Имбецил (СИ) - "Alinkina" (читать бесплатно полные книги TXT, FB2) 📗
Дверь открыл Тур с капельницей в руке навытяжку. Осмотрев хмурого и бледно-сине-заросшего, с тёмными кругами под глазами, но живого и вполне, вроде бы как, вменяемого Тура, Димон нахмурился.
- Паршиво выглядишь, – вместо «здрасьте» начал Дима. – И на дохлого не тянешь.
Тур ещё больше нахмурился от слов Димона, но вместо вопроса, который хотел задать: что имел ввиду бывший друг, – спросил другое:
- Зачем пришёл?
- Где патлатый? – вопрос прозвучал с угрозой, и Тур напрягся, собираясь прикрыть дверь или воспользоваться ей в случае чего, но Димон опередил и, вставив ногу в проём, расправил руки, чтобы он этого не сделал.
Сопение двоих слилось в унисон в одну секунду. Они и смотрели дуг другу в глаза, как враги заклятые, пока из квартиры не донеслись приглушённые голоса. Димон насторожился, а поняв, кто в квартире, даже кисло оскалился.
- Мы с тобой поговорим потом. – Произнёс лысый и напролом пошёл в квартиру. У Тура в его состоянии не было шансов – бывший друг вместо того, чтобы поговорить или спросить хоть что-нибудь, в один миг оттолкнул слабого Быкова и ворвался в квартиру.
Большая кухня позволяла разгуляться всем, поэтому пока Тур вырвал мешавший, запутавшийся на руке катетер и откинул от себя порванный пакет с лекарством, пока доковылял до кухни, как раз успел на разбор полётов:
- … на поминки Тура пригласил, тварь?! - ревел белугой Димон под громкий лай Спайка, который не знал, как реагировать на происходящее, и бесновался, скалился, рычал, лаял на всех подряд, крутясь как белка в колесе между Димоном, Тохой и одуваном. Перед псом стояла дилемма, от которой рвало башню. Крик, злость, исходившая от друга своего вожака, ощетинившаяся сучка, страх мелкого, вроде бы пока не проявляющего агрессию незнакомца, отсутствие хозяина – этот бешеный коктейль приводил пса с неустойчивой психикой в состояние истерии, и он уже готов был броситься на первого попавшегося.
- Да я тебя, гнида, сгною в дерьме! Ты, мразь, из этого города выедешь только в мешке…
- После тебя, гондон лысый! – огрызался Тоха, периодически одёргивая блондина, который порывался что-то сказать, но всегда неудачно.
Тур пришёл вовремя.
- Спайк, ко мне!– сразу отдал он команду роту, и как только пёс, не с первого раза, но послушался, подошёл и сел у его ног, потрепал его по голове, сообщая уверенность и спокойствие, что он рядом и что сейчас он всё решит.
Димон воспользовался тем, что рот ушёл с дороги, и кинулся к Тохе, желая придушить эту мелкую мразь, которая любит шутить. Он же на самом деле решил, что с Туром что-то случилось. Зная Роевского, сомнений на этот счёт у него не возникало, ведь тот, кто сдал пса на живодёрню без зазрения совести и жалости и кто собрал компромат на своего же родителя, запросто смог бы что-то сотворить с Туром, при том что тот бухал. А то, что здесь ещё находился одуван, вообще приводило в бешенство Димона, ведь означать это могло всего пару вариантов, и те не радовали его. Вывод напрашивался один: одуван – двуличная шлюха, набивающая себе цену, а Димон – дурак, решивший оставить Тура наедине с этой красноволосой паскудой. Поэтому-то Димон и решил для себя, что размажет этого сопляка по стенке ровным слоем, чего бы это не стоило ему.
Тур не остался в стороне, когда Дима накинулся на звеняшку, и бросился оттаскивать его. Всё-таки какой бы ни дал отпор Антон, Дима больше его по телосложению раза в два, да и опытнее. Про знание приёмов и долгие боксерские тренировки говорить не стоит. Одуван пискнул, прижатый к столу за спиной Тохи, когда в эту вакханалию рыча кинулся Спайк. Пёс был на взводе, и если раньше не знал, кто враг, то теперь знал и без команды: враг – тот, на кого набросился его альфа, его вожак, его друг и хозяин.
Лысый отпустил Тоху, не сразу, а как только Спайк вонзил свои клыки ему в икроножную мышцу. Спайк ориентировался по запаху и кусал то, что видит. В поле видимости оказалась нога Димы. До шеи он не смог бы добраться.
- Тур, убери его! – прорычал Дима в захвате у Тура, стараясь не шевелить ногой. Боль была адская, но отбиваться было бессмысленно, пока он зажат. Собака при нападении реагирует на движение и ещё больше будет трепать то, за что схватилась. Атаки псов кратковременны, но за пару секунд от попыток вырваться, а в итоге «помощи» псу, рот сможет раскурочить жертву так, что мало не покажется, вот поэтому-то Дима и превозмогал боль и не стал отбиваться, пока не видел, что творит пёс внизу. Тур сразу понял, что Спайк кого-то грызёт, но команды: «Фу!», «Место!» – результата не давали, пёс почувствовал на языке металлический привкус крови и вовсю «развлекался», пытаясь с остервенением оторвать кусок побольше. Команды и призывы перестали доходить до мозга пса, а действовал только животный инстинкт. В комнате через мгновение все замерли, будто по мановению палочки, беспомощно и с ужасом наблюдая, как ротвейлер бешено рвёт ногу Димона. Кто-то в этой сумятице пришёл в движение, кто-то стал что-то орать, кто-то шипеть от ужаса, только Тур оставался спокойным как скала, и то только потому, что решал, как поступить.
- Да блядь сделай что-нибудь! – заорал прямо в ухо Тоха, цепляясь Быкову в руку и с силой её сжимая.
И Тур решил. Он с ненавистью напоследок одарил взглядом Диму, потом Антона, и пользуясь безграничным доверием и любовью своего питомца и друга, с локтя ударил рота по морде, целясь в самое слабое и самое больное место – нос. Рот взвизгнул, заскулил, отпуская жертву и отлетая от удара. Этого не ожидал никто, да и кто мог? Кто знает, как отцепить разъярённого ротвейлера от своей жертвы? Этому не учат в школе.
Спайк встал на лапы не сразу. У него всё крутилось и вертелось перед глазами, это было заметно, а из носа, аккурат между широко раставленных лап, на пол струйкой текла кровь. Все находящиеся в комнате замерли, с шоком следя за собакой, а заодно и за Туром, который так же, как и его пёс, расставив неуклюже и широко ноги, сжав кулаки, смотрел себе под ноги.
- Спайк. Иди ко мне, мальчик… - срывающимся голосом захрипел Тур, придя в себя и пытаясь протянуть подрагивающую руку к морде Спайка, но тот оскалился и на разъезжающихся лапах встал в оборонительную позу, мотая башкой и разбрызгивая кровь по всей кухне, которая еще больше пропитывалась запахом крови, страха, боли и напряжённости. Все стояли как изваяния, боясь сделать лишнее движение, даже Димон с окровавленной ногой стоял молча, сжимая зубы, а заодно прижимая рукой разодранные огрызки брюк и рану.
Тоха попытался что-то сказать, но рот среагировал и стал ещё более яростно рычать и, болезненно морщась, делать короткие броски на окружающих, в числе которых был и Тур. Он потерял свой авторитет, потому что предал. Тура надо было видеть в те минуты, чтобы понять, на что он пошёл. Собака не кот: это животное преданно всегда, несмотря на условия существования, а иногда и вопреки им, но всегда надо помнить о том, что у всех есть душа, эмоции, своя психика. Бешеные озлобленные псы не просто так появляются на улицах, их создают люди своим отношением к ним. К тем, кто готов всегда служить и отдать жизнь в случае чего, но требуя взамен всего ничего– уважение, ласку и понимание. Пёс не будет служить и не будет предан, пока хозяин эгоист. Не бывает такого, чтобы кто-то только брал, но не отдавал. Всё взаимосвязано, и Тур прекрасно это знал, когда бил Спайка, который ринулся защищать его. И знал, что Спайк может отвернуться. Знал, но всё равно ударил, потому что Дима тоже дорог ему, как и Антон. Ему по большей части не оставили выбора, и он его сделал и теперь расплачивался за это. Уже в который раз.
- Тур, подожди, пусть он остынет, - негромко, морщась, произнёс Димон, понимая друга и понимая, как дорог ему этот пёс. В своё время он помог Туру забрать рота из-под пули и даже помог сделать бумаги на пса.
Тур не услышал Диму, да и не хотел.
- Спайк, иди ко мне, - позвал Быков рота, который очередной раз на команду оскалился и зарычал.
Он, наверное, ещё долго уговаривал бы пса, пока не вставил свои пять копеек задолбавшийся нервным ожиданием Тоха:
