Вопросы цены и стоимости (СИ) - Абзалова Виктория Николаевна (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗
И слизывал подливку с державших вкуснятину пальцев, брал губами дольки фруктов с ладони, чтобы затем глотнуть вина прямо из губ державшего его мужчины. Равиль напрягся только один раз, когда торопливо натягивал штаны, прежде чем встать с кровати, заодно уже придумывая, как можно их постирать без проблем для себя.
- Ишь, скромник! - не упустил возможность подколоть Ожье, заинтригованный поведением мальчишки.
Ночь была… фееричной! Мужчина просто снова опрокинул его на простыни и довел до безумия. Равиль едва отполз так, чтобы развернуться спиной к переборке. Зато оказался прижат к груди господина, который по-хозяйски притиснул его к себе, прежде чем заснуть самому.
Последовавшие дни пронеслись точно как во сне! А еще точнее, - в угаре. Вроде бы, только что любая мысль о соитии не вызывала ничего, кроме досады, страха и усталой покорности… А стоило мужчине за него «взяться», ноги сами разъезжались в стороны, открывая нетерпеливую, жадную до удовольствия дырочку. Он уже и сверху побывал, как планировал, и ртом наконец, обласкал хозяина, с изумлением понимая, что неожиданно для себя с нетерпением ждет возможности коснуться губами, вобрать это могучее орудие, благодаря за внезапно открывшееся наслаждение и одновременно упиваясь тем, что не только господин имеет власть над его телом…
Конечно, было совсем не просто оставаться в нужном положении или ракурсе, вовремя натягивать покрывало или одежду, да еще так, чтобы не привлечь подозрений, - однако взамен Равиль получал ошеломляющие замечания вроде:
- Хорошо, что умылся. Не красся больше, тебе не идет… - и мужчина расчесывал пальцами ему волосы.
Он отсыпался в мягкой постели вволю, вкусно ел досыта, а их секс даже отдаленно не напоминал то, что юноша мог представить по опыту. Он все же решился и робко шепнул однажды:
- Почему?
- Потому что, малыш, заниматься любовью - значит, когда хорошо обоим, - спокойно объяснил Ожье, поглаживая идеальную спинку. - А не когда один кончает, а другой в подушку сопит или сопли на кулак наматывает…
И сделал с парнем то, нагнув прямо на столе, отчего Равиль просто взвыл и прокусил себе руку до крови, когда попытался зажать рот. Юноша лишь успел похвалить себя за предусмотрительность: прозрачная яркая ткань окутывала ноги, но держалась только на поясе на бедрах, и чтобы осуществить желаемое, достаточно было раздвинут складки.
- Дикий маленький звереныш… - мужчина, медленно смакуя, зализал ранки, заставив своего мальчика давиться всхлипами.
Господи, Равиль понимал, что уже начинает на что-то надеяться! Да о таком мужчине - именно мужчине, а не хозяине - можно только мечтать!
Сильный. Но не в том смысле, к которому юноша привык, а в том, что можно на самом деле за него спрятаться! Торговец его одной рукой поднять мог, кости пальцами переломать и порвать своей «пушкой» на лоскутки, а до сих пор ни разу больно не сделал! Наоборот, сладко было… Ох, сладко!
Кто- то, рядом с которым, он действительно -рыжик, лисенок… и малыш…
Юноша вообще впервые понял, что о мужчине можно МЕЧТАТЬ! Можно закрыть глаза и представить, что на тебя смотрят, как тот лекарь смотрел на своего Айсена: если не как на святыню, то уж как на редчайшую драгоценность точно!
Равиль не помнил бы себя от счастья, если бы… Если бы не «если».
И не жалел! Получалось, что кроме этих нескольких дней, ничего стоящего у него и вспомнить-то нечего.
Он расслабился невольно…
Расплата не замедлила случиться.
Равиль изогнулся, потягиваясь сладко-сладко после восхитительной ночи, потащил на себя покрывало… И не успел.
- Лежать! - широкая ладонь прижала юношу животом к кровати, не давая сдвинуться.
Вторая рука сдернула покрывало совсем…
Все!!!
Все же дождавшись, когда мальчишка забудется и выдаст себя, Грие оценил расположившиеся чуть пониже поясницы метки. Три.
Беглый. Вор…
И бордельная шлюха.
***
Мужчина ушел, чтобы остыть и подумать лишний раз… Это хорошо! Такой ударит - покалечит либо зашибет, не заметив… - мысли текли вялые, неживые, как будто тоже разом все попрятались.
Равиль даже не шевелился. Просто лежал и ждал: Ожье его сразу за борт выкинет за обман или сначала команде поиграться позволит…
Он же добрый, щедрый, а были в команде глаза, которые на него смотрели! Тоже с вожделением. Теперь, когда он на одну доску с последней мразью опустился, его кроме хозяина уже ничто не спасет и не помилует…
Тогда, Равиль действительно обрадовался, что его купили, хотя жирная лоснящаяся свинья в огромном тюрбане с унизанной перстнями колбасой вместо пальцев ему не понравился сразу. Но, в его возрасте и его состоянии выбирать особо не приходилось. После плаванья, как он подозревал, юноша смахивал скорее на несвежего покойника, чем на соблазнительную игрушку для постели, а в довершении образа местами слезала обгоревшая кожа и роскошные волосы были беспорядочно острижены. Когда понял, куда и к кому попал на самом деле, было уже поздно.
С Равилем случилась настоящая истерика от неконтролируемого ужаса и отвращения. Он сопротивлялся так, что к нему не могли подойти, пустив в ход даже зубы. Да, он раб, он наложник… Но не ШЛЮХА!!
Чтобы привести к покорности, раба заперли в подвале, давая есть только соленую рыбу, пить не давали вовсе. В ответ, Равиль умудрился подкопать стену и сбежать: лучше клеймо беглеца и общий барак, чем такая участь.
К великому сожалению, далеко уйти он не смог - потерял сознание от голода. Кто-то из портового сброда нашел его и правильно догадавшись откуда мог взяться парень, отволок обратно в веселый дом братьев Пайда. Так что когда Равиль очнулся, на его теле горело просто два клейма вместо одного.
Бить или калечить невольника было невыгодно, но на строптивце тоже много не заработаешь, и Равилю пришлось послужить чем-то вроде рекламы заведения и его услуг, а заодно бесплатным развлечением для постоянных клиентов. Ему стянули за спиной руки, прикрутив коротким ремнем к ошейнику, вставили в рот весьма удобный кляп с отверстием посередине, но не дававший свести челюсти, оттянув кожу на мошонке, пробили ее, вставив кольцо и пристегнув к цепи в полу, длина которой не давала встать с колен… Освободиться юноша смог бы только оторвав себе яички, а ночь обещала быть долгой.
Он не смог бы сказать, сколько их было, любителей халявы. Много. Его имели что называется, «в два смычка», и он едва не захлебнулся от кончи этого отребья и собственной рвоты. Он терял сознание от боли и от боли приходил в себя, чтобы слышать как над ним еще и глумятся, а какая-то тварь к тому же порвала соски, выдернув золотые колечки из них…
Как закончилась ночь, Равиль не помнил. Несколько дней он метался в бреду - другие «девки» в общей комнате оттащили его в угол к отхожей и заткнули рот, чтобы не мешал спать. Он почти месяц провалялся там с грязной, пропитанной кровью тряпкой между ног, изумляя живучестью и упорством. А потом встал. Всем на зло. Себе на зло.
За этот месяц он много чего передумал: словно разом глаза открылись - на мир, человеческую природу, себя в частности. И понял, что разница только в том, что из дорогой подстилки он скатился до бордельной дырки с клеймом на заднице.
Эту науку в него вколотили с кровью, и Равиль ее заучил накрепко - чем дороже игрушка, тем дольше она живет. Он встал. Отвоевывал воду, чтобы хоть немного смыть с себя грязь и вонь. Дрался за лишний кусок хлеба, чтобы ноги держали. Одного из «девок» даже убил: не нарочно, оттолкнул сильно, и парень неудачно ударился виском. Третье клеймо за порчу хозяйской собственности его уже не слишком расстроило - падать ниже было некуда.
Равиль таскал скисшее поило, которое называлось вином, и мыл себя так, что гореть начинало - зато от заразы не сдохнешь. Волосы опять отрастил, зубы мелом тер… И научился улыбаться, подмахивать и постанывать, даже когда перед глазами плыло от боли, а от отвращения выворачивало на изнанку.
