Драконьи танцы на битом стекле (СИ) - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела"

— А я-то думал, — пробормотал он почти потрясенно, — что даже арлекину не всегда под силу меня рассмешить…

— Так это ты смеешься? А я думал чихаешь. Даже здоровья собирался пожелать. — Пропел Рамират, который впервые чувствовал себя настолько живым и воодушевленным. Хотелось вершить великие дела, а еще лучше, подорваться прямо отсюда и взмыть в небо. И желательно, чтобы на спине сидел его человек. Точнее, масочник. Но предложить нечто подобное, значило бы поддаться соблазну и слишком рано отказаться от завоевательных планов. Такого он себе позволить не мог.

— Тебе не говорили, — Арно повернулся к нему, с приятной улыбкой на лице, — что есть в тебе нечто арлекинье?

— Наверное, от вашего Вольто заразился. Он ведь первый арлекин, с которым я познакомился, так сказать, по одну сторону баррикад.

— Ты никогда мне не простишь того, что я масочник? — вдруг спросил Гибискус, озадачив Рамирата, потому что на лице Бригелла все так же цвела улыбка. Она даже не померкла. Могла хотя бы застыть на лице, подобно маске, такое дракон еще мог понять, но улыбка кукловода все еще была живой и почти теплой. Как же с этими масочниками сложно. Он-то уже успел приписать на свой счет пару очков. И вот теперь счет снова обнулился. Этот простой вопрос перечеркнул все подвижки, которые были сделаны. Где-то вдалеке закричала хищная птица. Рамират узнал беркута. Закрыл глаза, так как сам не ожидал, что первый проигрыш так сильно его расстроит. Потом тихо задал встречный вопрос:

— Разве я в чем-то обвиняю?

— Я — масочник. Думаю, одного этого достаточно для обвинения.

В общем-то, он прав. Еще неделю назад этого было достаточно, но теперь… все изменилось. Порой мы сами не замечаем, как стремительно происходят в нас перемены, иногда к худшему, иногда, как в этот раз, к лучшему. Хотя, это еще спорный вопрос. Снова в небе над лесом издал свой клекот беркут. Странная птица для этих мест.

— Я тебя не виню. Больше не виню, — поправился Рамират и сразу перешел к делу. — Где-то над нами парит птица. Можешь узнать, нет ли на ней поводка? Я слышал от Шельма, что в Дабен-Дабене…

— Шельм бы справился лучше, — обронил Арно, но медленно поднялся на ноги и запрокинул голову, пытаясь рассмотреть беркута.

Шлимы были сильными кукловодами. Возможно, самыми сильными из всего клана масочников. И Арно был лучшим из них. Конечно, сейчас уже подрастает новое поколение Шлимов. Но в случае с управлением поводками, недостаточно обладать большим таланом, как было, к примеру, с марианеточниками семьи Икуф. Для кукловодов был важен опыт. И у Арно его было предостаточно. Поводок взмыл в воздух невидимой петлей. Если бы Рамират не был связан с Арно запечатлением, скорей всего он даже не увидел его движение. И дракон это понимал. Он встал рядом со своим масочником и так же, как он, смотрел на небо в просветах древесных крон.

— Промахнулся, — выдохнул Томассо слегка разочарованно, скосил глаза на Бригелла и заметил, что тот снова улыбается.

— Ошибаешься, — ответил ему Шлим, не отрывая взгляд от неба. — Ты сказал узнать, а не перехватить управление.

— Значит, я не ошибся, — удовлетворенно произнес Рамират.

— Хорошо, что мы не полетели на драконьих спинах, — заметил Арно, поворачиваясь к нему.

— Тогда уж на крыльях, — ворчливо отозвался дракон.

— Для кого как.

— Согласен. Пойдем. Скажем Ставрасу и Шельму.

— А если они там все еще… лучше просто свяжись с ним мысленно.

— Это приказ, ваша светлость? — Рамират даже отвесил шуточный поклон. Ну, точно арлекин.

— Рекомендация, думаю, так будет точнее.

— Тоже мне рекомендатель нашелся! — Пробурчал Томассо чисто из вредности, но сам внял рекомендации масочника и мысленно связался со Ставрасом.

— Ты оказался прав, — гнусаво заявил блаженствующий под скребком дракон.

На его спине трудился не покладая рук шут, в закатанных по колено запасных штанах и довольной лыбой на взмокшем от усердия лице. Ему нравилось вычищать лошадей, а уж трудиться над чешуйчатым телом собственного дракона доставляло ему просто неимоверное удовольствие. Ставрасу можно было только позавидовать. Тем не менее, когда они все же обратили внимание, что оба их спутника скрылись в лесу и до сих пор не вернулись, дракон предложил Шельму пойти проверить, чем эти двое там занимаются. Мало ли до чего могли договориться эти упрямцы. Еще не хватало рассориться вдрызг перед полноценным выходом на Верлиньскую сцену, как в шутку окрестили их поход масочники. Но Шельм, в тот момент стоящий по колено в воде и с прилежным старанием скребущий специальной щеткой длинную драконью шею, резонно возразил, что в отношения Рамирата и Гибискусмилша лучше не вмешиваться. Что стало очевидно после того, как они со Ставрасом, каждый со своей стороны, попытались наладить контакт между новозапечатленными и потерпели неудачу. Причем, не одну. Так что, пусть теперь сами разбираются. Кроме того, и древний бронзовый, и глава семейства Шлим, были достаточно зрелыми личностями, чтобы понимать, что лучше бы им все прояснить между собой до того, как они доберутся до Оракула Серпокрылых. Ставрас был вынужден с ним согласиться.

Более того, эта жесткая щетка в руках Ландышфуки прямо-таки творила настоящие чудеса. Радужный Дракон млел и чуть ли не мурлыкал от удовольствия, лежа на илистом и прохладном дне мелкой лесной речушки. Мелкой для драконьей туши. Для человека она была весьма глубока, в некоторых местах дно было на глубине в два человеческих роста — не меньше. Кроме того, изобиловала омутами и родниками. Отчего плавать в ней все же не рекомендовалось. Но не тогда, когда стоишь на одной из передних драконьих лап и с веселым насвистыванием полируешь бронзовую чешую. Правда, потом Шельм перебрался дракону на спину и взялся уже не за щетку, а за полноценный металлический скребок. Ставрас от удовольствия выгнул шею и устроил голову на передних лапах. Именно в этом положении его и застал зов Рамирата.

— Это ты о чем? — Утирая пот со лба, отозвался шут с некоторым опозданием. Увлекся игрой закатных лучей на бронзовой чешуе и не сразу обратил внимание на слова своего дракона.

— Хорошо, что мы долетели только до границы, а там уже по Верлиньской территории путешествовали на лошадях. Над лесом летает беркут с поводком кукловода.

— Точно кукловода? Не марионеточника? — В голосе Шельма так и не прозвучало удивление. Поэтому мысленно уточняя данный вопрос у Томассо, Ставрас спросил:

— Ты ждал нечто подобное?

— Просто те нити, которыми была оплетена Вивьен, натолкнули на определенные мысли.

— И теперь ты в своем предположении убедился?

— Еще не до конца. Я все же считаю, что это должен быть марионеточник, а не кукловод, но, конечно, могу и ошибаться.

— Или же в тандеме с местной магией способности масочника претерпели некоторые изменения. Может быть такое?

— Не знаю. Откуда бы мне…

Но дракон повернул к нему голову на длинной шее, и шут замолчал, а Ставрас заметил:

— Ты же Вольто. Спроси у маски масок.

— Спроси у маски масок, — недовольно передразнил его шут, — думаешь это так просто? Мне кажется, что вы все насмотрелись, как я через Дом Советов проходил, и пришли к выводу, что наши маски буквально алчут с нами пообщаться!

— А что, нет? — искренне удивился дракон.

У Шельма после этого сделалось такое лицо… В общем, Ставрас уже знал, что это может означать, поэтому приготовился к худшему. И оно не заставило себя ждать.

— Пусик-ватрусик, — выпрямившись на драконьей спине в полный рост, заявил шут, расплывшись в типично арлекиньей улыбке, — вот как бы тебе помягче сказать, чтобы не обидеть?

— Куда уж мягче, — проворчал уязвленный дракон. Он теперь не мог все эти ласковые обращения, выдумываемые шутом ему назло. Ведь знает, шельмец, чем уесть! — И так тошнит уже от этих твоих нездоровых нежностей.

— Нездоровых, говоришь? — Лицо шута сделалось задумчивым. Дракон заволновался.

— Нет, я хочу сказать, это касается не всех нежностей без разбору, а только словесных!