Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
— Не все взрослые все делают правильно, Патрик. Конечно, ты прав, никто не может считать, что кому-то «все дозволено». И Дженнифер поступила опрометчиво. Но ведь ты-то это понимаешь? Значит, не ошибешься. Давай обсудим.
Комментарий к 17 сентября 1787, Стейтон Хаус, Филадельфия
* Вашингтон посетит театр на Джон-стрит трижды в 1789 году: «Школу злословия», «Тайный брак» Дж. Колмана-мл. и «Возращение Дарби» У. Данлэпа.
* Прообразом Манускрипта в игре стала знаменитая «рукопись Войнича». Я пошел чуть дальше, чем позволяет игра, и изучил фотокопию. Как говорится, ничего не понял, но очень интересно.
* Хэйтем, вполне вероятно, недоговаривает. Официально Розеттский камень был найден в 1799, но в игре Assassin’s Creed Unity, действие которой проходит во времена Великой Французской революции, главный герой Арно может помочь Шампольону с поисками частей камня, которые находятся у тамплиеров. Так что, вероятно, он был найден ранее.
========== Эпилог-1. Апрель 1804, Нью-Йорк, Кенуэй-холл ==========
Шэй встрепенулся от дремы, когда услышал бряканье медного кольца на входной двери. Брякало негромко, но и сон у Шэя стал чутким и некрепким, хотя ему уже давно ничего не снилось. Он поднял упавшую на прикрытые пледом колени газету и поспешил подняться из кресла-качалки. Не то чтобы собирался встречать гостей, но не хотел показывать, что даже это простое действие теперь отнимает у него столько времени и сил.
За последние два месяца Шэй сильно сдал, но не считал нужным скрывать это от себя. Ни ранения, ни годы не отражались на нем так сильно, как одиночество.
Мистер Кормак всегда любил тишину и уют Кенуэй-холла, но теперь радостно вскинулся, когда услышал голоса Коннора и всех троих внуков. Может быть, если они — или кто-то из них — останутся на несколько дней, для Шэя не будет уже так мучительно вставать по утрам. Просыпаться ему теперь было трудно: каждое утро, еще не покинув толком объятия Морфея, Шэй машинально тянулся обнять Хэйтема — и всякий раз нащупывал только пустоту. И каждое утро переживал это осознание заново. Как в страшном сне, в котором нельзя проснуться. Это было хуже любых кошмаров, хотя с утратой мистер Кормак уже успел смириться.
К тому моменту, как в гостиную зашли сын и внуки, Шэй уже справился с громоздким креслом и даже почти вышел навстречу гостям. Коннору и Патрику пожал руки, обеим мисс Кенуэй слегка поклонился.
— Шэй, — Коннор первым нарушил молчание и вопросительно заглянул в глаза. — Как ты?
— Жив пока, мастер-ассасин, — хмыкнул мистер Кормак.
Коннор нахмурился еще больше:
— Ты по-прежнему не хочешь, чтобы я… или, быть может, Патрик… остался с тобой, в Кенуэй-холле?
Вот теперь Шэй задумался. Когда в прошлый раз, после похорон, твердо отказался от поддержки, думал, что так будет лучше — и для него самого, и для младших поколений. И, кажется, был неправ, оттолкнув дорогих людей. Легче ему не стало. Да и им, наверное, только добавил тревог.
Патрик сразу же шагнул вперед и, явно волнуясь, с достоинством проговорил:
— Я почел бы за честь.
— Оставайся, — Шэй вдруг как-то слишком быстро — от трусости, что ли? — принял решение и махнул рукой.
По крайней мере, будет зачем переживать каждый день кошмар по утрам — чтобы натаскивать молодого тамплиера. Чем не дело. Какие еще у старика радости?
Коннор сразу немного успокоился и улыбнулся:
— Хорошо, что ты написал. Хочешь сразу поговорить о деле? Или отложим на вечер?
— В моем возрасте откладывать что-то чревато, — усмехнулся Шэй. — Давай уж сразу о деле. Патрик, девочки, попросите у Дороти чаю, она собиралась печь лимонный пирог. А мы с мистером Кенуэем побеседуем в кабинете. Это не больше, чем на полчаса.
И в который раз Шэй испытал это болезненное чувство — странно было ощущать себя единственным хозяином Кенуэй-холла. Конечно, по бумагам дом теперь принадлежал Коннору, но тот, еще когда Хэйтем был жив, был готов отречься от него в пользу Шэя или Патрика. Правда, оформить это на бумаге не торопился — все боялся навести семидесятивосьмилетнего отца на тяжкие мысли. И дождался — Хэйтема не стало, а завещание так и осталось без изменений. Строго говоря, по закону Шэй жил в доме на птичьих правах, но в глазах семьи его право на Кенуэй-холл было неоспоримым. Это был его дом.
— Дедушка Шэй! — Патрик так обращался к нему только тогда, когда забывал, что он теперь вполне самостоятельный молодой тамплиер. — А мне нельзя с вами?
— Не нужно, — мягко попросил мистер Кормак. — Это дело… старое дело… Оно еще из тех времен, когда тебя и на свете-то не было. Может быть, я потом тебе расскажу. Или отец расскажет, если сочтет нужным.
Патрик явно почел за лучшее не спорить — все равно сейчас его с собой не возьмут, а возражая, он уменьшал свои шансы узнать тайну в дальнейшем.
В кабинете все осталось так же, как было при Хэйтеме. Вечный полумрак от плотно задернутых гардин, широкий стол, на котором в безупречном порядке были расставлены письменные приборы…
— Садись, — бросил Шэй сыну, но сам предпочел разместиться не за столом, а в гостевом кресле напротив.
— Шэй, — тот покачал головой и вздохнул. — Я догадываюсь, о чем ты хочешь поговорить, но… Зря ты так. Мы все тебя любим. Дженнифер без колебаний согласилась с тем, что с нами будет Патрик, а ведь ты знаешь, она его даже видеть не хочет. Мы все приехали, как только ты позвал.
— Это Дженнифер по молодости, — со знанием дела улыбнулся мистер Кормак. — Станет постарше, вспомнит, что Патрик не только тамплиер, но еще и брат. И не просто брат, а близнец.
— В этом плане Аннабель радует меня больше, — тяжело вздохнул Коннор. В его темных волосах обозначились будущие седые пряди, и этим Коннор сейчас все больше напоминал Шэю Хэйтема. — Она не только гораздо талантливее Дженнифер, но и более рассудительна, хотя младше на четыре года.
— Ты уже посвятил ее? — рассеянно поинтересовался Шэй.
— Пока нет, — Коннор подавил улыбку. — Аннабель хочет, чтобы на ее посвящении присутствовал ты. А ты…
Шэй даже почувствовал нечто сродни стыду. Пока он упивался своим горем, даже на письма не отвечал. Только сам написал в Лондон сестре Хэйтема, Дженнифер Скотт — она, уже совсем пожилая дама, пережила своего младшего брата*.
— Коннор, — мистер Кормак постарался отвлечься от бессмысленных сожалений и посмотрел более осмысленно. — Ты серьезно? Хочешь, чтобы я, старый тамплиер, побывал на ассасинском посвящении? Не боишься, что на словах «когда другие слепо следуют за истиной… » меня удар хватит?
— Не старый тамплиер, а любимый дедушка, — возразил Коннор. — И потом, уж ты-то точно знаешь, где штаб Братства в Соединенных Штатах. Я в нем живу.
И Шэй вдруг почувствовал себя живым. Улыбался, шутил… Конечно, не хватало Хэйтема с его язвительной усмешкой и саркастическим юмором. Но когда-нибудь его место займет Патрик, для которого дедушка Хэйтем был непререкаемым авторитетом и кумиром.
— Посмотрим, — сощурился Шэй. — Как вести себя будешь. А что, Аннабель делает успехи? Не хочет забрать себе «Морриган»? Старушка, конечно, уже мало на что способна, но Аннабель нужно на чем-то учиться. Разобьет — не жалко. Славный корабль, славная судьба. Уж лучше, чем тихо гнить в доке.
— Вот и спроси, — буркнул Коннор. — Аннабель будет рада.
— Никогда не встречал девчонок-морячек, — Шэй улыбнулся. — Может, на восьмом десятке увижу.
— Я бы волновался за нее… — Коннор качнул головой. — Морской народ — он непростой. Но Аннабель — лучшая из моих учеников. Она умеет постоять за себя. И ругается — хоть уши затыкай. Анэдэхи над этим смеется. Говорит, что это правильно — враги должны бояться и в страхе бежать.
— В отца пошла, — рассмеялся Шэй.
— Чтобы я?! — Коннор картинно оскорбился.
— А кто поражал своих товарищей-сопляков тем, что от меня наслушался? — хмыкнул мистер Кормак. — Вот и получай теперь. А что до морского народа… Если Аннабель научится крепко держать штурвал и рюмку, ей никто ничего поперек не вякнет.
