебе внутривенно пищу вводили?
— Я не буду внутривенно, — стискиваю кулаки.
— Яр, ну что за упрямство, а? Вот ты сейчас кому хуже делаешь?
Да, это упрямство. Тупое упрямство. Тупейшее, прямо скажем. И хуже я сейчас делаю себе. Потому что реально ослабну и в конце концов не смогу даже огрызаться. И меня смогут пичкать, как угодно. И тогда я точно превращусь в куклу.
Ну уж нет. Не дождётесь.
— Яр, я угощаю. Садись, — сипит Паша и отодвигает стул.
Сглатываю.
Угощает он, значит? Он? Ну ладно. Окей.
— Буду должен, — кидаю я и, присев, запускаю руку в пакет, а братцы снова переглядываются.
Ну и хер с вами. Переглядывайтесь на здоровье. А я жрать буду. Я охуеть как давно не ел.
* *
Немцы с их натянутыми улыбочками остаются в зале ресторана, а я без особой спешки спускаюсь в холл. Красное сукно дорожки гасит звук шагов, огромные хрустальные люстры ярко горят, освещают расписанный картинами в стиле рококо потолок, щедро рассыпают блики по золоченной резьбе стен, расцвечивают сиянием каменные статуи.
Переделать тут всё к чертям, что ли? Выкинуть этот пафосный хлам и сделать что-нибудь совершено другое. Живое. Экологичное.
— Андрей, расшарь документацию по этому ресторану. Хочу посмотреть во что встанет переделка его в ресторан-оранжерею.
Андрей, что идёт сзади, кашляет и вперивается мне в затылок.
Он вообще сегодня весь день на меня лупится и на встречу с немцами увязался не пойми вообще зачем.
— Слушай, Дамир, — говорит Андрей, когда мы устраиваемся в салоне машины и Михаил трогает с места. — Ты как-то говорил, что пора бы проинспектировать отель на Мальдивах, а заодно и отдохнуть там на вилле. И сейчас подходящее время. Там сейчас знаешь…
Он осекается, спотыкается о мой взгляд и кашляет.
Это что сейчас было? Смехотворная попытка отправить меня в отпуск?
— Андрей, ты берега, случаем, не попутал?
Тот вздыхает.
— Слушай, я серьёзно. Тебе и правда нужно отдохнуть. Хотя бы немного. Пару-тройку дней.
Продолжаю молча смотреть на Андрея, на что тот опять вздыхает.
— Ты рожи немцев видел?
— Имел счастье лицезреть их целых полчаса. И?
— Да они чуть не обосрались во время переговоров.
— И что? Ты за них переживаешь?
— Я переживаю не за них, а за тебя. И за себя тоже. Ты же на мне злость срывать будешь.
— О чём ты? Я абсолютно спокоен.
— Вот это и есть самое страшное, Артур.
На имени он ставит особое ударение, и я непроизвольно стискиваю челюсти.
Андрей — один из немногих, кто называет меня моим вторым именем, кто его вообще знает, а вот Артуром он зовёт меня или на публике, или в исключительных случаях. Например, когда меня несёт.
Значит, несёт?
Отворачиваюсь к окну. Смотрю на проплывающие ажурные решётки оград и яркие фасады.
Да, меня несёт. Я зол. И причина этой злости Яр, Ярик, солнце, которое никак не желает понимать очевидных вещей, а лишь жарит упрямством и гордостью. Глупостью! Закутался в свою обиду и выйти, взглянуть на реальность не хочет. Не верит в мою помощь и не хочет её принимать. Раз за разом отказывается. Сначала с этим выкупом идиотским, потом подарки, теперь вообще голодовку устроил, а об учёбе, о которой он мечтал, и слышать не желает. Как же это бесит. Просто невероятно бесит то, что он совершенно не хочет ничего от меня принимать. Вот просто абсолютно ничего! Даже выслушать не может. И городит дикую, несусветнейшую чушь, как глупый обиженный мальчишка. И меня это задевает. И я злюсь. Злюсь, чёрт!
Зато в таком состоянии у меня отлично получается работать. О да… Ещё и трёх нет, а я уже все дела раскидал.
— Так, — оборачиваюсь я к Андрею. — Что у нас ещё на сегодня?
— Почти всё. Осталась одна встреча с депутатишкой. Будет гнуть за свою значимость и повышение оплаты.
— Ну что ж, — хмыкаю я. — Поговорим.
— Может, лучше я?
— Да успокойся, не убью я его. Так, развлекусь, может.
— Ты уже сегодня наразвлекался. С немцами, с советом директоров.
— Отличный день, — пожимаю плечами.
Андрей только выдыхает.
Так в молчании мы доезжаем до офиса и, оставив Михаила с машиной на подземной парковке, поднимаемся на лифте. Только шагаю в приёмную, как Вероника поспешно поднимается с места и подаёт мне бумаги.
— Артур Романович, вот документы, что вы просили подготовить.
Она, как всегда, точна и исполнительна. Эта сорокалетняя, с виду невзрачная женщина способна за считанные минуты найти любую мелочь в бесконечном архиве. За всё время, что она у меня работает, никогда не подводила и даже минутных промедлений не было.
Помня о том, что уже нарычал на неё утром, молча принимаю папку с документами.
— А ещё вас ожидает госпожа Птах.
Я и сам это вижу, потому что с белого дивана поднимается невысокая ухоженная женщина.
Давненько мы не встречались. А она всё хорошеет. Не зря всё же в борделе её Королевой называли, и клиенты на коленях приползали.
— Надя?! — восклицает Андрей. — Ты что тут делаешь?
Надежда даже не смотрит на него.
— Артур Романович, уделите мне пять минут. Я пришла поговорить про своего племянника, — говорит она.
И взгляд открытый, прямой. Как у него. Да, сразу видно — родня.
— Проходите, Надежда Владимировна.
Андрей пытается перехватить, остановить её, но Надежда шипит: «Отвали!» и идёт за мной.
Значит Ярик дозвонился до тётушки и всё ей рассказал.
Открыв дверь, щёлкаю выключателем, и свет, волной прокатившись по кабинету, прогоняет полумрак, занимает всё свободное пространство. А его здесь немало, и панорамные окна только усиливают эффект. Обычно люди теряются в моём кабинете, чувствуя свою мизерность. Но Надежда, кажется, и вовсе не замечает его, она сама сосредоточенность и смотрит только на меня.
— Присаживайтесь, Надежда Владимировна, — приглашаю я, располагаясь за столом.
Смерив взглядом маленькое неудобное кресло, Надежда кривит губы.
— Я лучше постою.
— Как хотите, — пожимаю плечами, а сам опять отмечаю их сходство.
Да, не зря Андрей помешался на Птахе, не зря. Теперь я его понимаю.
— Так о чём вы хотели поговорить? — подталкиваю я Надежду к началу.
— О Ярике, — произносит она, облокачиваясь о стол.
А я внутренне аж дёргаюсь.
«Ярик». Так я его называю. Я.
— Я знаю, что он у вас, что вы его заперли, и что с вами бесполезно бороться, — продолжает Надежда. — Я прошу вас ответить честно на один вопрос: зачем вам Ярик? Что он значит для вас?
Зачем он мне? Что он для меня значит?
Эти вопросы настолько чудовищно глупы, что даже отвечать не хочется. Разве это и так не понятно?
Хотя… ей-то откуда знать?
— А что ты значишь для Андрея? — отвечаю я вопросом на вопрос и вижу, как глаза Надежды распахиваются, а тонкие пальцы впиваются в тёмное дерево столешницы.
Что, поняла, да?
Она сглатывает.
— То есть вот так?.. Настолько? — шёпотом спрашивает Надежда.
Молчу. Просто смотрю на неё и молчу. Мне нечего больше сказать этой женщине. Я нашёл его. И я его не отпущу. Пусть хоть весь мир рушится — не отпущу.
Надежда тихо выдыхает. Решительность и напор медленно стекают с неё. Она становится уязвимой, и я в два счёта могу её раздавить. Но я не буду. Ведь она тётка Ярика и любовница Андрея. Я и пальцем её не трону. Просто хочу, чтобы она поняла. Поняла всё до конца. Она же умная женщина.
— Значит, так? — выдыхает наконец она. — Что ж, тогда я прошу вас: будьте с ним аккуратным и максимально честным. Он ещё совсем ребёнок и многого не понимает. И если ему не рассказать, не объяснить, так и не поймёт.
Ребёнок. Да, он ведёт себя, как ребёнок, потому что он и есть этот ребёнок. А я ожидаю от него рассудительности и глубокого понимания, а он… Чёрт!
Хочется свернуть разговор, сорваться и поехать домой. К Ярику. Прямо сейчас.
— И ещё: не запирайте его. Он зачахнет в клетке, — говорит меж тем Надежда.
