Особенности эльфийской психологии - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела" (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗
Мне стало стыдно. Впервые, чтобы так сильно и окончательно. Еще никогда я не сознавал свою вину так остро. Но сейчас… я, правда, был виноват перед ним. И не знал, что с этим делать. А он смотрел в сторону окна и молчал. И от этого было еще хуже. Еще неприятнее. И что теперь? Может, извиниться? Наверное, это был самый верный вариант. Но беда в том, что я никогда этого не умел, в смысле, извиняться. Слишком редко был вынужден делать это. Почти никогда. Да и разве хватит тут одного простого слова 'прости'? И тут я вспомнил, что он сказал нам о своей семье, когда потушил своим артефактом Звезду Имрага. И во мне снова проснулась злость. Но на этот раз не на Андрея, на них, тех людей, которых он называет своими родителями.
– Она спрашивала, один ты придешь или с кем-то? – спрашиваю, а сам стараюсь поймать его взгляд, но он все еще смотрит мимо меня, за окно.
– Спрашивала, – он горько усмехнулся и все же соизволил посмотреть на меня.
– Прекрасно, – стараюсь вести себя как можно спокойнее, словно не произошло ровным счетом ничего неординарного. Словно так и должно быть. – В таком случае, я иду с тобой.
– Что? – в его голосе я не слышу открытого возмущения моим заявлением, поэтому позволяю себе улыбнуться, и поясняю.
– Я мерцну для тебя в любую девушку, какую только пожелаешь. Пусть посмотрят, каким успешным и самодостаточным ты стал, и пожалеют, что когда-то прогнали тебя из-за своих собственных комплексов.
– Это не комплексы, Ир, – он неуверенно, почти робко мне улыбается. – Это защитная реакция. Ты ведь даже понятия не имеешь, как в этой стране люди жили каких-то двадцать лет назад.
– То есть ты не возьмешь меня с собой, чтобы утереть им всем носы? – использовав подсказанную его переводчиком расхожую фразу, уточняю я.
Он молчит. Потом, через какое-то время, меняется в лице и весело спрашивает:
– А если я, по ходу, тебя с девчонкой перепутаю и внаглую зажму в каком-нибудь темном уголке?
Я улыбаюсь. Отчего-то не сомневался, что он спросит о чем-нибудь таком. У меня вообще впечатление, что у них тут межличностные отношения – самая расхожая тема для шуток. Пошлых и не очень. И Андрей явно склонен иногда откровенно пошлить. Но, как ни странно, этим утром меня это даже не раздражает, напротив, хочется ответить ему так же легко и непринужденно и с неизменным коварным подтекстом, который может означать многое, а может не значить ровным счетом ничего.
– Ты сначала зажми, а там уже посмотрим, что получится.
– Неужели так понравилось со мной целоваться?
Вот… гад, так и знал, что припомнит. Но мне хочется ошарашить его, поэтому говорю то, что, возможно, не рискнул бы сказать никому другому.
– Не стану врать. Понравилось.
– Ир, ты меня пугаешь, – говорит он в шутку. Но отчего-то именно в этот момент переводчик подсказывает еще одну известную в этом мире фразу – 'в каждой шутке есть доля шутки', мне требуется несколько секунд, чтобы в полной мере осознать её подтекст. Любопытно.
– Не обольщайся! – бросаю и с силой толкаю его в плечо, давая понять, что девушка я в мерцании или парень, не имеет принципиального значения, если не захочу, то сумею не просто оттолкнуть, но и прибить. Чего бы мне, честно признаюсь, не хотелось. Но он прекрасно понимает, на что я намекаю. Поэтому отступает на шаг и улыбается.
– Авантюрный ты, Ир, а еще приставучий. Мне даже жалко барышню, в которую ты влюбишься и продыху не дашь.
– С чего бы это тебе её жалеть?
– Собственник ты. Даже меня ни на шаг от себя отпустить не хочешь, а ведь мы с тобой даже не друзья-приятели, что уж говорить о девушке, которую ты будешь оправданно считать своей.
Мне от этих слов становится холодно и мерзко на душе. Улыбка сама сползает с губ.
– Почему? – слово вырывается до того, как я успеваю себя остановить.
– Что почему? – Андрей растерянно моргает, а я пытаюсь понять, почему мне так обидно, нет, не столько обидно, сколько грустно от его слов. И тоскливо. Давно такого не испытывал. В последний раз на первом курсе, когда всерьез скучал по своей неугомонной семейке. Но сейчас-то из-за чего?
– Почему мы не друзья, – спрашиваю в лоб. Теперь уже, наверное, нет смысла таиться. Мне хочется знать, что он ответит, понять, что он чувствует.
– А черт его знает, – неожиданно объявляет Андрей и лохматит себе волосы на затылке. А я тем временем потрошу переводчик на предмет знаний о только что упомянутом 'черте'.
– Дамск, – говорю, выслушав ответ симбиота.
– А? – Андрей выглядит озадаченным.
– У нас мифическое существо, по умолчанию повинное во всех проблемах и негативных переживаниях, называется дамск. Переводчик утверждает, что ваш 'черт' является его эквивалентом.
– Понятно, – Андрей, не стесняясь, вытягивает руки вверх, тянется, а потом, обойдя меня, плетется к холодильному шкафу. Я совершенно непроизвольно вздыхаю и усаживаюсь на стул.
– Сегодня твоя очередь готовить завтрак, – замечаю, глядя, как он зарывается в белоснежную утробу ледяного монстра чуть ли не на полкорпуса.
– Да я уже понял, что кто-то без моего ведома решил тут свою очередность ввести, – откликается он и вытаскивает что-то из отделения, которое называется морозилка. Взвешивает на руке.
– Если тебя это так раздражает… – начинаю я, чувствуя, что мне снова обидно и злиться хочется.
– Что-то ты снова нервным стал, – роняет Андрей, не оборачиваясь, и идет к плите. – Снова в этом своем пограничном состоянии, которое, как я понял, у мерцающих оправдывает все, даже природный сволочизм?
– Я не сволочь, – знаю, что звучит странно и даже в чем-то по-детски, но обида в груди разгорается с новой силой. И я сам не знаю, что с ней делать.
– Тогда, я как психолог, могу поставить вам, сударь, – он поворачивается ко мне и тыкает в меня тем, что он достал из морозилки – чем-то буро-бордовым и помещенным в целлофановый пакет, – только один диагноз, – и снова улыбается от уха до уха. Шутит. Отчего же это мне совсем не смешно?
– И что же это, гер доктор? – тяну, искусно разыгрывая легкий тон.
– Недотрахит.
– Э? – переводчик не срабатывает. Похоже, это какое-то сложносоставное слово, которое не только в местном словаре не встретишь, но и в обиходном сленге оно встречается не так часто. Или он сам только что его придумал.
– Секса тебе надо. И побольше, побольше…
После такого пояснения мне хочется чем-нибудь в него запустить. Но на глаза, как назло, попадаются лишь травмоопасные предметы. Он, судя по всему, видит это желание на моем лице и начинает негромко, но от этого не менее обидно, хихикать.
– А мне казалось, что это ты у нас испытываешь явный дефицит в этом деле, – шиплю на него, а он все равно улыбается. Нет, лыбится. Вот что за невозможная личность!
– Ирка, я на тебя не могу, – он снова отворачивается к плите и начинает шуршать целлофановой упаковкой. Проще надо быть, и люди к тебе потянутся.
– А если мне эти твои люди без надобности?
– Ну, значит, эльфы. Вот бери пример с меня, – ондостает сковородку, ставит на газ, кажется, это у них так называется. И продолжает нести всю ту ахинею, которую начал этим глупейшим предположением, что мне не хватает секса. Все мне хватает. Точнее, не так уж мне все это и нужно. Я сам проверял, между прочим. А Андрей тем временем говорит, – Я верчусь среди вас только неделю, но уже знаю столько, что у меня голова пухнет. Не о вашем мире, нет, о каждом из вас. А все почему? Потому что я прост, как сибирский валенок, и мне пофиг на все эти ваши заморочки, понимаешь? – о бросает на меня взгляд через плечо и мне ничего не остается, как признать, что в чем-то он определенно прав.
– И все-таки, это все вовсе не значит, что мне чего-то там не хватает, – бурчу и делаю вид, что куда больше заинтересован унылым пейзажем за окном.
– Это, может и не значит, но то, как ты регулярно на меня ведешься, очень солидный показатель, если ты еще не понял.
– С чего ты решил, что я ведусь? – спрашиваю, а сам пытаюсь понять, насколько оправдано такое его мнение о моих мотивах. Да нет. Он мне даже не нравится. Скорее, раздражает, злит, регулярно бесит настолько, что я готов его убить, а еще он периодически смущает меня теми эмоциями, которые я испытываю по его вине. И где здесь, спрашивается, увлеченность, на которую он, как я понял, намекает?
