Потерянные Души - Брайт Поппи (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Где-то посреди болот Луизианы Стив попросил:
– Останови машину.
Дух съехал на обочину и заглушил двигатель. В тусклом свечении болота слезы в глазах у Стива блестели словно осколки горного хрусталя. Он прильнул к Духу, зарылся лицом ему в волосы, принялся слепо шарить руками ему по лицу, потом мертвой хваткой вцепился ему в футболку.
– Ты здесь, – шептал он. – Я знаю, ты здесь… я тебя чувствую… я слышу твой запах… ты никуда не уйдешь, ты всегда будешь рядом…
– Стив, – выдохнул Дух. – Стив…
Он не мог говорить. Просто держать друг друга в объятиях – этого было мало. Он опять пожалел о том, что нельзя соприкоснуться сердцами. Может быть, это бы стерло немного крови с их рук.
В Потерянной Миле никто не встретил их с удивлением, и это слегка озадачило Стива с Духом. Им было трудно свыкнуться с мыслью, что их не было в городе всего несколько дней. Терри сказал им, что Саймон Брансби был найден мертвым у себя в гостиной. В доме, продолжил Терри слегка смущенно, было полно всякой дряни. Кошачьи внутренности, замаринованные в формальдегиде, террариумы с совершенно бесноватыми жабами, которые бросались на стекла, словно нажравшиеся кислоты. Саймон умер от передозировки валиума, и все считали, что это было самоубийство – предположительно из-за того, что его единственная дочь наконец-то сбежала из дома.
Об Энн не было никаких известий, и лишь немногие люди в Потерянной Миле – Ар-Джей, Терри, Моника – кое-что знали о том, что с ней приключилось. Но и они не знали всей правды.
Они обнаружили, что даже перед лицом неизбывной боли, которая кажется невыносимой, даже перед лицом неизбывной боли, которая выжимает последнюю каплю крови из твоего истерзанного сердца и оставляет глубокие раны в твоем воспаленном сознании, жизнь все равно продолжается. И сама боль, казавшаяся неуемной, притупляется и отступает.
Стив вернулся на работу в музыкальный магазин, а в свободное время играл на гитаре как одержимый. Кинси Колибри пригласил его подработать барменом два раза в неделю. Иногда Стив кричал по ночам. И просыпался в слезах, разрывая руками темноту у себя перед лицом. Дух обнимал его и старался согреть – прогнать ледяной холод кошмарных снов.
Днем Дух бродил по городу, подбирая сухие листья и осколки цветного стекла, и беседовал со стариками, которые с наступлением зимы затащили свой шашечный столик в помещение скобяной лавки. Сначала они поддразнивали Духа насчет его нехороших предчувствий, когда он им сказал, будто что-то должно случиться, но потом прекратили смеяться – когда увидели его лицо.
Он поехал к мисс Катлин и рассказал ей все. Весь рассказ занял примерно час, и под конец этого часа Дух разрыдался. Мисс Катлин погладила его по руке и сказала слова, которые он знал, что она ему скажет: что она ему верит, верит каждому слову и что его бабушка гордилась бы им.
А потом она сказала еще одну вещь, которую он не знал:
– Этот Равентон был лгуном и шарлатаном.
– Что?
– Мята болотная, тысячелистник, вероника-поточник. – Мисс Катлин хлопнула в ладоши. – Все эти травы стимулируют сокращения матки, но даже все вместе они слишком слабые, чтобы добиться того результата, который был нужен вам. Девушка все равно умерла бы, Дух.
Дух все-таки сомневался. Но когда он лежал по ночам без сна, глядя на звезды на потолке и размышляя обо всем, что случилось, слова мисс Катлин все-таки помогали ему. Пусть немного, но все же.
Однажды – дело было уже в декабре – Дух приехал на Скрипичную улицу к трейлеру, где жил Кристиан и все остальные. На заднем дворе по-прежнему были заросли розовых кустов, и хотя на дворе стояла зима, посреди сухих веток цвела одна роза. Когда Дух потянулся к ней, ему в руку воткнулся шип. Яркие капли крови упали на мерзлую землю.
– Кровь за кровь, – прошептал он. И снова вспомнил, как легко, безо всякого сопротивления, нож Аркадия вошел в череп Зиллаха.
Как-то вечером, ранней весной, Стив с Духом пошли на старое кладбище в роще за домом. Рядом с могилой Майлса Колибри было одно неприметное место, не отмеченное никаким знаком, где Дух похоронил нерожденного ребенка Энн – похоронил прямо так, как он был, завернутым в носовой платок. Жалко, что им пришлось бросить Энн в магазине Аркадия; они бы похоронили ее здесь. Но ведь плод был ее частью, так что что-то от Энн все-таки у них осталось.
Духу было интересно, где Энн сейчас. Он даже решил расспросить Майлса, но потом передумал. Что происходит у мертвых, – однажды сказала ему бабушка, – это их дело.
Стив забил косяк, раскурил, передал его Духу и завел разговор о том, какое все же дерьмо на колесах этот его «тандерберд». Сказал, что продаст его на металлолом и устроит по этому поводу грандиозную вечеринку. Дух уже знал: если Стив заговаривает о том, чтобы продать машину, это значит, что он хочет съездить куда-нибудь далеко. Дух и сам был не против Им обоим надо было развеяться.
Потом Стив надолго умолк. Когда они уже почти докурили косяк, он повернулся к Духу:
– Слушай…
– Чего?
– Все, что случилось осенью… я знаю, что все это было на самом деле. То есть я все это видел и сам участвовал… Но мне по-прежнему трудно, Дух. – Стив широко развел руками. – А как тебе? Как ты с этим справляешься? Тебя не ломает, что мы прикоснулись к чему-то плохому и злому и что это зло до сих пор живет в мире?
Стив редко пускался в воспоминания о событиях прошлой осени. Долгое время он старался вообще об этом не думать. Мир, каким он его знал, рассыпался на куски, но он никак не хотел принять то, что было тому причиной. Дух помогал Стиву справляться с его ночными кошмарами и ни разу не попытался его разговорить.
Но на прошлой неделе им прислали открытку – яркую открытку с пообтрепавшимися краями и пятнами грязи. Дух забрал ее из почтового ящика, но он знал, что Стив ее тоже видел. Вам ничего не грозит, – было написано на открытке. – Пока я жив, вы в безопасности: навсегда или вроде того. Я вас очень люблю. Внизу была подпись широким размашистым почерком. «Т» было похоже на кинжал, который воткнули вертикально в землю, а закорючки заглавного «Н» – на крылья летучей мыши. НИКТО.
– Я не знаю, – ответил Дух, помолчав. – Может быть, они действительно зло, как утверждает мисс Катлин. Бабушка как-то мне говорила, что очень трудно определить, что такое зло. Что лучше и не пытаться. Когда ты думаешь: вот теперь я знаю, что есть зло, – какое-то новое зло, о котором ты даже понятия не имел, возникает словно бы ниоткуда, и все твои определения летят к черту. По-моему, никто не знает, что такое зло. И по-моему, ни у кого нет права претендовать на то, что он якобы это знает.
Он опять помолчал.
– Может быть, они просто такие же, как мы. Мне не нравится, что они сделали и что они продолжают делать. А им не нравится то, что делаем мы. Может быть, по-другому им просто нельзя. Может быть, по-другому они не выживут. Может, они, как и мы, пытаются получить от мира хотя бы немного любви и насладиться жизнью, прежде чем их заберет вечная тьма.
– Я люблю тебя, Дух.
Дух почувствовал, как его сердце переполняется теплотой.
– Я тебя тоже люблю.
Он забрал у Стива косяк, где еще оставалось травы на одну затяжку, и глубоко затянулся, закрыв глаза. Потом он растянулся на сосновых иголках и положил голову на колени Стиву. Стив погладил его по волосам, и через эти жесткие пальцы с мозолями от гитарных струн Духу передалось настроение Стива: ему было одиноко, но он знал, что он не один. Ему было горько, но он не сломался. Вместе они пережили зиму.
Они еще долго сидели на кладбище: разговаривали, или дремали, или просто смотрели на небо, которое постепенно светлело, – и вернулись домой лишь под утро.
Эпилог
Пятьдесят лет спустя
Ночь.
Черная ночь в клубе, подсвеченная только бледной пульсацией неона, что сочится сквозь дыры в потолке. Клуб расположен в подвале сгоревшего здания, так что почти весь свет теряется в почерневших опорах из ржавой стали, которые вытянулись на семнадцать этажей в ночь. Но слабое свечение все-таки проникает внутрь – тусклое и красноватое.
