Этичность отношений (СИ) - "Кицунэ Миято" (лучшие книги .txt) 📗
Дружки Роджерса решили зациклить супер-альфу на омегу. И Брок даже понимал, почему это оказался он, а не Романова, которая навряд ли бы испугалась — Халка же не боялась. И, тем не менее, «осчастливить» Роджерса выпало на его долю. Брок видел в этом только одну причину: Романова уже пыталась соблазнить Роджерса и у неё не вышло. Альфы и беты были просто без ума от Чёрной Вдовы. Но сам Брок, являясь омегой, чуял дефект в её ауре: какие-то проблемы с репродуктивной функцией. Во время гона, когда идёт поиск идеального партнёра для спаривания, чтобы заделать потомство, такую женщину альфа просто не принял бы.
В общем, это был реальный шанс на свободу ему и его ребятам. Главное, выжить и постараться, чтобы инстинкты сыграли раньше, чем воспоминания о том, какое он говно. То, что ему вкатили блокатор меток, было даже хорошо, меньше проблем в будущем, хотя как выяснилось, с Роджерсом всегда и всё идёт не по плану…
Роджерс, который совсем не контролировал ни ауру, ни запах, просто снёс все установки начисто. Аромат суперальфы оказался просто охрененным, как свобода: море, согретые солнцем камни и кора сосны. Не надышаться. Немного похоже на Зимнего, привычно, безопасно. Вот только к Зимнему в сексуальном плане не тянуло, а тут… Брок не ожидал от себя, что поведётся на запах альфы как сопливый омежка в период первой течки. Что и на блокаторах его так торкнет и возбудит, что он промочит штаны.
Суперальфа оказался не особенно умелым любовником, словно у него никогда и никого не было. Да и гон усугублял, заставляя торопиться и забываться.
«Детка, будь нежнее… Не так быстро… Полегче!» — одёргивал его Брок с переменным успехом.
«Вкусный, — стонал Роджерс, жадно вылизывая шею и грудь. — Мой! Мой!»
Трогательно-неловкий и подкупающе-искренний… Неимоверно цепляющий.
В конечном итоге Брок сам совсем слетел с катушек, стремясь как следует обкатать своего… идеального альфу, хотя всегда считал это глупыми байками.
От воспоминаний до сих пор сладко ёкало внутри, и одновременно разливалась горечь.
Роджерс шумно втягивал воздух у горла. Вошёл, приятно распирая изнутри. Вылизывал щёки и подбородок. Без устали задвигал, подминая под себя и накрывая сверху. Тискал, хватаясь за член, трогал натруженные мышцы, пачкая пальцы смазкой. Укутывал своей аурой, словно раскачивая на её волнах, подключаясь и смешиваясь. До дрожи приятно и страшно от того, что настолько открыт для кого-то. Для альфы, которого он никогда не сможет назвать своим, просто потому что…
В общем, так активно Брок даже течку никогда не проводил. Он и не понял, в какой момент перестала болеть сломанная нога. Всё его внимание было сконцентрировано в другом месте. Роджерс был везде: внутри, проникая на всю длину, снаружи — целовал и гладил, ничего не оставив не обласканным, даже в диапазоне шестого чувства остался только он, казалось, заклеймив своим густым, тягучим ароматом.
Тогда о последствиях совершенно не думалось.
А когда горячка гона прошла, обессиленному Броку что-то вколола вошедшая в халк-камеру Романова, и очнулся он снова взаперти, лишь мимолётно порадовавшись, что его всё же не ликвидировали.
Впрочем, за несколько дней в новой камере Брока одолела тоска и хандра. Он так много всего передумал про Роджерса, который всегда оставался особым случаем. Тот был ему глубоко симпатичен как личность, а при столь близком взаимодействии выяснилось, что оказался и его идеальной парой… Вот только не всегда альфа и омега, идеально подходившие друг другу, становятся парой. Гон у Роджерса прошёл. А Брок в трезвом уме и при памяти подписал бумаги, отказываясь от метки альфы и всех претензий. Роджерс же и вовсе был недееспособен на тот момент, чтобы что-то за себя решать. И, скорее всего, предпочёл бы кого угодно, но только не предателя-гидровца. Вот только «кого-угодно» у его друзей не было.
И всё же…
Когда Роджерс появился за дверями камеры, сердце зачастило прямо как в сопливой мелодраме, которые иногда Брок позволял себе посмотреть. И…
По восприятию полоснуло настоящей болью из-за стыда и вины Роджерса, который даже не мог на него смотреть. Было чертовски неприятно осознавать, что альфа, с которым было так здорово, отойдя от горячки гона, испытывает только желание всё забыть и «отмотать назад». Впрочем, оно и понятно и иначе быть не могло.
Брок вроде бы уладил этот вопрос между ними, но осадок никуда не делся.
Пришлось давить в себе разочарование и не на шутку разыгравшееся либидо. Вместо истерики и рефлексии куда умнее было воспользоваться шансом всё наладить с Роджерсом, чтобы хотя бы иметь возможность оправдаться, ну и помочь Барнсу. По крайней мере, Роджерс, как честный альфа, проследит за тем, чтобы его дружки не дурили и выполнили условия соглашения. Любой из «Мстителей» способен был доставить уйму проблем, а на такой головняк Брок добровольно не подпишется.
Очистить репутацию и не мечталось, поэтому он ценил выпавшую возможность. Так что можно сказать, что всё сложилось как нельзя лучше. И пофиг, что на сердце тяжело, хоть вой. Он вставал с колен и после куда более серьёзных передряг.
Брок заставил себя подняться с постели и пойти в душевую, чтобы пересчитать таблетки и свериться с календарём. Возможно, все его метания были связаны с начинающими гормональными изменениями. Он прервал приём из-за ареста, а значит, уже через две-три недели случится течка. Получалось, были и куда более насущные проблемы: надо связаться со своими ребятами, найти новую работу и, скорее всего, новое жильё, так как квартира была ведомственная, а ещё заранее подыскать и пробить партнёра-бету, с кем он проведёт течку. Жизнь на альфах не заканчивалась.
========== Глава 4. Вина, осознание и налаживание контакта ==========
Рамлоу искал работу, и Баки послушно оставался наедине со Стивом. На контакт друг шёл весьма неохотно, просто терпеливо и молчаливо дожидаясь в его обществе возвращения своего омеги. Воспоминания Баки пока что в основном касались Советского периода, до передачи «Гидре». И никаких намёков о Стиве и их совместном прошлом. Про то, что удалось вспомнить, Баки рассказывал тоже лишь Рамлоу, когда тот возвращался после собеседований и своих дел «с ребятами», то есть с по большей части вернувшимися бойцами из альфа-С.Т.Р.А.Й.К.а.
Чувство вины нашёптывало, что, может, о таком «друге» как Стив, Баки и не хочет ничего вспоминать. Да и с Броком…
Стив, конечно же, понимал, что такое, что совершил он, не прощают. И что Брок явно не хочет вспоминать о произошедшем. В Щ.И.Т.е пришлось пройти сжатый курс психологии, необходимый при работе с заложниками. Нежелание ворошить произошедшее насилие — одна из форм защиты психики. Но всё равно каждый раз при встрече глодало чувство вины, хотелось поднять тему, просить прощения и сказать, как же ему жаль.
Неуклюже пытаясь компенсировать нанесённый вред, Стив поражался, что Рамлоу спокойно с ним разговаривает, не пытается избегать и позволяет видеться с Баки.
А Баки…
Стив видел, как друг относится к Броку — как к партнёру. Неважно, что на это повлияло, зависимость от командира или ещё что, но Брок стал необходим Баки и… От этого тоже было больно. Осознавать, что покусился на единственное, что у Баки по сути имелось. И когда Баки придёт в себя и поймёт, каких дров Стив наломал, то драки и справедливого наказания точно не избежать. А пока мог, и пока ему это позволялось, он решил сделать максимум для своего друга, который находился в таком уязвимом положении, в том числе относительно рамок закона.
Почти сразу после освобождения Брока, Стив поехал в Нью-Йорк, чтобы попросить помощи у Тони Старка. Доказательства невиновности Баки могли быть где-то среди того, что Наташа слила в Сеть.
— Конечно, я без проблем помогу тебе с зашифрованными данными «Гидры», — кивнул Тони, пригубив виски. — А что ты со всем остальным думаешь делать? Там же не только компромат на Барнса…
— Баки заставили, его обнуляли, чтобы он ничего не помнил — это были не его решения, что бы там ни было, он не отвечал в тот момент за свои поступки.
